Выживут профи - Марина Серова

Я кивнула и предложила:

– Давайте так, я сейчас хочу передохнуть после сложного дня. Утром встретимся и все обговорим.

Глаза у меня и правда слипались от обильного ужина и свежего воздуха, при этом много сил было потрачено на приключение в лесу.

Нинэль качнула пышной гривой:

– Конечно, отдыхай. Учти только, у меня подъем в пять утра, всю жизнь так встаю, с рассветом.

– Так вы же только что своего… Володю просили не будить вас раньше полудня! – фыркнула я. Нинэль довольно усмехнулась:

– И все-таки я в тебе не ошиблась! Ты не только крепкая девка, но и мозгами цепкая, глядишь, и распутаешь эту паутину, которая вокруг меня плетется!

Я пожала плечами, а она спросила:

– Жень. А если бы рысь напала, ты ее палкой бы своей струганой смогла прикончить?

– Да, и без палки тоже смогла бы, – спокойно ответила я. – Есть опыт.

– Ну ты суровая дивчина, – с восторгом шлепнула ладошкой по перилам Нинэль. – Соглашайся, не пожалеешь.

Я улыбнулась, пожелала ей хорошего вечера и медленно пошагала к себе в комнату, каменная усталость наваливалась на меня все сильнее с каждым шагом. И как только я легла на кровать, крепкий сон накрыл меня на несколько часов.

Утром меня разбудили громкие стоны, которые доносились через приоткрытое окно:

– Эх, ух! Давай еще, хорошо идет!

Я обмоталась простыней и высунулась наружу. На строгом английском газоне Нинэль Федоровна в пикантном купальнике розового цвета крутилась под струями ледяной воды, которая била из шланга в руках вчерашнего накачанного парнишки в обтягивающих шортах. Женщина подставляла то одну сторону, то другую под упругие струи и постанывала от удовольствия. Заметив в окне мое сонное лицо, она махнула приветственно рукой:

– Давай, Женька, иди сюда. Тебя Максимка тоже окатит, сразу проснешься, и для иммунитета полезно. Вода ледяная, будто крапивой хлещет. Душ Шарко отдыхает!

Максимка блеснул идеальными зубами и направил шланг в мою сторону так резво, что я еле успела отскочить, чтобы не получить утреннюю порцию бодрости.

Нинэль хохотала на весь двор, да что там, на весь лес. Она запрокидывала голову и сотрясалась от смеха, пока Максимка растирал ее суровым полотенцем до красноты. Я не выдержала и сама рассмеялась от такого неожиданного пробуждения.

С Нинэль мы встретились уже за чашкой крепкого кофе, после того как я привела себя в порядок. В той же гостиной на огромном столе прислуга расставила фарфоровые тарелки с хрустящими тарталетками, наполненными нежным суфле из козьего сыра, миниатюрными колбасками чорризо с посыпкой из вяленых овощей и старыми добрыми сырниками, щедро залитыми малиновым соусом. Хозяйка поместья с аппетитом поедала все блюда, прихлебывая из огромной чашки кофе с шапкой сливок. Психолог с утренней хмуростью в лице вяло ковырял вилкой сырник. Нинэль неодобрительно покачала короной из толстых каштановых кос вокруг головы:

– Эх, Гришка, тебя самого надо в лес забросить на вертолете, чтобы аппетит нагулял. Завтрак силы дает на весь день, а ты сидишь кислишься.

– У меня подушка без эффекта памяти, а от этого потом весь день головные боли. Просил же купить такую, и чтобы валик был с набивкой из гречневой лузги, – капризно заявил предсказатель. А я задумалась: зачем Колбасной королеве такой чудак? Она производит впечатление дамы адекватной, цепкой и хваткой.

Женщина кивнула на мою тарелку, откуда уже исчезли тарталетки, а сейчас таяла горка сырников:

– Женька, сразу видно, работала как следует, ложкой только успевает махать. Набегалась по лесу вчера. – Взглянула на меня и пояснила: – Это его задумка, Гришкина, устроить такой отбор. Чтобы эффект неожиданности был, человек глаза открыл и обалдел: куда бежать и что делать? А кто в такой беде выстоял, тот и везде выкрутится. Я с этой идеей согласна, но уж больно круто мы сделали, что похитили тебя. Веришь, вот до сих пор неловко. Да и расходы большие пошли, за такие фокусы платить приходится дорого.

– Чем меня укололи? – неожиданно вспомнила я. Нинэль назвала лекарство, довольно-таки редкое и дорогое, вызывающее моментальную отключку. Причем время отключки в зависимости от дозы на килограмм веса могло варьироваться. – А если бы аллергия? Или превышение дозы?

– Да ты что! – отмахнулась она. – Там побочки очень редки. Медкарты всех участников мы изучили со всем тщанием, с докторами посоветовались. И за вами всеми присматривали с дронов, если вдруг какое зверье или еще что – вертолет был наготове.

Она помолчала и взмахнула рукой:

– Ладно, что печалиться по прошлому, было и сплыло. Ты что решила, пойдешь на меня работать?

Я кивнула. Пожалуй, дело вырисовывается довольно-таки интересное. Потому как Нинэль и впрямь не производит впечатления истерички. И похоже, прессовать ее только начали, дальше хуже будет. Мои услуги не лишние. А мне гонорар не помешает.

Не успела я сказать даже слова, как Нинэль Федоровна хлопнула от радости в ладоши:

– Ну вот и по рукам! Собирайте чемоданы, в Москву пора лететь. Там с картой прокатишься по магазинам, прикупишь, что необходимо. Володя здесь остается за старшего, со мной Женька и Щавельский. И да, – обратилась она к понурому психологу. – Забеги ко мне на полчасика, расклад на одно дело сделаешь. Женя, все бумаги и договора в Москве с моим юристом подпишешь. Все, два часа на сборы, и садимся в самолет.

– В самолет? – удивилась я. Вроде бы раньше речь шла о вертолете.

– Маленький, – заулыбалась Нинэль. – Наняла, чтобы с комфортом добраться вместе с чемоданами. В вертолете все не поместились бы. Вот посмотрю, как летается, и как куплю себе такой!

Манера Быковой отдавать приказы напомнила мне армейское прошлое, где любое распоряжение обсуждается только после его исполнения. Жесткая дисциплина и иерархия всегда присутствуют в военной сфере, именно поэтому мне однажды захотелось закончить свою карьеру в элитной спецгруппе, стать обычным человеком, а не боевой машиной.

В Нинэль Быковой мне импонировало это сочетание деловой хватки и теплого отношения к окружающим людям. Да, телохранитель не должен испытывать эмоций в отношении своих клиентов – такова профессиональная этика. Но обаяние Быковой было невероятным, она, как мощный поток, включала в свое движение каждого, кто попадался на пути. Щавельский весь наш полет сидел с зеленым оттенком лица, напряженным комочком сжавшись на сиденье. Вид, открывающийся с высоты в несколько десятков километров, его явно пугал. Моя новая клиентка, наоборот, проявляла детское любопытство к устройству кабины пилота, а летчик с охотой показывал ей, какие кнопки для чего служат.