Лама-детектив знает твой мотив - Эрин Маккарти

Я потянулась в задний карман за телефоном.

– Отлично. Мне тоже надо сделать пару звонков. – Он отошел к полицейской машине, припаркованной рядом с подъездом к дому Дина на улице.

Копаясь в телефоне в поисках маминого номера, я двинулась к сараю, рядом с которым Джек Керуак принимал солнечные ванны и наслаждался свежей травкой в загончике. Здесь я поставила пару шезлонгов и стол, чтобы отдыхать и проводить время с Джеком. С тех пор как я получила в наследство от бабушки большого пушистого питомца, мне довелось узнать, что ламы – очень общительные существа, поэтому я стараюсь проводить с ним побольше времени.

Когда я открыла калитку, он оторвался от поедания своих любимых одуванчиков. Дернул ушами, моргнул длинными ресницами. Из его пасти свисал недожеванный желтый цветок.

– Привет, малыш. Отдыхаешь?

Он снова моргнул и побрел ко мне. На ходу его голова подпрыгивала, а челюсти двигались по кругу. Такой милашка.

Тут я вздохнула и с ужасом уставилась на телефон. К несчастью, моя мать вовсе не так мила и приятна, как Джек. Она уже намекала, временами весьма прямолинейно, что я должна пересмотреть свое решение переехать в Бухту Дружбы, хотя мне здесь нравится. Я уверена, что труп в гостевом доме приведет к очередному раунду разговора с перечислением причин, почему я совершила ошибку.

Но мне нужны ответы, и лучше всего начать с мамы. Поэтому когда Джек остановился передо мной, я потрепала его по пушистой шее, почесала голову, сделала глубокий вдох и нажала кнопку вызова.

Я провела небольшую репетицию, как преподнесу ей эту новость.

Любопытное известие. В гостевом доме нашли труп.

Ты знала о том, что у нас в шкафу скелет?

В нашей семье кто-нибудь исчезал?

Не самые удачные варианты, но кости в ванной – тема не из приятных.

II

– Привет, Софи, – мама ответила на втором гудке. – Секундочку.

Я ждала, зная, что она делает. Через несколько мгновений она продолжила:

– Ты меня слышишь? Я включила громкую связь в машине.

Она всегда включает громкую связь в машине, когда я звоню. Она вечно занятой агент по недвижимости и трудоголик. И она всегда должна объявить, что переключает меня на громкую связь. Как будто я не могу догадаться по шуму, который издает ее «БМВ». Но это один из наших ритуалов. Как и ее придирки.

– Ты уже решила вернуться домой?

О, она сразу ринулась в бой? Должно быть, у нее плотный график и нет времени разговаривать.

Я улыбнулась, отдавая должное ее упорству.

– Нет, мама. Но мне надо задать тебе пару вопросов о доме.

Хорошее начало. Мне не хочется рассказывать ей о трупе, во всяком случае, не начинать с этой темы. Если до этого она просто наседала на меня, уговаривая вернуться, то мертвец на моей территории заставит ее возглавить крестовый поход.

Так что я просто поинтересовалась:

– Ты не помнишь, когда бабуля купила это место, гостевой дом уже был построен?

– Гостевой дом? А что?

– Кое-какие проблемы с сантехникой.

– О. – Судя по интонации, мама не до конца поверила в мое объяснение. – Да, был. Но потом его ремонтировали или достраивали. Точно не помню, хотя главный дом тогда был натуральной свалкой. Как будто там никто не жил много лет. Санни перестроила весь дом, когда превратила первый этаж в паб. Но я не знаю, как выглядел гостевой дом. Откровенно говоря, я его избегала.

Я заметила, что мама не называет бабулю мамой. Разумеется, это привычное дело. Она никогда не называла свою маму мамой. Только Санни.

– Значит, бабушка достраивала гостевой дом? – Не могу поверить, что мама не помнит. Разве для ребенка переезд в огромный викторианский особняк с садом и гостевым домом не стал грандиозным приключением? Очевидно, свою исследовательскую натуру я унаследовала не от мамы. Снова стало ясно, что мама не хочет говорить о своем детстве, точнее, о своей семье.

– Кажется, она что-то доделывала. Я точно помню только то, что она перестраивала паб и хозяйский особняк. Наверное, гостевой дом тоже отремонтировали, но это было тридцать пять лет назад. Замени ты эти чертовы трубы. Или снеси гостевой дом, кому он нужен? Сомневаюсь, что он чего-то стоит.

Я закатила глаза, радуясь, что она меня не видит.

– Бабушка купила дом вместе с дедулей? Или он уже умер к тому времени?

– Не знаю. – Мамин голос приобрел резкие нотки. Она говорила об отце еще реже, чем о матери. – Мы въехали туда вскоре после его смерти. Какое отношение все это имеет к сантехнике?

– Я просто пытаюсь понять, насколько здесь старые трубы. Ну понимаешь, для страховой компании. – Я сама поморщилась от своей выдумки. Разве страховым не наплевать на все это? И я быстро перешла к следующему вопросу: – А сарай?

– Какой сарай?

– Сарай, где живет Джек?

– Джек?

Я отодвинула телефон и скорчила гримасу. Очень по-детски, но что делать. Я сто раз рассказывала ей разные смешные истории о моем питомце. Очевидно же, что любые истории о ламе должны вызывать умиление просто потому, что это лама. Но тот факт, что теперь у меня есть питомец, нравится маме еще меньше, чем то, что я живу на другом конце страны в доме, где она выросла и откуда сбежала в восемнадцать лет.

– Джек, моя лама.

Мама застонала.

– Точно, лама. Какая нормальная женщина заведет себе ламу?

Я знала, что она имеет в виду бабулю, но заподозрила, что мой здравый смысл теперь тоже под сомнением.

– Мама, а сарай? Он тоже уже был или его построила бабушка?

– Он уже был. Но какое отношение он имеет к трубам в гостевом доме?

– Ну-у, там тоже есть трубы, – выкрутилась я. Это правда, хотя там только кран, чтобы поить Джека. – Я подумала, раз уж сантехники все равно тут, пусть проверят везде. Ну понимаешь, если трубы везде старые. – Я скорчила гримасу. Кажется, пора заткнуться.

– Софи, ты уверена, что все в порядке?