Изумрудная скрижаль - Александр Руж

Максимов в целом разделял ее тревогу, но считал, что вследствие перенесенной болезни у нее расшатались нервы и потому она преувеличивает уровень опасности. По его мнению, граф не сможет воспрепятствовать их отъезду, когда придет время. Зачем ему два лишних рта?

Прошло три дня. Родственник египетского вице-короля исчез. Не было никаких признаков его пребывания в замке. Граф не заводил о нем разговора, а расспросы среди остальных обитателей натыкались на стену молчания.

Аните все это осточертело, и она заявила Алексу, что настала пора действовать.

– Я должна заглянуть в кабинет графа. Он не зря держит дверь запертой – возможно, там кроется разгадка.

– А ты уверена, что нам так уж обязательно знать эту разгадку? И как ты хочешь пробраться в кабинет, если он закрыт?

– Ты ведь смастеришь что-нибудь эдакое… вроде универсального ключа? Помнишь, у нас был такой, пока я его не сломала…

Затею с проникновением в чужие апартаменты Максимов не одобрил, но перечить Аните ему никогда не удавалось.

У него не было нужных инструментов и материалов, однако изобретательный ум подсказал выход. Воспользовавшись щипцами для колки сахара, кочергой и рубчатым прутом из каминной решетки вместо напильника, Максимов за полтора часа превратил вынутый из деревянной стенной панели гвоздь в замысловатую стальную спираль с множеством зазубрин.

– Вот тебе ключ, – сказал он, отдавая получившееся изделие Аните. – Надеюсь, подойдет. Что дальше?

– А дальше отвлеки графа. Займи его минут на пятнадцать-двадцать и предоставь остальное мне.

– Занять графа? Это чем же? Он совсем перестал со мной разговаривать, боится лишних расспросов… И ты забываешь про Йонуца. Мне иногда кажется, что это он – настоящий хозяин. Он везде, следит за каждым моим шагом…

– Алекс не… как это по-русски? .. Не перегибай. Йонуц следит не только за тобой. Но завтра он уедет за продуктами. Он всегда уезжает по субботам.

Анита не ошиблась. На следующий день, с раннего утра, когда над взгорком, где возвышался замок графа Ингераса, еще властвовала тьма, немой горбун вывел из ворот упряжку, сел в нее и укатил в одному ему известном направлении. Практика показывала, что вернется он не раньше вечера, поэтому Анита решила, что времени для реализации намеченного предприятия вполне достаточно.

Когда забрезжил рассвет, Максимов поднялся в башню и постучал в дверь графского кабинета. Промолвил громко и учтиво:

– Господин граф, можно войти?

Прошло не менее минуты, прежде чем Ингерас соизволил отпереть. Но он не пустил Максимова внутрь, приоткрыл дверь, высунул обмотанную шарфом голову и спросил не особенно любезным тоном:

– Что вам угодно, сударь?

– Мне угодно с вами поговорить.

– Нельзя отложить на потом?

– Дело важное, – не уступил Максимов. – И я не займу у вас много времени.

Он сделал движение – войти в кабинет, однако граф упредил его, выскользнул наружу и встал перед дверью, прикрыв ее за собой. На Ингерасе была темная накрахмаленная рубашка с наглухо застегнутым воротом, а на руках – все те же перчатки, которые он, по всей видимости, в спешке натянул после того, как услышал голос чужака. Небрежно был намотан и шарф.

– Что ж, извольте, – проговорил граф. – Но у себя в кабинете я провожу химические опыты, там не слишком приятный запах… Идемте в вашу комнату.

Случилось то, на что рассчитывала Анита. Граф дважды повернул в замке ключ, подергал дверь, убедился, что она закрыта надежно, и кивком предложил своему спутнику следовать вниз по лестнице. Что оставалось Максимову? Только пойти за ним. Русский инженер был неловок и, спускаясь по неудобным высоким ступенькам, ткнулся плечом в забранное решеткой окошечко, через которое в башню струился дрожащий свет зимнего дня.

Этот условный сигнал услыхала Анита, притаившаяся на наблюдательной вышке, футах в десяти над тем местом, где находились Алекс с графом. Вышка продувалась всеми ветрами, Анита куталась в теплое меховое манто, но ее все равно знобило, и она, еще не восстановившаяся после болезни, заклинала Алекса поскорее выполнить порученную ему миссию.

Выждав для верности еще минуту, Анита по отвесной деревянной лесенке спустилась с вышки на площадку, где располагалась дверь в кабинет. Манто она оставила наверху, перекинув его через поперечную балку. Для рискованной экспедиции просторная одежда со множеством складок не подходила: в ней немудрено было запутаться и она производила лишний шум. Поэтому Анита осталась в специально надетой для такого случая амазонке, состоявшей из тесного приталенного жакета и узкой юбки. Хорошо, что еще в России догадалась сунуть этот комплект в один из чемоданов. Как чуяла, что пригодится.

Сделанная Максимовым отмычка позволила без особых хлопот открыть таинственную дверь. Анита постояла немного, прислушалась и, вдохнув полной грудью, шагнула в графский кабинет.

В этот самый момент граф и Максимов входили в комнату, где Вероника оттирала золой тарелки, оставшиеся после завтрака, и полоскала их в тазу с горячей водой. Максимов велел ей удалиться. Оставшись с графом наедине, вполголоса спросил:

– Господин Ингерас, как я могу добраться до города?

– До города? – Граф удивился. – До какого города?

– До ближайшего. Должен же быть рядом какой-то город…

– Хм… А зачем он вам?

Максимов притворно смутился.

– Понимаете… Моя супруга просила кое-что купить для нее.

– Что именно?

– Например, зубной порошок…

– Он есть в замке.

– У вас с мятой, а она предпочитает коричный. Кроме того, ей нужно пополнить запас духов, туалетной воды, пудры…

– Составьте точный список. Йонуц все закупит и передаст вам.

Граф говорил короткими рублеными фразами, недвусмысленно подчеркивал, что ему некогда и пустопорожнее суесловие отрывает его от важных дел.

– У вас все? – Граф повернулся, чтобы уйти.

Максимов прикинул: они проговорили не долее трех минут – гораздо меньше, чем просила Анита. Если Ингерас застигнет ее в своем кабинете, будет неприятно.

– Нет… погодите. – Максимов положил графу руку на плечо; тот содрогнулся и отпрянул, будто ключицу ему обжег раскаленный металл. – Скажите правду: вы не хотите, чтобы я покидал замок? Даже на несколько часов…

– С чего вы взяли? – набычился граф, но немедленно взял себя в руки, заговорил сдержанно: – Вам мало вашего прошлого лесного злоключения? Я беспокоюсь о вас.