Арденнская операция - Энтони Бивор

Эйзенхауэр попытался примирить предложение Монтгомери и свою собственную стратегию одновременного наступления на Рур и Саар. Он создал впечатление, что поддерживает идею Монти о едином ударе, но просто хочет добавить немного гибкости в центре. Это была серьезная ошибка. Ему стоило быть откровенным. Эйзенхауэр знал: он может отдавать прямые приказы Брэдли и генералу Джейкобу Деверсу, двум своим подчиненным, командующим американскими войсками на передовой. Но Монтгомери он предоставил слишком много свободы, ведь тот был союзником, и обязательная субординация армии США на него не распространялась. К тому времени Эйзенхауэр уже должен был знать, что генерал Маршалл в Вашингтоне поддержит его кандидатуру на пост Верховного главнокомандующего и Черчилль больше не имеет никакого влияния на президента Рузвельта, особенно когда речь идет о военных решениях. Нежелание Эйзенхауэра настаивать на том, что время для обсуждения истекло и его приказы должны выполняться, позволило Монтгомери по-прежнему сомневаться в стратегии, с которой он не был согласен, и постоянно настаивать на своем. Сам Монтгомери понятия не имел о том, какую напряженность он спровоцировал в англо-американских отношениях. В декабре и январе она достигнет апогея.

Ситуацию не улучшило его отсутствие на важной штабной конференции, проведенной Эйзенхауэром 22 сентября в Версале. Вместо себя Монтгомери послал своего начальника штаба генерал-майора Френсиса де Гингана, или просто Фредди, которого все любили и которому доверяли. Американские генералы подозревали, что Монтгомери сделал это нарочно, чтобы позже иметь возможность увильнуть от соглашений. На встрече обсуждали стратегию, которую предстояло принять, как только союзники закрепятся в порту Антверпена. Эйзенхауэр согласился, что основной удар нанесет 21-я группа армий Монтгомери, которая должна была обойти Рур с севера. Но в то же время он хотел, чтобы 12-я группа армий Брэдли перешла Рейн в районе Кёльна и Бонна и окружила Рурскую область с юга. Два дня спустя Эйзенхауэр изложил все это в письме к Монтгомери, желая убедиться, что у фельдмаршала нет никаких сомнений.

Монтгомери, поставив перед 1-й канадской армией задачу расчистить подходы к Антверпену, казалось, совершенно забыл об этом направлении. Гораздо больше его привлекала идея использовать захваченный во время операции «Маркет-Гарден» Неймегенский выступ для нападения на Рейхсвальд, лес на самой границе Германии. Но канадцы, завершив наконец свою миссию в Северной Франции и начав в начале октября операцию на Шельде, обнаружили, что немецкое сопротивление оказалось намного сильнее, чем предполагалось. Теперь, когда остаткам немецкой 15-й армии дали время сбежать и укрепить остров Валхерен и полуостров Зёйд-Бевеланд, канадцы вели ожесточенные бои.

Эйзенхауэр, которого подгонял присланный Королевским флотом доклад, был еще сильнее обеспокоен медлительностью продвижения. Монтгомери, впадавший в ярость при любом намеке на то, что он не делал достаточно, чтобы открыть для судоходства Антверпен, еще раз заявил, что для ускорения атаки на Рурскую область 1-ю армию США необходимо подчинить его командованию. 8 октября он снова раскритиковал стратегию Эйзенхауэра, но на этот раз – в присутствии генерала Маршалла, посетившего Эйндховен. Это была серьезная ошибка. Даже Маршалл с его величайшим хладнокровием чуть было не вышел из себя при виде столь «непомерного эгоизма» Монтгомери  [57 - Forrest C. Pogue. George C. Marshall: Organizer of Victory. New York, 1973. P. 475 (по изданию: Atkinson. P. 304). ]. Фельдмаршал, совершенно глухой эмоционально, возобновил свою атаку, критикуя Эйзенхауэра-командующего, ссылаясь при этом на документ под названием «Заметки о командовании в Западной Европе». Критика стала еще острее, зазвучали неприкрытые намеки на то, что продвижение союзных армий остановила именно неспособность Эйзенхауэра защитить берега Шельды. Фельдмаршал даже высказал предположение, что операция «Маркет-Гарден» провалилась, поскольку он не получил достаточной поддержки от Верховного командования.

