Красные дьяволята-remake - Елена Нестерина

– …Так мы играли в краснокожих и бледнолицых. В индейской традиции мы давали друг другу имена, которые рассказывали бы или о подвигах этого человека, или о его особенностях. У нас были Храбрый Орёл, Быстрый Мустанг… Следопытом был мой друг детства, Никита… Он считался самым зорким, отважным и ловким из всех нас. Чингачгук – Василий, не отставал от него.

– А вы?

– Я мне доставались роли коварных бледнолицых. Я имел мягкий характер, не мог отказать, да и надо же кому-то быть злодеями, иначе игры не получится… Но всеми фибрами души я желал оказаться благородным краснокожим, что боролись за свою независимость!

На верхней полке Мишка подскочил так, что крепко треснулся головой.

– И я хочу!

Но пассажир ничего на это не ответил и продолжал:

– Иногда мы менялись ролями. И я становился Следопытом! Гордость переполняла меня…

И пока он, прикрыв глаза ладонью, стал предаваться воспоминанием детства, Мишка, соскочив с полки, заявил сестре:

– Всё, теперь ты не узнаешь меня, Дуняша. Называй меня своим индейским братом Следопытом.

Сестра не стала возражать.

– Хорошо, брат Следопыт. Буду. А ты меня…

Но договорить она не успела. Загремели выстрелы. Поезд резко остановился. С полок и лавок посыпались люди.

– А-а-а, грабят! – раздался истошный женский крик.

– Белые или красные? – в испуге вновь всполошились люди. Каждый, видно, боялся чего-то своего…

– Банда! О, Господи…

Что-то стучало по деревянным стенам вагона, звенели какие-то железяки. Очевидно, кто-то пытался открыть дверь в вагон. Стрельба на улице не стихала. Люди замерли.

Дзынь! Фыр-р-р-р! Чпок! – пуля пробила окно, ударила в единственную лампу. Свет померк. Ветром, влетевшим в разбитое окно, загасило жалкий Мишкин огарок.

Паника. В темноте начиналась паника.

– Что с нами будет?

– Страх-то какой…

– Где мы? Кто там, на улице?

– Ужасное что-то творится… С севера Ленин со своими красными жмёт.

– Не говорите ерунды!

– Истинный крест! Белогвардейцы отовсюду наступают! И ещё этот неуловимый батька-бандит. Этого чёрта с любой стороны ожидать можно… Так что кому мы в руки попадём…

– А-а-а!

Дверь с грохотом откатилась в сторону. Несколько человек с фонарями и факелами в руках ворвались в вагон. Банда! Убивать? Грабить? ..

– Оставайтесь на местах, господа пассажиры! – освещаемый железнодорожными фонарями, что держали возле него двое приспешников, весело закричал молодой жилистый бандит – очевидно, главарь. – Не хватайтесь напрасно за своё добро. Было оно ваше, а теперь – наше. Попрошу золото и ценности предъявить сразу.

– Нет, кому жить неохота, могут покобениться. – манерно добавил появившийся из-за его плеча коренастый кудрявый бандит с маленькими напомаженными усиками. Как у франта из кинематографа.

– А ну, покажи, мамаша, что у тебя в узле? – главарь склонился над толстобокой тёткой.

И пошли ребятки шерстить узлы и чемоданы! Приклады винтовок, шашки, пистолеты и обрезы – поди тут, начни сопротивляться. Так что хочешь – не хочешь, а с имуществом расстанься, мил человек. Если жизнь, конечно, дорога.

– Ой, пожалейте, мы люди бедные! – взвыла мордастенькая девица.

Стоп. Вот она, красотка – губки бантиком. Бандит с напомаженными усиками тут же её приметил.

– Да разве ж мы злодеи, мадамуазель? – манерно извернулся он, не сводя глазок с пухляшки. – Нынче свобода. И для людей, и для их имущества. Осмелюсь спросить, нет ли у вас каких вещиц, которые бы вы хотели отпустить на свободу? Этот браслетик, например?

Остальные бандиты и освобождаемые от материальных излишков пассажиры аж замерли. И, затаив дыхание, следили за кудрявым усатиком. Пристрелит он сейчас эту толстую козу без всяких разговоров. И зачем болтает девка, погибель себе ищет? ..

Но вместо этого… получил по рукам сам усатик. Молодая пухляшка шлёпнула его ладонью и, тоже манерно, заявила:

– Нет. Но если бы кто-то бесстрашный освободил для меня что-то ещё… покрасивше, подороже – да хоть бы вон тот граммофон! Я бы с этим героем – в огонь и водичку…

Она ещё не договорила, а кавалер уже созрел. Вмиг схватив с колен испуганной тётеньки граммофон, он с поклоном преподнёс его красотке:

– Об чём разговор? Прошу. Подарок шикарной женщине от Вениамина. От меня, то есть.

Так они и познакомились. Красавица назвалась Маврой. И больше она ни на шаг не отходила от прекрасного Бени. Только крепко прижимала к себе граммофон, который быстренько завернула в шаль.

А банда тем временем с удовольствием продолжала грабить. Пассажиры жалобно просили не лишать их имущества – но, конечно же, их мало кто слушал.

Однако, что это? Заржали кони у вагона, послышались крики, стрельба. И в дверь ввалилось ещё несколько лихих людей. Впереди них двигался мордоворот в новом кожухе и старой тельняшке. Весь, по последней моде, перекрещенный пулемётными лентами. Неужто морячок в кожухе порядок сейчас наведёт? Потому что вот он что закричал:

– А ну, отвечайте, вы кто такие? Кто народный суд над буржуями-эксплуататорами мешает творить? Кто справедливость наводить не даёт?

– Да какая же это справедливость?

– Какие ж мы буржуи! – ахнули на своей полке Мишка и Дуняша. Они совсем не могли взять в толк, что происходит. И кто тут хорошие, а кто плохие.

Жилистый бандит не растерялся. На время оставив грабёж, он, распихивая ногами барахло в разные стороны, двинулся к новенькому – явно своему знакомцу.

– О, кого я вижу! – ласково, но жёстко скалясь, начал он. – Петюня, снова перебегаешь мне дорожку? Я пришёл первым. А твоя банда…

– А моё независимое войско присмотрело этот поезд раньше. – рявкнул модный матрос в крестьянском кожушке. И всем стало понятно, что они ошиблись – пощады не будет. – Но у моста вот упустили… Так что освободи вагоны.

Зацокали затворы, ощетинились взведённым оружием обе лихие стороны. И если б не Беня, мирный добрый Беня, началось бы такое смертоубийство, что мамочка дорогая…

Поделить. Всё по-братски поделить – вот что предложил он. Хватит всем, поезд большой.

– Да, – закончил Беня. – Добра тут много. Что мы – бандиты какие? Давайте всё тихо-мирно разделим. Это вот – нам, то есть мне… Это вам. Нам. Вам…