Гамбит - Михал Холева

Он осмотрелся в тенях, лежащих на парке машин.

Ничего.

Конечно, это ничего не значило. Хорошо приготовленную и замаскированную со знанием дела засаду усилитель раскрывал только в лабораторных условиях, да и то лишь когда был в прекрасном состоянии. В прекрасном состоянии в амуниции Вежбовского была, вероятно, только недавно замененная батарея.

Джеки обхватил колени руками и почти свернулся в клубок у грязно-желтого борта грузовика. Из-за торчащих в стороны коротких волос и расширенных от ужаса глаз он выглядел еще младше, чем обычно. Ревел, как пятилетний.

Около его ботинка лежала грязная цветная наклейка с звездно-полосатым флагом Соединенных Штатов.

Макнамара встал примерно через полминуты: медленно, словно впервые в жизни его размеры его замедляли. Марчин был близко, а потому слышал каждое слово, которое командир передавал спокойным, очень усталым голосом Кудлатому в централь.

– Обеспечьте транспорт и медика к машинному парку. Случайное ранение. Жертва – белый ребенок, Шон О’Рейли, шестнадцать-шестнадцать-семьдесят-G-X. Не вооружен. Кажется мертвым.

Вежбовский прекрасно запомнил этот момент. Именно тогда он впервые увидел это в глазах сержанта Макнамары, большого, словно медведь, ветерана пятнадцати, кажется, кампаний и кавалера Серебряной Звезды Корпуса.

Страх.

В этот момент он, понятное дело, еще не понимал, чего командир боится.

25 мая 2211 ESD, 19: 12

– И? – после короткого ожидания спросил Щенок.

– И – ничего. Об остальном вы в курсе. Вундерваффе приехал транспортером вместе с Рикардо, и нас забрали. – Вежбовский пожал плечами. Теперь, когда они вернулись в гарнизон, он снова мог принять бесшабашную позу. По крайней мере, старался. – На нас не напала банда туземцев с копьями, если вы об этом.

– Кудлатого чуть кондрашка не хватил. – Бьюллер обнажила в улыбке белоснежные зубы. – Он причитал, что, мол, на вас напали, что есть жертвы, что целая десантная бригада вот-вот обрушится нам на головы.

– Ну теперь-то он точно ни в чем таком не признается. – СиДжей с размаху опустился на пористый матрац и выудил из тайников лежащего перед ним рюкзака банку пива. – Кудлатый, «холодный, как камень», сука. Пива? – вытянул татуированную руку в сторону коллеги.

– Спасибо. – Вежбовский покачал головой, стараясь придать лицу выражение некоторой легкомысленности. – В любом случае Макнамару вызвали на ковер из-за того, что он не проконтролировал Джеки, сам Джеки – в госпитале… Сука, вот что началось бы, будь там жертвы…

– Одна жертва была. – Никто даже не заметил Соколиного Глаза, пока невысокий испанец не заговорил своим хриплым, словно после воспаления горла, голосом. – Причем – худшая из возможных.

Бьюллер скривилась и закатила глаза, а СиДжей неуверенно рассмеялся. Перед глазами Вежбовского возник перепуганный Джеки, реанимирующий мертвого уже паренька.

– Шутишь? – спросил, пытаясь говорить нагловато-свысока.

– Я никогда не шучу. – Солдат медленно прошел по комнате. Говорил он очень тихо, ни на кого не смотря. – Мы убили ребенка. Невооруженного. Причина – неважна.

Все вдруг замолчали, словно по мановению волшебной палочки. В полной тишине Соколиный Глаз подтянулся и уселся на верхних нарах. Потом поднял голову и повел взглядом по комнате. На украшенном шрамом лице капрала не дрогнул даже мускул.

Тишину прервала Бьюллер.

– Моральные проблемы? – Она скривила полные губы в саркастической ухмылке. – Напомни мне, Соколиный Глаз, а что было вот совсем недавно? В Дельта Два Ноль?

Все промолчали. В последний месяц они старательно избегали темы американской базы, даже не пытались строить гипотезы на тему того, что могли сделать бойцы Командования Специальными Операциями. Бьюллер нарушила табу и, кажется, даже поняла это, но отступить уже не могла. Уж такой она была. С десяток секунд двое военных мерились взглядами в полной тишине. Наконец женщина фыркнула коротким мрачным смешком и покачала головой.

– Прости, старик, но Джеки, хотя и молокосос, все сделал правильно. Я бы сама так поступила. В конце концов, откуда бы мне знать…

– Ты неправильно думаешь, Джейн, – перебил ее Соколиный Глаз. – Не важно, как мы это видим. Важно – как видят они.

Вежбовский едва заметно кивнул, все еще всматриваясь в пол.

– Эй, хватит гнать. – СиДжей встал между Соколиным Глазом и Бьюллер, опершейся о столик. – Не будет никаких проблем. Джеки вывезут – и все. Нечего, сука, разводить панику.

Щенок, до этого времени занятый исследованием ягодиц Бьюллер, фыркнул и пожал плечами.

– А кто паникует? – Он вынул из кобуры пистолет и, удостоверившись, что тот стоит на предохранителе, крутанул его, сунув палец в скобу. – Это мы тут шерифы.

Худой солдат хищно ухмыльнулся.

– Роберт… – Соколиный Глаз смотрел на Щенка совершенно неподвижно. Он всегда всех называл по имени. Это было довольно нетипично, но во взводе решили, что это еще одна его странность. – Роберт, подумай, о чем ты говоришь.

Щенок снова рассмеялся. Прошелся взглядом по остальным присутствующим, словно в поисках поддержки.

– Да ладно. Это же враги! Не станем этого забывать, лады? Это же оккупация. Они должны понимать, что если мы разозлимся, то можем серьезно дать им прикурить. Это мы победители. Теперь – пушки наши и наш закон. Ну разве нет, СиДжей?

– Да точно, сука. – СиДжей не мог не ответить на такую явную просьбу о помощи. – Не нужно было шляться где ни попадя, вот. – Он глянул теперь на Вежбовского.

Тот промолчал.

Что с того, что гражданские и правда могли бы не шляться где ни попадя? Что с того, что Джеки стрелял, как он это описывал, в быстро бегущую фигуру в балаклаве? Что с того, что это случилось в том месте, где не мог находиться никто, и уж точно – не дети? Когда вместе с Кисой они грузили тело в транспортер, он чувствовал на себе взгляды, видел людей в каждом окне колонии. Более здравомыслящая часть сознания, естественно, говорила ему, что это невозможно. Во-первых, потому, что окна в колонии снаружи были почти непрозрачны, во-вторых, поскольку никто не сумел бы узнать обо всем настолько быстро… Да и машинный парк не был виден из жилой секции. Увы, как назло, он не мог заглушить испуга, какой пробудило в нем это происшествие.

Вежбовскому уже приходилось стрелять в людей. Он, конечно, видел тела – порой их было даже слишком много. Думал, что привык. Но там были тела солдат, людей с оружием, которым платили за то, чтобы они убивали тебя. Вооруженных врагов, схожих друг с другом, в одинаковых мундирах и с невидимыми лицами, спрятанными за визорными системами.