Оракул выбирает королеву - Оливия Штерн

«Ты должен любить меня, и у тебя не должно возникать даже мыслей, которые мне не по нраву», – спокойно произнесла она.

И тут Леона не выдержала. Она, снова оказавшись на пустыре, попросту согнулась пополам и вывернула на землю все, что было съедено у Златы. Пирожки. Кофе. Ее рвало так долго, что под конец она отплевывалась желчью, а внутренности все никак не хотели успокаиваться. Потом она просто свалилась на бок и, не выдержав, разрыдалась. Чертова Феломена с ее заказом! А теперь вот, Леона, изволь смотреть на это. И надо же приключиться такому невезению!

Она еще долго сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, шмыгая носом. Сорвала с головы платок и вытиралась им, плевать, что испачкался. А перед глазами стояло это страшное лицо, дикие, совершенно жуткие глаза, наполненные тьмой и ненавистью. И вид ободранной спины… Что должен был сделать человек, что с ним сотворили такое? И кем должна быть обладательница того отпечатка, чтобы все это делать с живым человеком? !

Ответов не было. Оставалось только надеяться, что это уйдет пораньше. Может быть, через недельку. А так – попить снотворного, чтобы ничего не снилось, или если и снилось, чтоб не помнилось.

Кое-как Леона поднялась на ноги, доковыляла до забора, подсвечивая фонариком. Сдвинула доску, вылезла на улицу. В последний миг она увидела, как к ней стремительно метнулась тень, разворачивая, впечатывая лицом в забор так, что доски заскрипели. Леона вскрикнула от боли, когда ей резко заломили руку за спину. Потом – короткая вспышка боли, что-то обожгло запястье, разлилось под кожей. И в тот же миг ее снова развернули, как куклу, горло прижали рукой так, что еще чуть-чуть, и хрящики захрустят…

И Леона в потемках разглядела бледный абрис лица напавшего на нее человека.

Глава 2

Оборотень ее величества

– Почему ты не раздеваешься? Стесняешься?

Девица развязно хихикнула.

Армана от этого тонкого и скрипучего смешка передернуло. Сидя на краю постели, он с силой провел пальцами по волосам. После вчерашней попойки голова неприятно гудела. Прищурился на окно, залитое солнечным светом. Там, за стеклом, трепетала зеленая листва вперемежку с солнечными зайчиками. Тонкие, легкие как паутинка занавески совершенно не препятствовали тому, чтобы позднее утро просочилось в спальню, залило жарким золотом темную резную мебель, заиграло тысячью искр в позолоте на синих шелковых обоях, осветило смятые простыни и рыжую девицу, вольготно раскинувшуюся в постели.

Самым забавным было то, что Арман понятия не имел, как ее зовут и кто она. Служанка? Куртизанка? Он попытался восстановить события вчерашнего вечера. После очередной аудиенции у королевы, где представлял отчет о текущем состоянии безопасности ее Вечного величества, Арман отправился побродить по городу. Заглянул в ресторан с завлекательной вывеской. И там… Да, там, меж столов, выступала танцовщица – высокая, гибкая, как веточка плакучей ивы. У девушки были черные волосы, они волнами рассыпались по обнаженным плечам. И танцевала она что-то, напоминающее танец древних кочевых племен. Арману показалось, что она до жути похожа на его сестру, только моложе. И такая тоска накатила, что он попросту напился. Набрался так, что даже не сразу сообразил, что пытается знакомиться с прехорошенькими девицами, одна из которых была огненно-рыжей…

Все-таки куртизанка, решил он. Значит, следовало заплатить и отправить девицу восвояси, даже не спрашивая имени. Герцогу Саторийских земель Арману Линто вовсе не нужно знать, с какой девицей кувыркался полночи.

– Ты не ответил, – напомнила о себе рыжая. – Взрослый такой, а сорочку так и не снял…

Со всем этим надо было кончать. Он поднялся, потирая виски и все еще щурясь на яркий свет, открыл бюро и, достав из ящика несколько ассигнаций, вернулся и бросил их на смятые простыни.

– Одевайся и уходи.

– Эй! – Девица приподнялась на локте. – Не очень-то учтиво! Могу я хоть имя твое узнать, стесняшка?

Арман смотрел на нее исключительно с академическим интересом, как разглядывал бы сквозь увеличительное стекло занятного жучка.

– Арман Линто, герцог Саторийский, – назвался он, отметив, что девица в его постели несколько побледнела.

– Черти и проклятые Тени, – выдохнула она, – оборотень!

Стремительно вскочила с кровати и принялась собирать разбросанную по полу одежду, время от времени бросая на Армана опасливые взгляды. А он, как был, в одной короткой сорочке, уселся в кресло, положил ноги на бархатную банкетку и наблюдал, как его дама торопливо натягивает чулки, кое-как зашнуровывает корсет…

– Деньги не забудь, – процедил он.

– А? – обернулась девица, тряхнула рыжей гривой, видимо даже не сразу сообразив, о чем идет речь.

Но затем вернулась к кровати, почему-то на цыпочках, сгребла купюры и попятилась обратно, словно боялась повернуться спиной.

Хлопнула дверь. Арман откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Иногда очень удобно, когда тебя боятся. Ее величество умело использует своего верного оборотня, чтобы дрожали остальные. Только мало кто знает, что точно так же дрожит сам Арман перед королевой, потому что она – единственное звено, связующее его с сестрой. Да-да, так похожей на него, черноволосой, которую он и видеть-то может исключительно через магвизор. И никто, никто – ни во дворце, ни на королевском ярусе не знает, где на самом деле Витта. Знает только королева. Сам Арман как-то попытался разузнать и с тех пор никогда не раздевается при посторонних.

Сидеть с закрытыми глазами было приятно, но что-то стукнуло в стекло, затем еще раз и еще… Он поднялся, раздвинул занавески. В окно бился крошечный плантос, выращенный в виде шмеля. Под ребрами кольнуло нехорошее предчувствие: такие маленькие плантосы разносили секретные депеши. И если кто-то прислал плантоса самому Арману Линто, дела плохи.

Он дернул щеколду, распахивая окно, и плантос – теплый, шершавый, с прозрачными крылышками тут же упал в раскрытую ладонь. К брюшку его, свитому из тончайших зеленых ростков, в самом деле была прикреплена узкая полоса бумаги, свернутая в трубочку. Арман поддел ногтем зажим, извлек послание, а затем, посадив плантоса на бюро, прочел:

«Срочно во дворец. Чрезвычайная ситуация. Меркл».

Предчувствие уже не просто кололо. Оно разливалось душным маревом по спальне, сдавливало горло. Да что там такое приключилось? И почему плантоса послал смотритель Оракула, а не королева? Ведь только королева отдает указания своему первому советнику.

Выругавшись, Арман подергал шнур для вызова прислуги и принялся торопливо натягивать нижнее белье. Через несколько минут явилась служанка, а с ней его личный секретарь, почтенный льесс Брант.

– Мири, принеси мне свежую рубашку. И мундир. Во дворец полечу. – Арман сыпал указаниями, почти не думая. – Брант, принеси мне модификаторы… даже не знаю… менталиста. И прикажи, чтоб разбудили Рекко.