Эйзенхауэр ответил несколько дней спустя мощным опровержением всех обвинений, которое он показал Маршаллу для одобрения. Ни генерал Уолтер Беделл Смит, начальник его штаба, ни сам Маршалл не позволили бы ему смягчить его тональность. Даже Монтгомери, толстокожий как носорог, не мог не понять сути одной фразы: «Если вы, как Верховный главнокомандующий одной из великих союзных стран на этом театре военных действий, чувствуете, будто мои идеи и указания таковы, что ставят под угрозу успех операций, мы обязаны передать дело в вышестоящую инстанцию и ждать любых действий, которые они могут предпринять, пусть даже радикальных»  [58 - PDDE, iii, 2224. ]. Монтгомери быстро спустился с небес на землю: «Вы не услышите от меня больше ни слова о командовании. Я представил вам свою точку зрения, и вы дали свой ответ. Тем самым с этим делом покончено… Ваш искренне преданный и покорный слуга, Монти». Но для Монтгомери эта история будет продолжаться до конца его дней.

Бои за подходы к Шельде, которые наконец начались 2 октября с атак на севере и на северо-западе от Антверпена, шли под проливным дождем. Канадцам, поддержанным с правого фланга британским 1-м корпусом, понадобились две недели, чтобы добраться до базы на полуострове Зёйд-Бевеланд, и остаток месяца, чтобы провести зачистку. Тем временем у других сил 2-го канадского армейского корпуса большая часть октября ушла на расчистку обширного «котла» на южной стороне устья Шельды, в границах Леопольд-канала. Валхерен захватили с помощью Королевских ВВС: те в конце концов согласились бомбить дамбы, благодаря чему была затоплена большая часть острова, а немецкий гарнизон из более чем 6 тысяч бойцов был вынужден покинуть оборонительные позиции. Отряды британских коммандос из Остенде подплыли на десантных судах к западной оконечности острова и, несмотря на большие потери, встретились с канадскими войсками, идущими наперерез от захваченного южного анклава. 3 ноября в окружение попали последние немецкие солдаты, и в общей сложности в «котле» оказалось 40 тысяч немцев. Канадцы и англичане в ходе этой операции потеряли 13 тысяч убитыми. Однако устье еще предстояло очистить от мин. Первый конвой снабжения вошел в антверпенскую гавань лишь 28 ноября, через восемьдесят пять дней после того, как 11-я бронетанковая дивизия в ходе внезапной атаки захватила город.

Первый американский дозор ступил на немецкую землю во второй половине дня 11 сентября, с северо-востока Люксембурга. С высоты американцы разглядели ряд бетонных бункеров линии Зигфрида – и заявили о своем прибытии на нацистскую территорию, символически помочившись на землю. С тех пор немало подразделений следовали тому же примеру. В тот же день к северо-западу от Дижона 2-я французская бронетанковая дивизия из 15-го армейского корпуса Паттона встретилась с 1-й французской дивизией 7-й армии, идущей с юга Франции. Теперь у союзников была сплошная линия фронта от Северного моря до Швейцарии.

Паттон взял Нанси 14 сентября, но его 3-я армия застряла на древних укреплениях Меца и была вынуждена вести тяжелые бои при форсировании реки Мозель. «Мы взяли достаточно пленных, – сообщал офицер, – для работ на берегу реки, а то там немцы стреляли по нашим санитарам, пытавшимся перенести раненых в штурмовые катера, по солдатам, которые могли прорваться. Всех просто изрешетили пулями. Мы вывели под пули пленных, так они и их положили. И наконец мы сказали: “Да пошли они к дьяволу”– и расстреляли всю эту треклятую группу»  [59 - NARA RG 498 290/56/2/3, арх. кор. 1465. ].