Вьюга злится - Наталия Доманчук

Ксюша ответила на поцелуй робко и неумело, и это завело его еще больше.

Он развел ее ноги и попытался пальцем пролезть в трусики, но девушка вдруг попыталась свести колени и даже еле слышно ахнула.

Парень повалил ее на кровать, сам навалился сверху и стал терзать ее рот поцелуем.

Девушка явно не была готова к тому, что сейчас происходило, и попыталась вырваться из рук возбужденного нового знакомого, еле слышно пресекая его действия своими просьбами между поцелуями:

– Андрей, нет.

– Что нет, дорогая моя?

– Это неправильно!

– Конечно, правильно! – он задрал ее желтую юбку, сдвинул в сторону тонюсенькие черные стринги и наконец-то проник пальцем под трусики. – Посмотри, как ты течешь, крошка, сейчас тебе будет очень хорошо, обещаю.

Он мычал от удовольствия и возбуждения, шепча на ушко ей какие-то милые глупости и не замечал, как Ксюша пытается выбраться из-под него. Она даже замахнулась и ударила его по лицу, но когда ей удалось пнуть его ногой в пах, что на несколько секунд вывело его из равновесия, он грубо выругался и разорвал на ней блузку. Розовые соски, торчащие в разные стороны, опять заставили его забыться, он прильнул к одному в надежде, что новая знакомая оценит его прелюдию и застонет от наслаждения, но Ксюша вскрикнула и пообещала:

– Если не остановишься – буду кричать.

Парень схватил подушку, одной рукой накрыл ею лицо Ксюши, а другой расстегнул ширинку и, навалившись на девушку всем телом, с рыком вошел в нее. Она издала крик и выгнулась, а он застонал от удовольствия.

Девочка! Он любил быть первым! Он так обрадовался, что решил купить ей какой-то подарок. Обязательно! Такую сладкую девочку надо отблагодарить. Жалко, что он ее, скорее всего, не запомнит. Зато она его – точно.

Это у него может быть сколько угодно девственниц, и он даже имен их не помнит, а вот он обязательно останется в ее памяти.

Ксюша извивалась под ним, пытаясь вырваться, кричала, но он крепко держал подушку на ее лице, а его желание от этого только усиливалось. Он вдалбливался в нее все сильней и сильней, а когда почувствовал, что сопротивления с ее стороны нет, кончил и с громким рыком упал на спину рядом.

Потом подумал, что обязательно должен признаться, что его зовут не Андрей: пусть все же своего первого мужчину она запомнит под настоящим именем.

– Ну вот и все, крошка. А ты боялась… – тихо произнес он и, кинув взгляд на подушку, отбросил ее в сторону.

Кровь ударила ему в лицо, а сердце бешено застучало.

Ксюша смотрела в потолок стеклянными неподвижными глазами…

Когда сильный мороз, люди становятся теплее друг к другу

– Мам, а где серая юбка? – громко спросила Александра, просматривая в гардеробе мамины вещи.

– Какая?

С кухни отозвалась женщина с подобранными в пучок волосами, помешивая на плите дымящее блюдо.

– Ну коротенькая, в мелкую клеточку…

– Она на мне. Поищи что-нибудь другое.

– Ну мать, ты даешь! – так же громко, чтобы ее услышали, сказала Александра. – Я еще с вечера надумала ее надеть. У нас с тобой как на войне – каждый за себя.

– Знаешь, о чем я жалею? – Снежана выключила плиту и, захватив чашку ароматного кофе, направилась в свою спальню.

Но дочь она встретила в коридоре. Снежана последовала за ней, наблюдая, как та открыла свой гардероб, выбрала черные брюки и надела их к голубой кофточке.

– О чем же? – прищурившись, спросила Саша.

– Что ты не низенькая и не пухленькая. Я уже устала от того, что ты постоянно надеваешь мои вещи и еще меня в этом упрекаешь.

– Хочешь, чтобы я была как наша соседка Светка? А разве тебе не приятно идти со мной, когда все мужики оборачиваются мне вслед?

Снежана села на подоконник и, отхлебнув глоток, успокоила дочь:

– Они оборачиваются вслед мне.

Сашка засмеялась.

– Какая ты самоуверенная! Но только со мной. Вот бы тебе так себя вести с Альбертиком.

– Давай не будем начинать старую песню. У тебя будет твоя жизнь, вот ты ее и строй как тебе угодно. В мою не лезь!

– Да ладно, чего ты, я же по-дружески, – нахмурилась дочь.

Их отношения действительно были скорее как у подруг, чем как у матери и дочерью, и иногда Снежана об этом жалела. Ей нужна была дочь, а не подруга.

– Пусть и по-дружески. Тема очень щекотливая. Давай ее просто не будем поднимать.

– Хорошо, как скажешь, – Саша опустила голову. – А какие планы на сегодня?

– Все как обычно: проедусь по своим магазинчикам, посмотрю, что продалось, сведу дебет с кредитом. В общем, ничего нового. А у тебя какие планы?

– Тоже ничего особенного: сейчас в институт, а после с девчонками пообедаю в кафе.

– Отлично! – Снежана отхлебнула кофе, и спрыгнула с подоконника. – Иди ешь, хватит крутиться перед зеркалом – омлет стынет.

Зайдя на кухню, она поставила чашку в посудомоечную машину, выложила омлет из сковородки на тарелку и поместила перед дочкой на барную стойку.

– Как же пахнет! Тебе кулинаром надо было стать, а не продавцом запчастей, – похвалила дочь маму и, отковыряв кусок дымящегося омлета, отправила его в рот.

Надо было. Или швеей. А еще Снежана неплохо рисовала. В ней было много талантов, только ни один она даже не попробовала реализовать, всегда только пыталась выжить.

Снежана подошла к окну и посмотрела на купола церкви. Вдруг подумала о том, что сейчас неплохое время подумать о себе, о своих желаниях и их реализации. Но потом бросила взгляд на дочь, которая одной рукой держала чашку с кофе, а другой листала бестолковые видео в телефоне. Снежана ненавидела эти тик-токи, на которые западала вся молодежь. Вспомнила, как совсем недавно обсуждала это со своей лучшей подругой Валерией.

– Потому что мы с тобой уже старушки, – успокаивала ее Лера, – поэтому мы и не понимаем их.

– Там одно хвастовство. О чем эти видео? Девушка садится за руль крутого автомобиля, крупным планом значок «Мерседеса», потом лак на холеных ручках, потом стаканчик из «Старбакса» с ее именем и обязательно какая-то дешевая песня, что жить надо в кайф…