Молчаливые боги - Джастин Колл

Сначала ничего не происходило. Но вдруг облако непроницаемой темноты едва заметно содрогнулось, и по всему омуту пробежала малиновая рябь. Аннев и моргнуть не успел, как все закончилось, будто и не было ничего.

Тут Аннев по-настоящему разозлился. Он приблизился к омуту вплотную и, хоть сердце его колотилось в груди как сумасшедшее, сунул ногу в черноту. Убедившись, что ничего не происходит, Аннев сделал шаг вперед, потом еще один и еще. Мальчик чувствовал, как становится все холоднее. Сначала тени плескались на уровне его колен, пара шагов – и они почти полностью скрыли бедра. Это было все равно что брести в густом осеннем тумане через мельничный пруд. Однако чем глубже погружался Аннев во тьму, тем нестерпимее становился холод – и тем отчетливее он ощущал, что кто-то или что-то пристально за ним наблюдает. Анневу стало плохо, голова у него закружилась – точно так же, как в те моменты, когда он смотрел вниз с высоких стен Академии, – и, выждав еще пару мгновений, он поспешил прочь.

Вынырнув из облака теней на свет, Аннев тут же обозвал себя дураком. Никого, кроме него, в лесу нет, а в сумеречном омуте ничуть не холоднее, чем в обычной тени. И ничего страшного в нем нет. А он, глупый, просто струсил безо всякой на то причины. И все-таки, как бы Аннев себя ни успокаивал, ему было не по себе. Он бросил быстрый взгляд на клубящиеся тени, вздрогнул и помчался домой.

– Ты горшок опорожнил? – первым делом спросил Содар, едва Аннев переступил порог кухни.

– Само собой, – ответил Аннев, радуясь, что самое неприятное позади.

– Хорошо. Умойся, поешь и займемся магией.

Аннев застонал:

– Мы же уже занимались, на прошлой неделе!

– А должны заниматься каждый день, – осадил его Содар, наливая себе чай. – Но перевод Спеур Дун занимает у меня все свободное время. – Он вздохнул, пригладил бороду и отхлебнул из кружки. – Нужно это исправить. К тому же приближается Регалей, а значит, магия будет даваться тебе проще, чем обычно.

Аннев опустил руки в холодную воду и начал энергично тереть правую ладонь, на которой остались следы крови; когда с этим было покончено, зачерпнул воды в ладони и плеснул на лицо.

– А что, перед Регалеем к магии проще подступиться? – спросил он.

– Судя по моему опыту – да.

Содар бросил ему полотенце.

– Может, поэтому и появляются сумеречные омуты?

– Сумеречные омуты?

Аннев кивнул и кинул Содару мокрое полотенце.

– Такие места в Чаще, в которых собираются тени. Они еще похожи на настоящий пруд.

– Да, ты уже как-то о них упоминал, только называл по-другому. И сегодня тебе попался такой омут?

Аннев потер перчатку, скрывающую его левую руку до локтя, и снова кивнул.

– Недалеко от опушки. – Он задумался. – Раньше они так близко не подходили.

Он вспомнил, как ему было холодно, пока он брел сквозь тьму, и вздрогнул. А когда поднял голову, увидел, что Содар внимательно наблюдает за ним.

– Омуты, говоришь? – спросил старик, не сводя с него глаз. – Ты ведь всегда обходил их стороной.

Аннев снова кивнул.

– И никогда не пытался подобраться поближе?

Аннев пожал плечами:

– Не совсем. Сегодня, к примеру, я подошел и бросил в него пару камней. Но ничего особенного не случилось.

Содар продолжал буравить его взглядом. Было ясно: старик ждет продолжения истории. Наконец, крякнув, он снова принялся за чай.

– Сам я эти омуты никогда не видел, – сказал он и сделал большой глоток из кружки. – Но, думаю, ты прав насчет них. Чаща непостижимым образом связана с царством теней, и связь эта становится крепче во время Регалея. Может, они и безвредны, но я бы все равно держался от них подальше.

Содар замолчал, ожидая ответа, но Аннев молчал. Тогда старик погрозил ему пальцем и произнес:

– Я хочу это услышать, Аннев. Обещай, что и близко не подойдешь к этим сумеречным омутам.

Аннев нервно сглотнул:

– Обещаю.

– Вот и хорошо, – сказал Содар. – Ну что ж, коль магия Чащи сегодня сильнее обычного, надо полагать, что и твоя не подкачает. Времени на глифы у нас нет, так что займемся мешком.

И с этими словами извлек из складок мантии кусок выцветшей зеленой ткани.

Аннев издал мученический стон и плюхнулся на стул напротив старика. Священник нахмурился, и мальчишка, нацепив на лицо восторженную улыбку, с притворной радостью воскликнул:

– Давай же сюда свой бездонный куль разочарований!

Содар фыркнул и бросил мешок на стол. Аннев подтянул его к себе, развязал и сунул в него правую руку.

– У меня сроду ничего не получалось.

Содар пожал плечами:

– Как знать? Вдруг сегодня получится.

– Ага. Например, он откусит мне руку.

Содар улыбнулся и отпил из кружки.

– Это вряд ли. Какой прок от мешка-тайника, если он будет откусывать руки? И вообще, мешок ничего не может у тебя забрать – сначала ты должен опустить предмет.

Аннев задумчиво потеребил ткань.

– Почему с артефактами, что нам дают для тренировок, я работать могу, а с этим мешком – нет?

– Потому что артефакты бывают разные: одни создаются для всех, другие – для некоторых, а третьи – лишь для одного-единственного человека. Мастера и древние полагают, что никто из учеников не владеет магией, поэтому они дают вам простые артефакты – те, что одинаково хорошо работают в любых руках. Но мешок-тайник поддается лишь тому, у кого есть талант, а значит, чтобы привести его в действие, необходимо приложить больше усилий. Одного лишь желания, волшебного слова или взмаха руки будет недостаточно.

– И что я должен вытащить? – проворчал Аннев.

Содар откинулся на спинку стула и пригладил бороду.

– Завтрак. Достанешь – ешь на здоровье.

– Очень смешно, Содар.

– А я и не шучу.

– Погоди-ка, – взвился Аннев. – Ты серьезно? Ты и правда засунул туда мой завтрак?