Только за наличные - Джеймс Чейз

Позже я узнал, что их зовут Пепи и Бенно. Итальяшка Пепи ходил с прилизанными волосами и носил усы ниточкой, как у хозяина. Бенно же был толстяком со злобным взглядом и выбритым до синевы подбородком.

Они ввалились, будто к себе домой, и при их виде Уоллер застыл на месте. Признаюсь, было в них что-то такое, отчего и по моей спине поползли мурашки.

– Идем, – буркнул Пепи, ткнув в меня пальцем. – Одевайся. Босс желает с тобой поговорить.

– Некогда мне, – был мой ответ. – Он найдет меня здесь, если я ему так сильно понадобился.

Уоллер поперхнулся и посмотрел на меня так, словно я сошел с ума.

– Не гони пургу, – прорычал Пепи, и его побагровевшее лицо перекосило от злобы. – Одевайся и пошли!

Пепи был на голову ниже меня, и мне совсем не хотелось его бить, но я понял, что придется, если он не сменит тон.

– Вон отсюда! – вскипел я. – Оба. А не то я вас отсюда вышвырну.

– А ты попробуй, – ухмыльнулся Бенно, и в его руке тут же появился пистолет с вороненым стволом. – Надевай свои шмотки, или словишь пулю в живот!

Его твердый немигающий взгляд говорил, что он не блефует.

Почти не шевеля губами, Уоллер чуть слышно произнес:

– Не дури, Фаррар. Отправляйся с ними. Я их знаю.

Пепи расплылся в улыбке:

– Смышленый парень. Еще бы ему нас не знать. Только в этом году Бенно был замешан в трех переделках со стрельбой. Хочешь четвертую?

Пока я одевался, они стояли рядом и смотрели на меня. Потом мы вышли в переулок, где был припаркован их «кадиллак». Бенно по-прежнему держал пистолет в руке. На краю тротуара, прямо у машины, стоял полицейский. Он посмотрел на Бенно, затем на пистолет и поспешно отвернулся. Его поведение самым доходчивым образом дало мне понять, в какой переплет я попал. Открыв переднюю дверцу, я сел рядом с Пепи, который расположился на водительском сиденье. Бенно, дыша мне в затылок, устроился сзади. На дорогу до «Океана» ушло меньше минуты. Мы вошли в отель через боковой вход, и украшенный позолотой лифт понес нас наверх. Ни Бенно, ни Пепи не проронили ни слова, но Бенно продолжал держать меня на мушке. Мы прошли по длинному коридору к полированной двери из красного дерева с надписью «Частные апартаменты». Пепи постучал, затем повернул ручку и открыл дверь.

Мы оказались в небольшой комнате с дубовыми панелями, обставленной как кабинет.

Блондинка за столом печатала на пишущей машинке и жевала жвачку. Она мельком посмотрела в нашу сторону, на секунду задержала на мне равнодушный взгляд и, будто не заметив пистолета в руке Бенно, кивнула в направлении двери позади нее.

– Проходите, – сказала она Пепи. – Он ждет.

Пепи поскребся в дверь, открыл ее, заглянул внутрь, а затем отошел в сторону.

– Дальше сам, – буркнул он мне. – И помни о манерах.

Я прошел мимо него и попал в огромное помещение, какие редко встречаются за пределами съемочной площадки. На полу лежал внушительных размеров зеленый ковер с таким густым ворсом, что его можно было косить газонокосилкой. Пара дюжин удобных кресел, два больших «честерфилда», несколько торшеров и один-два причудливых стола тщетно пытались освоить пространство, которое, как предполагалось, они должны были заполнить. На стенах в золоченых рамах висели зеркала, и, когда я шагнул вперед, в них появилось мое отражение, напомнив, какой поношенной выглядит моя одежда.

За столом, таким большим, что он подошел бы для игры в пинг-понг, восседал Петелли. Босс курил сигару, а белая фетровая шляпа с широкими полями, которая была на нем во время визита в спортзал, по-прежнему покоилась на его затылке. Подавшись вперед, он сложил локти на стол и ждал, пока я не окажусь в ярде от него. Затем он остановил меня, указав в мою сторону сигарой.

– Я буду говорить, ты будешь слушать, – холодно прозвучал его резкий голос. – Ты хороший боец, Фаррар, и я мог бы использовать тебя, но Брэнт сказал, ты не хочешь возвращаться на ринг. Так?

– Да, – ответил я.

– Кид тоже хорош, но, на мой взгляд, он не устоит под твоим ударом. Что ж, если я не могу получить тебя, мне придется довольствоваться им. Это его первый бой в Пелотте. И он еще не забирался так далеко на север. Для его репутации будет не слишком хорошо, если он здесь потерпит поражение, поэтому он должен победить. На ваш бой я поставил десять косых и не намерен их потерять. Я сказал Брэнту, чтобы ты лег в третьем раунде. И теперь повторяю это тебе. Брэнт передал мне, что эта идея тебе не нравится. Но это твое личное горе, и меня оно не касается. Я давал тебе шанс остаться со мной, и ты его упустил. – Помолчав, он стряхнул на ковер пепел сигары и продолжил: – Это мой город. Я держу его в своих руках, понял? И мое слово – закон. У меня есть команда, которая заботится о тех, кто не выполняет моих приказов. Если понадобится, мы позаботимся и о тебе. С этого момента ты будешь под наблюдением. Тебе запрещается покидать город. В субботу вечером ты выходишь на ринг с Кидом и разыгрываешь убедительное шоу. В третьем раунде пропускаешь удар, падаешь и остаешься лежать. Это приказ, и ты его выполнишь. Если не выполнишь, мы тебя уничтожим. Я не шучу. Я не намерен терять десять тысяч из-за какого-то бродяги, которому гордость мешает поддаться. Если попробуешь меня обмануть, это будет последний обман в твоей жизни. И забудь о полиции. Она тебе не поможет. Теперь ты знаешь расклад, и выбор за тобой. Я не собираюсь с тобой спорить. Просто предупреждаю. Нокаут в третьем раунде или пуля в спину. Я все сказал. Убирайся!

Он не блефовал. Я понял, что, если потребуется, он без колебаний прихлопнет меня как муху.

Я не знал, что сказать. Он выложил карты на стол. Теперь дело было за мной. Если смотреть правде в глаза, сказать мне было нечего. Я повернулся и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.