Зачем цветет лори - Марина Суржевская

– Почему он так быстро исцеляется? – удивленно спросила она у Марвеи. – Никогда такого не видела.

Старая монахиня не ответила, покачала головой, но в блеклых глазах, окруженных сетью морщин, застыли беспокойство и тревога. Оникс знала, что старуха не одобряет появления в обители мужчины, и даже то, что раненый пообещал заплатить, сохрани они ему жизнь, монахиню не задобрило. Напротив, огорчило еще больше.

– Как бы ни вышла боком нам его плата, – ворчала она, меняя на груди брюнета влажные тряпицы.

– У него точно есть деньги! – жарко шепнула Оникс. – Смотри, какая одежда хорошая! А в обители крыша течет так, что легче на улице спать! Если он нам заплатит, мы сможем ее починить! Ну же, Марви, не хмурься! Ну что он нам может сделать? Кому нужны старые монашки?

– Это мы старые монашки, – тихо сказала Марвея, – но не ты.

Она потянула девушку в сторону от лежанки с раненым и спросила тихим сиплым шепотом:

– Цветок не расцвел?

Оникс покачала головой. Именно Марвея была той, что подобрала ее у порога обители двадцать лет назад. И только она знала ее тайну. Всю свою жизнь Оникс носила закрытую одежду, платок, перчатки и маску. Впрочем, так выглядели в обители все. Маски носили не только чтобы защититься от заразы, но и чтобы дух смерти, забирая умирающих, не увидел лица монахинь. Не заинтересовался, не решил прихватить их с собой.

Марвея кивнула с облегчением, зыркнула на чужака и сплюнула сквозь зубы.

– Ох, не к добру… – повторила она и ушла, тяжело шаркая ногами.

Оникс посмотрела ей вслед и, не удержавшись, снова подошла к лежанке. Брюнет пару раз открывал глаза, осматривал помещение невидящим взглядом и снова проваливался в небытие.

Оникс удивленно остановилась, рассматривая его фигуру. Конечно, мужское тело не было для нее откровением. Сколько их, этих тел, она обмыла своими руками, прежде чем поднести факел к сухому хворосту, обложившему труп? Но все они были тщедушными и страшными, болезненными телами стариков и бродяг, а вот такого она не видела никогда.

Девушка внимательно посмотрела на его лицо. Глаза закрыты, и черные прямые ресницы не дрожат. И потянула вниз старое покрывало.

Тело мужчины было… красивым. Даже сейчас, перевязанное серыми тряпками, оно таило в себе скрытую мощь и силу. Под кожей застыли тренированные мышцы воина, к загорелой коже со следами старых шрамов хотелось прикоснуться. Темная полоска волос тянулась по его накачанному животу и разрасталась вокруг мужского естества. Оникс заинтересованно наклонила голову. Естество тоже было совсем не похоже на то, что было между ног у стариков. Совершенно не похоже.

Девушка воровато оглянулась на дверь и с любопытством исследователя опустила руку в перчатке на живот мужчины, провела пальцем, с легким недоумением ощущая желание прикоснуться к нему обнаженной ладонью. Просто чтобы понять – действительно ли его тело на ощупь такое, как ей представляется?

И изумленно вздрогнула, увидев, что член мужчины дрогнул и стал подниматься. Оникс хотела отскочить, но не успела, перехваченная тяжелой рукой. В одно мгновение брюнет перевернулся, прижал девушку к лежанке, всматриваясь в ее глаза в прорезях маски.

– Отпустите… – пискнула она, испуганная этими злыми глазами, этой силой, так легко скрутившей ее.

– Зачем? – Он не отрывал от нее взгляда. – Ты, кажется, хотела познакомиться поближе?

– Нет… я просто… – Оникс замялась, отворачиваясь и радуясь, что под маской не видно, как она покраснела. – У вас кровь, – тихо закончила она.

Мужчина опустил глаза. От его движения рана раскрылась, и тряпицы сдвинулись, стали густо и быстро пропитываться кровью.

– Архар! – выругался мужчина и оттолкнул Оникс, лег на спину. Однако глаз от нее не отвел. Прижал ладонь к своей ране, и девушка с изумлением увидела, что кровь остановилась и больше не выплескивается толчками. – Сними маску, – сказал брюнет. Нет, не сказал. Приказал. Привычно, потому что привык именно приказывать.

Оникс отступила на шаг и качнула головой.

– Мое лицо обезображено марью. Не стоит на него смотреть. Простите, но я никогда не снимаю маску. К тому же монахиням скорби это запрещено, вы должны знать.

Мужчина медленно кивнул.

– Как долго я здесь нахожусь?

– Мы нашли вас восемь дней назад.

Брюнет осмотрелся и попытался сесть.

– Вам лучше остаться лежать. Рана может снова открыться, – предупредила Оникс. Но мужчина не обратил внимания на ее слова и сел, совершенно не смущаясь своей наготы.

– Восемь дней, – задумчиво повторил он. – Долго.

На его лице не отразилось ни одной эмоции, он размышлял, рассматривая застывшую посреди комнаты девушку.

– Где мои вещи?

Оникс кивнула на деревянный сундук в углу.

– Вы обещали заплатить, если мы поможем вам, – напомнила она.

– Разве монахини скорби не обязаны помогать страждущим? – с легкой насмешкой спросил он. – Без вознаграждения?

Оникс нахмурилась, глаза ее гневно сверкнули.

– Мы обязаны помогать уйти через врата, – резко сказала она, – а не выхаживать больных! Мы не целители, а провожающие!

Брюнет вдруг подался вперед, настойчиво всматриваясь в ее глаза. Оникс не понимала его странного напряженного внимания, но это испугало ее. Она отодвинулась чуть дальше.

– Сними маску, – чуть хрипло снова сказал он.

Девушка отошла еще дальше. О Небесные Заступники, да она подобрала сумасшедшего! Она ведь уже сказала, что не снимет, да и не бывало желающих любоваться на лицо, изъеденное марью, а он все равно настаивает! Зачем?

– Я заплачу тебе, – так же хрипло сказал он, – заплачу. Не бойся. Подойди.

Оникс покачала головой, уже жалея, что связалась с этим странным сумасшедшим. Лучше бы оставила его на дороге! К счастью, приковыляла колченогая Бета, принесла свежие тряпицы и грибную похлебку для раненого. Пока она бормотала что-то себе под нос, расставляя на шатком столике еду, Оникс выскочила за дверь, чувствуя, как прожигают ей спину зеленые глаза.

* * *

В последующие дни Оникс старалась не заходить в комнату, где лежал незнакомец. Его странное поведение испугало ее, непонятный блеск глаз, властный голос. Она ежилась, вспоминая это, и уже в сотый раз жалела о своем решении и милосердии. Хотя, положа руку на сердце, спасая чужака, она руководствовалась вовсе не милосердием, а обычной практичностью. В обители остро не хватало средств на самые простые вещи, на еду и мыло. Монахини перебивались с сухих лепешек на воду, собирали на склонах ягоды и грибы, корешки да белый мох, пригодный в пищу. Порой Оникс удавалось подстрелить зайца или утку, с детства у нее был острый глаз, а обращаться с арбалетом она научилась, кажется, раньше, чем ходить. И во многом благодаря девушке монахини еще не отправились следом за теми, кого провожали.