Режим соблазнения активирован - Нидейла Нэльте

– У нас осталось очень мало человекоподобных линеек, везде, где можно, заменяем чистыми механизмами. Боевых, в частности, сейчас вообще не производим. Во всяком случае, на Куоне они запрещены, да и весь Альянс не в восторге. Разве вот если с Ламаном договоримся… Потому что заказчиков хватает.

В том числе и среди властей, которые официально запрещают. Ага.

– А кто, по-твоему, впаривает нашу продукцию на Копернии? – хмыкает Бал. – Сейчас в основном и остались секс-серии да прислуга. Некоторые предпочитают именно людские обличия. Ну и обслуживание всех предыдущих, разумеется, – кивает на свою внушительную мастерскую.

– Есть ещё производственные линейки. Но их совсем мало, – соглашаюсь. – А в целом – всё. И каждый клон проходит сложное многоступенчатое обследование на предмет развития сознания.

– Да, теперь с этим жёстко. Я не очень вникал, как вы там их тестируете, меня больше волнует техническая сторона. Это как-то связано с Ладой?

– Не то чтобы… Понимаешь, есть чёткие показатели. Клоны тестируются в возрасте, соответствующем году, пяти годам, десяти, пятнадцати, двадцати – это уже перед запуском в продажу. В год практически невозможно ничего обнаружить, а вот пять и десять – решающие. Именно в этот период становится заметно, завелась ли там личность. И это самая большая наша ответственность. Потому что если пропустим – дальше они становятся хитрее и учатся скрывать.

Нас прерывает поднос, влетевший в бесшумно отворившиеся двери. Из десятка тарелок, которыми он уставлен, поднимаются умопомрачительные ароматы, и я ощущаю, как набегает голодная слюна.

– Ты Принца тоже покорми, что ли, – прошу.

– Я зарядил его, – отзывается Бал.

АР-24

Зарядил он! И развонялся тут своей жрачкой, сейчас живот сводить начнёт! Мой чурбан, правда, отключен, так что не знаю, чей это будет живот, но запах я прекрасно чую. Мог бы – поднялся бы и шею свернул за такое издевательство! Зарядил энергетической дрянью, силы есть, а насыщения никакого.

Но лежу, куда ж я денусь. С любопытством прислушиваюсь, чем это таким в корпорации Эйшеля Эбетта занята его младшенькая дочурка. И как её, действительно, занесло на нищую планету, где собирается всякая космическая шваль. Оттуда и рабов, говорят, таскают да продают втихаря любителям. Так что ей ещё повезло.

– И ты ездила на Ладу кого-то протестировать? – Бала интересует тот же вопрос.

– Слушай, – вспыхивает девчонка, – если ты будешь меня подгонять, я так и не решусь ничего тебе рассказать! Это, знаешь ли, непросто!

– Молчу, молчу, – я не вижу его жестов, но судя по фырканью Мэл, её дружок изображает что-то смешное.

Несколько минут они жуют. Баллен больше не подгоняет, и Мелагрен наконец-то решается продолжить.

– Это правда тяжело, Бал, – вздыхает. – Есть чёткие показатели, когда совершенно очевидно, что сознания не имеется, перед нами чистый клон, тело которого подходит для запуска нанороботов и эксплуатации в виде киборга. Есть показатели, когда ясно, что имеется развитие, которое можно соотнести с человеческим. И чем раньше мы это определим, тем лучше: нанороботы вводятся не в последний момент, а постепенно, с самого рождения. Сначала – те, что составляют процессор, иначе взаимодействия не выйдет. После, в несколько ступеней, все остальные, необходимые для функционирования. Если мы определяем сознание, то замедляем рост организма, по возможности выводим нанороботов и передаём детей на обучение как полноценных людей. Ещё и оплачиваем это самое обучение.

Насколько я помню, это было условием, на котором «Кибериуму» разрешили производство киборгов. Начинаю злиться: едят там, запахами дразнят и никак до сути не дойдут! Значит, наша мисс Эбетт решает, кто из детей станет киборгом, а кто – пойдёт учиться?

– Есть и ещё одна категория, – тихо добавляет Мелагрен. – Те, у кого процент сознательности выше, чем у киборга, но ниже, чем у человека. Они подлежат мягкой эвтаназии… или попросту усыплению. Во избежание.

– И разумеется, списать проще, чем обучить и выпустить в жизнь, – понимающе отвечает Бал. Да он же в этом крутится, наверняка знает больше, чем говорит!

– И это тоже, – голос Мелагрен по-прежнему тих. Кажется, она даже есть перестаёт. – И ещё эта верхняя шкала… она очень зыбкая, понимаешь? Двадцать пять процентов отклонения, и не больше. Вот кто-то набирает на тестах семьдесят шесть, и он живёт. А кто-то семьдесят четыре, и я должна отдать приказ усыпить…

– Не представляю, как ты за это взялась, Мэл, – тихо отзывается Баллен. Похоже, обнимает её.

– Именно потому и взялась, – голос Мелагрен вдруг становится твёрдым, почти вижу, как она взмахивает своими тёмными волосами, густыми ресницами. Решительная. – Это мы выращиваем клонов! Это наша ответственность! Мы не можем просто брать и убивать их, как неугодных.

Похоже, это личное. Что она там говорила о матери?

– Я отсекаю только агрессивных и необучаемых, тех, которые могут нести угрозу обществу. А остальным даю шанс. Лада почти не контролируется. Я выкупила участок, построила интернат. И отвожу туда детей. Из тех, которых списали на усыпление. С ними работают. Обучают.

– А дальше, Мэл? Ты не сможешь обеспечить всех. Разве нет? Ты берёшь на себя такую ответственность, а если не приживутся? А если не разовьются? Затаят злобу и объявят войну человечеству? Ведь тесты придумывали и прорабатывали не случайные люди.

– Их не так много, Бал. На тысячу не больше одного-двух. Всё же развиться, плавая в биожидкости и вырастая в ускоренном темпе, очень маловероятно. И я считаю, что это того стоит. Я сама отвожу их, потому что мой корабль не проверяют.

– И сколько сейчас у тебя детей?

– Около двух сотен, собранных за два года.

– Ты понимаешь, чем это тебе грозит, Мэл?

– Ничем, если ты меня не сдашь, – ворчит девчонка. Кажется, бросает взгляд на меня, потому что переспрашивает: – Этот точно отключен? Не может нас записывать?

– Стопудово, – отзывается Баллен.

Ну, мы с чурбаном их действительно не записываем. Вроде бы.

– Я как раз передала детей и возвращалась на корабль, – продолжает моя новая хозяйка. – Не думаю, что нападение может быть связано с этим. Просто не представляю, каким боком оно может касаться детей! Кто-то узнал? Ну так пожаловался бы или попытался шантажировать. При чём тут боевой киборг вообще? !