Невидимый Клоун - Михаил Усов

Первое, что я сделал, – проштудировал жизнь и творчество многих известных и неизвестных клоунов. Но ответ не появился. Наоборот, у меня возникло еще больше вопросов.

Тогда я решил пойти от обратного и изучил биографии известных трагиков, но и здесь я не смог ни за что зацепиться. По их словам, для того чтобы сыграть драматическую роль, они вспоминали свои самые грустные моменты в жизни и с помощью этих воспоминаний могли продемонстрировать печаль и даже вызвать у себя и у зрителя слезы. Учитывая, что мы играем по девять – десять спектаклей в неделю, представьте, что могло бы случиться, если бы, желая рассмешить публику, я каждый день, а иногда по нескольку раз в день вспоминал один и тот же анекдот или свою самую смешную ситуацию в жизни. Один и тот же анекдот, рассказанный каждый день по многу раз, перестает быть смешным по крайней мере для того, кто его рассказывает.

Когда я задавал сам себе вопрос, что же мешает мне быть хорошим клоуном, ответ был таков: «Страх сцены. Страх, что не будет успеха».

Страхи разрушали меня, а вместе со мной они разрушали и магию моего выступления. Мне казалось, что я был неубедительным клоуном, мне казалось, что никто не верит мне, поэтому зрители и не смеются. Казалось, что огромное лицо самого Станиславского в круглых очках было повсюду со мной. И когда я делал шаг на сцену, его лицо тотчас же говорило:

– НЕ ВЕРЮ!

Эти слова сражали меня наповал и убивали надежду на то, что когда-нибудь Константин Сергеевич все-таки скажет:

– ВЕРЮ!

Особенно часто это происходило в самые ответственные моменты, например, когда мой номер снимали для телевидения. Или когда в зале сидел другой, особенно знаменитый клоун. Или когда зарубежный импресарио приезжал нанимать на работу, на важный контракт и т. д. Поэтому я мечтал найти способ сделать так, чтобы страхи больше не тревожили меня. Не могли разрушать меня на глазах у публики.

Я заметил, что был намного смешнее тогда, когда особенно сильно уставал физически, скажем, после длинного перелета или 12-часового переезда на автомобиле и в тот же день мне нужно было выходить на сцену. От усталости страхи убегали прочь, я ничего не играл, хотелось только одного – побыстрее отработать и поехать в отель отдыхать. Как будто бы мой ум тоже измотался и не вмешивался в процесс выступления. Как правило, в такие дни появлялась харизма и публика принимала меня очень хорошо.

Очевидно, мои страхи возникали от желания понравиться публике, и само это желание мешало мне быть смешным. Но когда я был утомлен, то даже и не думал о том, чтобы нравиться или не нравиться публике.

Я продолжал поиски. Иногда мне казалось, что уже не я пытаюсь узнать, как не бояться публики и как быть смешным, а сами эти вопросы продолжают поиск независимо от меня.

Московский опыт

Однажды, когда я еще учился на клоуна в Москве, мне нужно было выступать с моим другом Князем на стадионе в Подмосковье. Мы должны были показать клоунаду «Яблоко».

Во время обучения в студии клоунады я совершенно растерял чувство комического. Теории в наших клоунских классах было много, а практики – выступлений перед публикой – мало. До учебы в студии мы с Князем уже много раз выступали с этим номером, но, к сожалению, в последнее время – совершенно безуспешно.

Механически произнося текст, заштампованные оценки, мы в очередной раз проваливали наше выступление. В последнее время это происходило настолько часто и мучительно, что уже хотелось поменять профессию.

Страх очередного провала, неуверенность в себе отравляли мое существование. Чем ближе был день спектакля, тем хуже я спал по ночам. Особенно под утро, когда ты совершенно обезоружен, ум рисует чудовищные картины провала на сцене.

Вечером за день до выступления я возвращался из Усачевских бань в Москве. По дороге домой я зашел на Усачевский рынок и купил одно яблоко для нашего номера. Я решил в очередной раз немного порепетировать. Поднял яблоко на уровень глаз и вдруг услышал в своей голове отчетливый голос: «Посмотри на яблоко! »

Я взглянул на яблоко и увидел тысячи отдельных деталей, его ярко-красный уходящий в бордовый цвет на фоне серого, осеннего московского неба, сотни трещин, темных точек, червоточину, блики от городских фонарей. Я впервые увидел яблоко. Эти незначительные детали пробудили в моем сознании особые, неизъяснимые ощущения. Меня окутала нежность, доброта, легкая меланхолия, которые сочетались с осенней грустью.

Пожалуй, раньше я испытывал такое состояние лишь в своем детстве. Когда мне было лет восемь. На велосипеде я въехал в рой мошек, и мне это так понравилось, что я решил накормить собой каждую мошку. «Ешьте меня мухи, ешьте! » – кричал я им.

Описать это состояние достаточно трудно. Тебя наполняет беспричинная радость, благодарность, ты становишься совсем маленьким по сравнению с этим состоянием, которое, как океанская волна, накатывает и обволакивает тебя с головы до ног, при этом ты видишь, слышишь, сострадаешь…

Текст клоунады «Яблоко» подкрадывался ко мне, но произнести я его уже не мог, потому что это была бы фальшь.

Несмотря на то что на следующий день, мне нужно было выходить на сцену, благодаря состоянию, охватившему меня по дороге с Усачевских бань домой, мне стало по-настоящему хорошо и легко. Я уснул быстро и отлично выспался. Никаких ночных кошмаров не было, и все страхи куда-то разбежались.

На завтра, утром в день спектакля, я попытался еще раз отрепетировать этот номер. Я посмотрел на яблоко таким же взглядом, что и накануне вечером, – тот же эффект. Вчерашние ощущения разлились теплом по всему телу. Было совершенно непонятно: что еще нужно репетировать?

Вечером на шоу в этом волшебном состоянии я вышел на сцену. Я почти ничего не делал, только иногда смотрел на яблоко. Публика ухохатывалась. Успех был невероятный, хотя я не произнес ни слова. Князь, проговорил текст этой клоунады и за себя, и за меня.

Я был настолько счастлив, что сегодня помню почти каждое дерево за окном, которое мы проезжали по дороге в Москву, помню других артистов в том автобусе и чувство единения с каждым из них. Князь сказал мне: «Я не знаю, что произошло с тобой, почему ты ничего не говорил. Но это было очень смешно. Публика нас настолько полюбила, что нам предлагают с этим номером работать здесь каждую неделю по пятницам и субботам».