Случайный ветеринар - Филипп Шотт

Пару недель спустя я ездил в город за покупками и вернулся раньше, чем планировал. Мамы и брата дома еще не было. Войдя, я услышал странные звуки: какое-то шарканье, царапанье и смех отца, хотя кроме него в доме никого не должно было быть. Поднявшись наверх, я увидел, что дверь в отцовский кабинет открыта. Я заглянул внутрь. Оказалось, папа, стоя на четвереньках, играл с Мяком, и оба они были совершенно счастливы.

Я начал изучать ветеринарное дело спустя два года после того, как к нам пришел Мяк, и он постоянно был со мной, когда я корпел над книгами. Он знал, как улечься на столе, чтобы я его не согнал. Благодаря ему некоторые теоретические знания делались более наглядными, и он всегда был готов утешить меня, если я волновался или переживал.

В 1990 году я закончил учебу и переехал в Виннипег. Хотя я звал Мяка своим котом, он принадлежал скорее родителям, так что и речи не было о том, чтобы взять его с собой. Он продолжал жить активной сельской жизнью, и однажды ему здорово досталось – то ли машина сбила, то ли с дерева упал, мы тогда так и не разобрались. Мать в это время уехала повидать родственников в Германию, поэтому выхаживал кота отец: давал лекарства, менял повязки и постоянно звонил мне, чтобы рассказать, как поживает пациент, и спросить совета. До этого никогда, ни по какой причине отец не звонил мне. Что-то изменилось между нами в те дни. Мы говорили как взрослый со взрослым, мы были нужны друг другу. Отца не стало два года спустя.

А потом, в 2002-м, родилась моя дочь Изабель. Мяк к тому времени был уже стар – кажется, ему было лет восемнадцать, если посчитать. В один из первых визитов с нашей крохой в Саскатун Мяк зашел в комнату и вскарабкался на диван, где я пытался укачивать Изабель. Мяк свернулся возле нее клубком и принялся мурлыкать. И я с пронзительной отчетливостью помню, как благодарен я был ему в эти минуты и как меня накрыло ощущение, будто кот – живая ниточка, протянувшаяся между поколениями, между Изабель и ее дедом. Я не смог сдержать слез.

Решающий шаг

Иногда мне бывает трудно разобраться, какие подробности о прошлом я взял из собственных воспоминаний, а какие реконструировал, глядя на фотографии. Однако к 1980-м годам это не относится, поскольку родители тогда уже перестали фотографировать меня, а сам я еще не начал. Мои детство и взрослая жизнь одинаково подробно запечатлены в фотографиях, а вот период между тем и другим, когда я учился в старших классах и университете, тонет в пелене забвения, из которой лишь несколько моментов проступают достаточно отчетливо, чтобы можно было использовать их как путеводные вехи. Вот одно из таких ярких воспоминаний: я сижу в прихожей нашего дома в Саскатуне перед столиком, на котором стоит дисковый телефон цвета топленого молока, и звоню по нему. Точнее, пытаюсь позвонить.

Шел второй год моих подготовительных курсов по ветеринарии на факультете биологии в Университете Саскачевана. Я все еще сомневался, стоит ли мне поступать в Западный колледж ветеринарной медицины, но не хотел лишаться такой возможности. В ветеринарный колледж принимали преимущественно на основании оценок, однако для поступления требовалось получить опыт работы или волонтерства в ветклинике, то есть иметь некоторое представление о том, во что ввязываешься. Я никогда не был ни в одной ветеринарной лечебнице. Даже порога подобных заведений не переступал. Ни разу в жизни. Пусть я и решил поступить в ветеринарный колледж, на самом деле я планировал использовать полученное там образование в качестве ступеньки в карьере преподавателя или ученого. Но опыт в клинике был обязательным требованием, так что я составил список местных лечебниц с телефонами, расположив в первых строчках те, что были ближе к дому. Взял список и отправился к телефону. Сел и стал таращиться то на номера, то на аппарат. Было очень страшно. Я начинал набирать номер, бросал трубку, ругал себя и начинал набирать снова. Проблема была еще и в том, что я ужасно стеснялся, а потому мог сделать этот звонок, только пока никого из родных не было дома. А мама была дома почти всегда.

Странно сейчас вспоминать об этом, учитывая, как часто мне приходится общаться по телефону с незнакомыми людьми. Но в тот момент страх парализовал меня. «Кому захочется, чтобы в их клинике болтался какой-то совершенно неопытный юнец? – думал я. – Там наверняка множество серьезных людей в накрахмаленных белых халатах или зеленых костюмах хирургов, они заняты серьезным делом… А тут я. Только под ногами буду путаться». Вот в биологической лаборатории я чувствовал себя уверенно. Там мне хорошо и спокойно. Может, зря я вообще все это затеял?

Но я все же попытался набрать номер снова и в конце концов сумел-таки повернуть диск все положенные семь раз, в буквальном смысле дрожа и обливаясь по? том. Трубку сняли сразу.

– Конечно, – ответил жизнерадостный женский голос. – Не вопрос. Приходи в любое время. Розмари обожает студентов, и пара рук в помощь ей не помешает.

«Розмари? – обалдел я. – Девушка в регистратуре зовет врача по имени? » Так я впервые начал подозревать, что мои представления далеки от реальности.

Был солнечный и теплый весенний день. У меня не было ни занятий, ни лабораторных, так что я решил отправиться в клинику, не откладывая. Я по-прежнему здорово нервничал, но самое страшное – телефонный звонок – осталось уже позади. От этого я воспрянул духом и тревога отступила. Клиника оказалась крохотной, в ее приемной стояли всего два стула для посетителей. И никого. То есть не только клиентов не было, но и за стойкой администратора была пустота. Я потоптался немного в одиночестве, не зная, что делать. Нервозность опять всколыхнулась во мне.

Вдруг откуда-то из глубины клиники раздался грохот, как будто упало что-то металлическое, и чей-то голос с чувством воскликнул:

– Черт!

Еще немного, и я бы удрал потихоньку, но тут в коридоре, начинавшемся за стойкой, показалась молодая женщина:

– А, ты, должно быть, Филипп!

– Да, это я. – Я протянул ей руку для пожатия. – Приятно познакомиться.

– А я – Венди. Ты как раз вовремя! Идем-ка!

Она взяла какой-то инструмент из шкафа и повела меня в глубину клиники. Там было помещение, в центре которого стоял металлический стол. В помещение вели две двери, вдоль стен тянулись нагруженные разными вещами полки. У стола стояла женщина средних лет в футболке, брюках-карго и сандалиях. Она придерживала пушистого рыжего кота.