Хрустальный мир - Роуз Сноу

Лили на мгновение закатила глаза, чего мистер Эйкройд, к счастью, не заметил.

– У нас есть вопросы по поводу проклятия, наложенного сотни лет назад, – быстро сказала я, потому что не хотела терять время.

Историк сложил руки на груди.

– Проклятий много. Я сам про себя только недавно проклинал вас. Тебе нужно быть более точной.

– Речь идет о проклятии ведьмы по имени Скарлетт. Вы продали торговке антиквариатом Аманде страницу из ее дневника, а копию другой страницы отправили по почте.

– Верно. У меня больше нет страниц, если ты думаешь об этом.

– Мы это знаем, – заявил Престон, нетерпеливо наклоняясь вперед. – Но, может быть, вам еще что-нибудь приходит в голову касательно этой истории? Например, сколько недель останется «дьяволу», прежде чем его убьет собственный брат?

Что-то во взгляде Престона изменилось. Он выглядел таким серьезным, что у меня по спине пробежал холодок. Престон очень беспокоился о том, что действительно может стать убийцей Блейка.

– История? – Историк пренебрежительно рассмеялся. – Так вы это называете? Эту историю рассказал мне один старик, который и оставил мне страницы из дневника.

Мое сердце взволнованно забилось.

– Кто это был?

Он тут же махнул рукой.

– Тот человек давно мертв. Но история, которую он мне рассказал, до сих пор жива для меня. Что вам известно?

За несколько минут Лили и Грейсон подытожили то, что мы узнали по дневниковым записям и от лорда Масгрейва. Когда они закончили, мистер Эйкройд наклонился к столу, чтобы поджечь трубку с табаком.

– История Скарлетт всегда очаровывала меня, потому что она была верующей ведьмой, что для мирянина уже кажется противоречием. – Он затянулся трубкой и выпустил колечко дыма. – В любом случае ее беспокоило поведение миловидной Дианы, которая была увлечена братом собственного мужа.

При его словах я на мгновение почувствовала на себе взгляд Престона. Против моей воли мое сердце начало стучать быстрее, но я старалась это игнорировать.

– Скарлетт ненавидела, что Диана завлекала мужчин своими красивыми зелеными глазами и манипулировала ими, как ей хотелось. Поэтому ведьма попыталась использовать силу медальона, чтобы раскрыть истинный характер Дианы. Но попытка не удалась, и произошло ужасное преступление, за которое невинный был брошен в тюрьму. В тюрьму Блессингсоул, из которой ни один заключенный никогда не возвращался живым. Бедные люди записывали свои последние желания и бросали их в бутылках в море, где они погибали так же, как и их будущее.

Невольно мне подумалось о книге Аманды и о муже Мод Харпер, с которым, согласно ее письму, явно поступили несправедливо.

Мистер Эйкройд встал и подкинул еще дров в камин, продолжая рассказывать:

– Больше я ничего об этом не знаю. Но Скарлетт, казалось, понимала, что силы медальона опасны, и закопала его в ночь полнолуния, пока по какой-то причине драгоценность не попала в руки Дианы. Когда Флетчер поймал Диану в постели со своим братом, он сорвал медальон с ее шеи и бросил на пол. В этот момент основная часть магической энергии, должно быть, ускользнула и перешла к присутствующим в комнате. Когда все трое поняли, что у них внезапно появились особые способности, то попробовали свои силы. Они играли с ними, как дети, и начали наслаждаться новыми возможностями. – Эйкройд вытянул ноги. – Одно повлекло за собой другое, и беда не заставила себя ждать. Говорят, что при этом пострадали люди. Когда Скарлетт наконец забрала медальон у Дианы, завязался жуткий спор. Конечно, жители деревни поддержали Диану, потому что кто тогда верил ведьме? В наказание Скарлетт была выпорота. Местные жители воспользовались возможностью, чтобы излить на нее гнев и свои страхи, которые оставались с ними на протяжении многих лет. Ведьма после этого была практически полужива, но ей все же удалось проклясть Диану, Хитклиффа и Флетчера, даже без медальона. Остальное ты знаешь. – Он протер глаза и повернулся к Престону. – И к твоему вопросу. Предположительно прошло двенадцать недель. Я всегда подозревал, что Скарлетт выбрала двенадцать, потому что это число имеет особое значение в Библии.

Я глубоко вдохнула. Двенадцать недель. Это было меньше, чем я надеялась, но, по крайней мере, больше, чем я боялась. Наконец у нас появилась дата. Быстро я подсчитала в уме, сколько времени у нас осталось. Моя ночь с Блейком состоялась в октябре, сразу после бала-маскарада шесть недель назад. А это означало, что у нас осталось ровно шесть недель.

– Сорок два дня, – сказала я.

Историк раздраженно посмотрел на меня.

– Что, простите?

– Ничего, – пробормотала я и быстро откашлялась. При этом я ощущала нервозность в каждой клеточке своего тела. – У ведьмы были дети?

Мистер Эйкройд покачал головой.

– Нет.

– Вы уверены? – быстро переспросил Престон.

– Конечно, в конце концов, она была очень верующей и не родила бы внебрачного ребенка.

– А как насчет… – Лили колебалась, прежде чем заговорить вновь: – Как насчет какой-либо формы реинкарнации?

Историк чуть не задохнулся.

– Ты имеешь в виду, ведьма переродилась? Девушка, вы пришли не по адресу. Я не из этих эзотерических чудаков.

– Есть ли способ снять проклятие? Хоть какой-нибудь? – спросила я. – Вы что-нибудь слышали об этом?

Мистер Эйкройд выпустил в воздух колечко дыма.

– Человек, который оставил мне страницу дневника, придерживался мнения, что медальон был источником всех зол. Если удастся полностью уничтожить медальон и разбить камень, чтобы и остаточная магия могла уйти, получится разрушить проклятие.

– А где медальон? Есть ли какие-нибудь указания на это? – спросил Престон. Он еще больше подался вперед, опираясь локтями на колени.

Историк пожал плечами.

– Не имею ни малейшего представления. Но я также не думаю, что таким образом можно снять проклятие. Я больше склоняюсь к тому, что кости ведьмы нужно найти и сжечь. По крайней мере, это сработало в другой истории. – Мистер Эйкройд потер свои густые надбровные дуги, снова вздохнул и затянулся трубкой. – Хотя, как и в случае с проклятым медальоном, я понятия не имею, где находятся кости ведьмы.

Глава 8

Обратный путь в Грин-Манор прошел в молчании и раздумьях. Историк ничего не мог сказать Грейсону о сокровище, и мы не получили от него никаких еще сколько-нибудь значимых сведений, но теперь у нас была дата. Дата, которая внушала мне страх и с тех пор угрожающе нависла надо мной, словно тень.