Ветер Севера. Аларания - Марина Суржевская

Сжал мою ладонь и положил себе на грудь, сжимая зубы. Я видела пламя в его глазах. Я чувствовала его пламя. И не знала, как остановить свое. Как удержать душу в клетке… Особенно когда Рион вновь начал целовать – мою шею, мою грудь. Когда стал гладить спину длинными и сладкими движениями, раздувающими тлеющие внутри меня угольки чувств.

И я уже с трудом понимала происходящее. Лишь ощущала эти ласки, эту нежную страсть, за которой таилось едва сдерживаемое желание. Чувствовала губы, жадно терзающие меня. Кожу, трущуюся о кожу. И тело Риона – мощное и смуглое, горячее и тяжелое, прижимающее меня к лежанке. Все стало таким острым, таким живым… сильная ладонь, поглаживая, спустилась ниже, коснулась моего живота, бедер. Поцелуй стал мучительнее, Рион втянул в себя мой язык, играя с ним, посасывая кончик. И коснулся внутренней стороны моего бедра. Из мужского горла раздался хрип, заставивший меня выгнуться, почти открыться. Я ахнула, а Рион тяжело втянул воздух. Все его огромное и сильное тело дрогнуло, словно от боли.

– Невыносимо… – выдохнул Арххаррион мне в губы.

Его руки на миг исчезли, а когда вернулись, я ощутила, что штанов на нем больше нет, и меня прижимает к лежанке обнаженное и горячее мужское тело. Прижимает руками, грудью, в которой набатом стучит сердце, бедрами, ногами… И той тяжелой горячей мужской частью, о которой ночами шептались послушницы.

Испугаться новых ощущений и этого понимания Рион не позволил, снова целуя уже распухшие губы. Его пламя сжигало обоих – мощно и безвозвратно, обещая оставить после себя лишь пепел.

– Только один раз, – сипло прошептал он мне в губы, – только один раз… И станет легче.

«Только один раз», – невольно повторила я про себя.

И замерла, словно от удара. Конечно. Только один раз. Святые старцы, что же я делаю? Один раз – и слияние станет завершенным. Один раз, и я стану – его, навсегда!

– Нет, – уперлась я ладонями ему в грудь, отталкивая.

Но с таким же успехом могла отталкивать скалу. Он не слышал меня, не понимал. Горячие пальцы сжимали бедра, а губы обжигали кожу. Я выгнулась, пытаясь освободиться, вырваться, но сделала только хуже. Потому что, когда он поднял голову, на меня смотрели желтые глаза голодного зверя.

Руки уже не ласкали, а сжимали, не давая вздохнуть. Губы утратили мягкость и стали обжигать, оставляя на теле красные отметины. Я очнулась, когда демон почти до крови прикусил мне губу. Попробовала оттолкнуть – не позволил. Сжал правой рукой мои запястья.

– Ты делаешь мне больно! – в отчаянии выкрикнула я, извиваясь под ним.

Не думала, что он услышит, но демон вдруг замер, глядя мне в глаза. Тьма поползла по его рукам, закружилась вокруг тела, лица… За спиной взметнулись призрачные крылья.

– Рион, – изумленно прошептала я, – ты… изменяешься!

Он как-то удивленно посмотрел на свои руки, на которых уже проступали огненные узоры. Поднял голову.

– Это невозможно, – сказал он.

Оттолкнулся от лежанки, выпрямился. Я ахнула, глядя на его тело. Еще мгновение демон смотрел на меня, а потом, резко развернувшись, вышел. Дверь сторожки жалобно скрипнула, закрываясь.

* * *

Я уткнулась лбом в стену и некоторое время лежала так, приходя в себя. Арххаррион не возвращался, пришлось осторожно «послушать». Он был где-то там, на берегу, и я ощущала его чувства словно эхо – странную растерянность, так несвойственную ему. Злость. Желание. Горечь…

А потом на меня навалилась страшная усталость, я залезла под шкуры и уснула. Проснулась в тепле, прижатая к телу Риона. Человеческому. И даже – в штанах.

– Не бойся, – сказал Арххаррион тихо, не размыкая объятий. – Спи.

Пару мгновений я рассматривала его спокойное лицо. Огонь в очаге почти догорел, угли слабо тлели, отбрасывая на темные доски красноватые отсветы. Воспоминания вернулись все разом, и я вздрогнула, вырвалась из его рук и вскочила с кровати. Потом осознала, что на мне снова цветочное платьице, скривилась и завернулась в шкуру.

Вспоминать произошедшее между нами было мучительно, поэтому я закусила губу и вздернула подбородок. Рион ответил мне насмешливым взглядом.

– Я должна спуститься в омут на рассвете! И надо найти остальных!

Он покачал головой, не вставая с лежанки.

– После этой ночи Им не станет говорить, – произнес он. – Да и Майира не пустит в омут.

Я схватилась за голову и нервно заходила по тесной комнатке.

– Что же теперь делать? Я так надеялась, что Им поможет! Надо было убедить Хозяйку пустить меня в омут еще вчера! Я виновата, во всем виновата!

Он сел, посмотрел хмуро.

– Ветряна, успокойся.

Я вздохнула и остановилась.

– Ты видел мужчин, которые были с Селенией? – спросила я. – Ты назвал их отступниками… Знаешь, кто они?

– Эльфы. Эльфы, предавшие магию Светлых. Кругом Света запрещены темные ритуалы и некромантия, это претит эльфийской природе. Но не все с этим согласны, как видишь.

– Но почему отступники помогают Селении? Откуда они вообще взялись?

– Знания, Ветряна. Знания луной жрицы – это лакомый кусочек для отступников. А вот откуда взялись – вопрос.

Он покачал головой.

– Нам нужно как можно скорее вернуться в Хаос. Алиру надо остановить, пока она не наделала бед. Увы, мы сами провели ее сквозь Черту… Я провел. Еще одна непростительная ошибка с моей стороны.

– Ты не мог знать, что она идет за нами, – возразила я.

– Нужно вернуться в Хаос, – повторил Арххаррион. – Мне нужна сила демона. Аканары не помогут против отступников. Как же все… не вовремя!

Я помолчала, задумавшись. Возвращаться к событиям ночи было мучительно трудно, но… я должна знать правду.

– Ночью ты обращался, – не глядя на него, бросила я. – Почему? Ты ведь говорил, что без твоего Источника это невозможно?

– Да, невозможно… Кроме редких случаев… – Рион встал, закинул на спину ножны. – Но это не поможет. Ночью я не контролировал обращение. Мы отправляемся в Хаос.

– Мы? – Я замерла, рассматривая его. – Я отправляюсь искать Ксеню. И остальных. А потом иду к Майире с просьбой пустить меня в омут. Не выйдет, прыгну туда сама! – со злостью добавила я.