Только за наличные - Джеймс Чейз

Уоллер вернулся в раздевалку вместе со мной. Ему было страшно, и, закончив массаж, он начал нервно и с какой-то тоской поглядывать на дверь. Том Рош тоже пришел, но я быстро его выпроводил. Мне не хотелось, чтобы он попал из-за меня в беду.

Теперь в раздевалке оставались только пара журналистов и трое болельщиков, споривших в углу о том, кто из тяжеловесов прежних времен обладал самым сильным ударом, и они не обращали на меня никакого внимания.

– Ладно, Генри, – сказал я, завязывая галстук, – не жди меня. Спасибо за все, что ты сделал.

– Всегда готов помочь вам, чем смогу, – ответил Уоллер. – Пора вам выбираться отсюда, и побыстрее. Не дайте им схватить вас. – Тыльной стороной ладони он вытер потное лицо. – Не стоило так делать.

– Не стоило как делать?

Когда я повернулся, у меня по спине побежали мурашки. Передо мной стояла она в своем яблочно-зеленом костюме. Ее огромные темные глаза в упор смотрели на меня, между пальцами в белых перчатках была зажата сигарета.

– Джонни, так что тебе не следовало делать?

Уоллер отошел в сторону и выскользнул из комнаты, оставив меня таращиться на нее. Наверное, я напоминал парализованного, да при этом еще и глухонемого. Спорщики в углу замолчали и с интересом ее разглядывали.

Один из журналистов сказал:

– Пойдем, ребята. Это как раз тот случай, когда боксеру надо остаться одному, без друзей.

Все рассмеялись, как будто услышали лучшую шутку в мире, и вышли. Небольшая раздевалка внезапно показалась мне огромной.

– Привет, – сказал я и потянулся за пиджаком. – Вы что-нибудь выиграли?

Она улыбнулась. Ее мелкие ровные зубы казались особенно белыми на фоне алых губ.

– Тысячу, но, когда вы упали, со мной чуть не случился сердечный приступ. Я поставила четыре сотни и думала, что потеряла их.

– Простите, – ответил я. – Но у самого ринга сидела одна девушка, и я мог думать только о ней. Она отвлекала меня от боя.

– Вот как! – Она посмотрела на меня из-под густых ресниц. – И как же ей это удавалось?

– Она оказалась самой красивой женщиной, какую я когда-либо видел.

– Так надо сказать ей об этом. Девушкам нравится, когда им говорят такое.

– Именно это я и делаю сейчас.

– Ясно. – Она продолжала улыбаться, но ее взгляд стал жестким. – Приятно слышать, но я вам не верю. Вы обманете меня, как сделали это на ринге.

Я почувствовал, что краснею.

– Что вы знаете о таких вещах?

– Все было очевидным. Забавный толстяк что-то шепчет вам на ухо, и после этого вы вдруг ни с того ни с сего открываетесь. Я хожу на все бои. Такое порой случается. Что заставило вас изменить решение?

– Та девушка, – объяснил я. – И еще я подумал обо всех простофилях, которые на меня поставили.

– Похоже, эта девушка вам небезразлична, – заметила она, изучающе разглядывая меня. – Знаешь, а ты красавчик, Джонни.

Я прислонился к стене, понимая, что теряю драгоценное время. Мне не следовало болтать с этой девушкой. Нужно было выбираться отсюда, пока еще толпа не разошлась. Это был мой единственный шанс ускользнуть от Пепи и Бенно. Но сейчас даже сам Петелли не заставил бы меня уйти из этой раздевалки.

– Кто вы? – спросил я. – И зачем пришли сюда?

Лицо собеседницы стало серьезным, но от ее взгляда у меня по спине по-прежнему ползали мурашки.

– Не важно, кто я. Зови меня Делла, – ответила она. – А пришла я сюда потому, что у тебя, судя по всему, неприятности, и, думается мне, в этом есть доля моей вины. У тебя ведь неприятности, верно?

– Да, но вряд ли вы сможете мне чем-то помочь.

– И насколько все серьезно?

– Двое итальяшек висят у меня на хвосте. Если догонят, то мне, похоже, конец.

– Ты кинул Петелли?

Этот вопрос привел меня в замешательство.

– Вы его знаете?

– Этого бандита? Я знаю, кто он, но не хотела бы свести с ним знакомство, даже если бы он был последним на земле мужчиной. Однако мы теряем время. Я вытащу тебя отсюда. – Она выглянула в окно. – До парковки можно добраться, спустившись по этой трубе.

Я подошел к окну. Внизу оставалось не так много машин.

– Вон мой автомобиль: первый справа во втором ряду. Если доберешься до него незаметно, ты спасен.

– Я не могу поставить тебя под удар, – сказал я, глядя на «бентли» с низкой посадкой, на который она указала. – Эти макаронники очень опасны.

– Не глупи. Они ни о чем не догадаются.

– Будем благоразумны…

– Не спорь! Сейчас я иду к машине. Запри за мной дверь. Как только увидишь меня внизу, спускайся. Я к тебе подъеду. Залезай на переднее сиденье и в остальном положись на меня.

Снова бросив взгляд на «бентли», я заметил рядом с ним импозантного субъекта в полосатом костюме. Он стоял у машины, поглядывая по сторонам.

– Твоему другу это не понравится, – заметил я. – Он уже ждет тебя.

Она издала короткий смешок, который заставил меня пристально посмотреть на нее.

– Он не друг, он мой муж, – объявила она и быстро направилась к двери. – Я буду через пять минут. Никого не впускай.

И она ушла прежде, чем я смог ее остановить.

Я подошел к двери и запер ее на задвижку. Теперь, когда я остался один, комната показалась мне ужасно пустой. Я вернулся к окну. Ее муж ходил взад-вперед возле машины. Затем он достал портсигар и закурил. По резкому движению руки, когда он бросил спичку на землю, я понял, что он раздражен.

Сзади раздался еле слышный звук, заставивший меня быстро повернуться к двери. Я увидел, как ручка начала поворачиваться. Кто-то с другой стороны двери мягко нажимал на нее. Задвижка не дала двери открыться, и ручка медленно вернулась в исходное положение.