Одинокая звезда - Ирина Касаткина

Отец не написал сыну ни одного письма, не поинтересовался, как тот живет. За другими детками в садик приходили папы, брали их на руки, целовали, спрашивали, как прошел день, не обижал ли кто. А Гену никогда никакой мужчина не брал на руки.

Его папа не любил своего сына. Но за что? Этот вопрос часто мучил мальчика. Он мечтал, когда вырастет, найти своего папу и спросить об этом. Но с мамой Гена этими мыслями не делился.

Испугавшись угрозы не отпустить его к новой знакомой, Гена быстро-быстро заработал ложкой. Было невкусно, но он решил больше взрослых не раздражать. Правда, это мало помогло.

– Куда это он собрался? – насторожилась бабушка.

– К нашим новым низовым соседям. Они недавно переехали в наш дом. Мама и дочка – очень славные люди. Мы познакомились с ними в парке.

– Нет, о чем ты думаешь? Отпускаешь парня неизвестно к кому. Что за люди, чем они занимаются? Еще подцепит чего!

– Очень хорошие люди! – возмутился Гена, – а девочка настоящая красавица!

– Рано тебе еще о красавицах думать! И нечего по хаткам шляться! И ты тоже хороша, – напустилась бабушка на мать, – потакаешь всяким глупостям. Пусть дома сидит!

– Нет, я пойду, пойду, пойду! – Гена подавился воплем и мучительно закашлялся. Слезы снова хлынули из его глаз. Он повалился на пол и принялся колотить по нему ногами. У него началась настоящая истерика.

– Пусть идет, – неожиданно твердо сказала мама, пытаясь поднять мальчика. – Это, наконец, мой сын, и я ему разрешаю. Ничего с ним не случится. Я сама с ним пойду – познакомлюсь поближе. Все-таки соседи.

– Потакай ему, потакай, потом наплачешься! Только тогда пеняй на себя!

Возмущенная бабушка ушла к себе в комнату.

– Ишь чего удумал: по полу валяться! – послышалось оттуда. – Задницу ему надо надрать, а не в гости водить!

Не слушая больше мать, Светлана повела сына умываться. Потом Гена переоделся, взял чистый носовой платок, коробку с кубиками, и они с мамой, наконец, пошли в гости.

Глава 4. Солнечный удар

– Ну, дочка, чем гостя угощать будем? – Ольга Дмитриевна с Леной сидели на кухне. – Соловья баснями не кормят.

– Давай пельмешки сделаем? В прошлый раз были такие вкусные.

– Это долго. Надо мясо молоть, тесто месить, пельмени лепить, потом варить. А мне сдается: твой гость не заставит себя ждать.

– Тогда оладушки. Это ведь быстро?

– А ты не проголодалась? Может, борщ разогреем?

– Ой, мне что-то борща не хочется. Оладушков хочется.

– Хорошо, моя ладушка, давай жарить оладушки, – пропела Ольга Дмитриевна. – Сметанка есть, и маслице я купила.

Встав на табуретку, Леночка достала с полки банку с мукой. Они дружно принялись за дело, и вскоре на сковородке аппетитно шипели румяные оладьи.

– Мамочка, а может Гена больше любит с вареньем? У нас еще осталось клубничное?

– Немного осталось. Доставать?

– Конечно, доставай! Пировать? так пировать.

– Понравился мальчик? – Мама лукаво глянула на дочку.

– Он хороший, – Лена на мгновение задумалась, – и знаешь, мне его почему-то жалко. Он так плакал – я сама чуть не заплакала.

– Да, похоже, живется ему не очень весело. Но учти, дружба дело ответственное. Нельзя подружить-подружить – и бросить.

– А я не буду бросать. Буду дружить и дружить. Ты сама говорила: не имей сто рублей, а имей сто друзей. Чем больше друзей, тем лучше, правда?

– Смотря какие друзья. Друзей надо уметь выбирать. Чтобы потом не разочароваться.

Ольга Дмитриевна задумалась.

Необыкновенная, фантастическая красота дочери радовала и одновременно пугала ее. Где бы Леночка ни появлялась, она неизменно притягивала к себе взгляды окружающих. Хорошо еще, что дочка относится к этому спокойно. Но ведь ей так мало лет! А когда подрастет, еще неизвестно, как себя покажет.

Надо, надо ей внушить, что не в красоте счастье. Ведь недаром говорят: не родись красивой, а родись счастливой. Господи, хоть бы ее девочке в жизни повезло больше, чем ей самой.

Ольге Дмитриевне не приходилось ломать голову, в кого ее дочь уродилась такой красавицей. Конечно, в своего отца – в Серго Джанелия. Боже мой, прошло уже восемь лет, ? а у нее такое чувство, будто все, что так круто изменило ее жизнь, произошло с нею только вчера.

Будто вчера она, аспирантка ленинградского вуза, загорала на пляже самого прекрасного на черноморском побережье курорта – Пицунды, куда уговорила ее поехать на отдых закадычная подружка Юлька.

– Это сон, сон! – твердила Юлька, отдыхавшая в Пицунде год назад с родителями. – Эту красоту невозможно описать никакими словами. Это рай! Его надо увидеть своими глазами хоть раз в жизни!

Целый год Оленька откладывала из своей аспирантской стипендии деньги на поездку. Уже перед самым отъездом ей немного подкинули родители. Правда, мать неодобрительно относилась к дочкиным планам относительно Пицунды, да и Юлька не внушала ей доверия.

– Вертихвостка! – ворчала мать в адрес подруги. – Одни мужики у нее на уме! Что у тебя с ней общего – не понимаю. И не нравится мне эта ваша затея! Почему не в Сочи? Зачем вам понадобилось в такую даль забираться? России вам мало?

– Но, мамочка, мы ведь взрослые люди! Нам уже за двадцать. У меня тоже мужики на уме. Ты что, хочешь, чтобы мы остались старыми девами?

Оленька не переставала удивляться полной неспособности своей матери понять, что дочь выросла. Ведь та до сих пор хватает ее за руку, когда они вместе переходят дорогу.

– Оставь ее! – вмешивался отец. – Пусть едет. Сколько можно ее за ручку водить? Ничего с ней не случится.

– Когда случится, поздно будет! Не забывай – это Грузия, там русским девушкам проходу не дают. А тут – молоденькие девчонки и одни, без старших. Вот украдут их, увезут в горы, где тогда искать?

– Мы сами старшие! – Оля не знала, смеяться или плакать. – И жить будем у русских людей, где Юля с родителями прошлым летом жила. Она уже с ними списалась, они нас ждут. Ну, мамочка, ну не волнуйся ты так! Мы же умные.