Адриана в мире теней - Катарина Зек

В панике я позвала слуг, чтобы те схватили ее и вышвырнули из дома, но я встретила только их сочувственные и испуганные взгляды. Я никак не могла понять, что никто не видит эту женщину. Никто, кроме меня.

Я требовала встречи с Нейтаном, но его не было в поместье. Он уехал на несколько дней, чтобы уладить некоторые дела, касающиеся свадебного путешествия. Оно должно было состояться в недалеком будущем. Следующие несколько дней стали кошмаром наяву. Не нашлось ни одного человека, который смог бы меня успокоить, и ни одного места, где я могла бы скрыться от моей призрачной преследовательницы. Она упорно оставалась рядом со мной, и поскольку ни один человек, кроме меня, не мог видеть эту женщину, родителям пришлось вызвать врача, который дал мне успокоительное. Однако лучше мне не стало: каждый раз при пробуждении ее образ первым привлекал мое внимание. Она сидела и ждала моего взгляда, раздражая своим вечным присутствием. В конце концов меня заперли в комнате, не оставляя даже крохотной возможности скрыться от призрака.

Незадолго до возвращения Нейтана двое мужчин вошли в комнату, чтобы забрать меня. Я не сопротивлялась, все слезы уже были выплаканы. Скрестив руки, мои родители стояли перед входной дверью. Они холодно наблюдали за тем, как мужчины связывали мне кисти и затыкали рот тряпкой. Один-единственный раз я попыталась позвать их. Они только вздохнули с некоторым облегчением, будто избавляясь от тяжелого бремени. Я даже не попыталась крикнуть еще раз.

За долгое время поездки в неизвестном направлении я не сказала ни слова. Даже когда увидела огромное серое здание со стеной, уходящей в небо.

Я представила Нейтана таким, каким он был в последнюю нашу встречу, и всеми силами постаралась удержать в голове его образ. Пусть жизнь идет своим чередом. Тогда я была уверена, что он приедет. Точно приедет.

Он приедет, чтобы спасти меня.

3

Дом безумия

– Если будешь вести себя спокойно, так и быть, мы тебя развяжем. Поняла меня, девчонка?

Громкий голос медсестры разрезал тишину моих вялотекущих мыслей. После короткого сна я чувствовала себя разбитой и уставшей.

– Ты меня поняла или нет? Я с тобой разговариваю! Комната уже должна быть готова. Хватит спать! Ты, наверное, привыкла к лучшим условиям, но у нас тут свои порядки. Добро пожаловать!

Я часто заморгала, стараясь стряхнуть остатки сна. Внезапно медсестра сильно сжала мое плечо, и я вздрогнула всем телом. Мне не хотелось открывать глаза, не хотелось снова видеть ее. Руки и ноги нестерпимо ныли от саднящей боли. Толстые веревки, которыми меня привязали к кровати, напоминали змей. Они сковывали мои движения настолько, что я могла только еле-еле кивать головой.

Несколькими движениями медсестра распустила узлы. Ее сильные руки схватили меня за плечи и усадили в вертикальное положение. После долгих дней, проведенных в полусне, у меня кружилась голова, я никак не могла сесть ровно, хоть и старалась удержать равновесие. Я попыталась ухватиться за рукав медсестры, но она ударила меня по щеке. Снова упав на кровать, я продолжила лежать с широко открытыми глазами.

– Не трогай меня, девчонка! – рявкнула медсестра и, резко дернув за руку, снова встряхнула меня. Встав на ноги, я едва не упала обратно на кровать. От резкого движения голова снова закружилась, и все расплылось перед глазами. Медсестра практически тащила меня, безжалостно схватив за предплечье.

Наш немой поход казался бесконечным. По обеим сторонам коридора тянулись массивные грязно-серые двери без ручек, снабженные только маленькими решетками и засовами. Тот, кто находился внутри, не имел ни единой возможности выбраться самостоятельно. Казалось, что черные решетки дверей, у многих отобравшие свободу, насмехались надо мной; злорадные, они напоминали дьявольские гримасы.

Мы остановились на несколько минут, пропуская группу людей, идущую нам навстречу. Две толстые медсестры и санитар пытались успокоить истерично кричащего мужчину. Он яростно размахивал руками и поминутно закатывал глаза.

– Оставьте меня в покое, дьявольские отродья! – кричал он.

Больше всего на свете мне хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать его слов, которые прозвучали горько и пронзительно, вызвав у меня только одну эмоцию – ужас и одно желание – спрятаться.

Внезапно одна из медсестер безжалостно ударила пациента коленом в живот. Он содрогнулся всем телом и упал на пол, свернувшись в клубок, издавая звуки, похожие на плач.

Другая медсестра со злорадной усмешкой вытащила из кармана своего халата узкую трубку.

– Гарри, Гарри, – она заговорила с таким наслаждением, что мне стало совсем не по себе, и по спине пробежали мурашки. Я без сил оперлась на стену, чтобы не упасть. – Что с тебя взять! Я ведь уже тысячу раз тебе повторяла: будешь послушным, не попадешь в карцер! Но ты совсем не оставляешь мне выбора. Генриетта?

Генриетта опустилась на колени рядом с пациентом и запрокинула его голову назад. Вжавшись в стену, я задыхалась от ужаса. Моя спутница предупредительно махнула рукой, толкая меня в сторону и уводя подальше от Гарри.

– Держи рот на замке, не то составишь ему компанию, – зашипела она.

Я испуганно наблюдала за тем, как медсестры безжалостно затолкнули серую трубку в горло пациента, совершенно не обращая внимания на хрипы и стоны. Женщинам пришлось еще долго бороться с ним, насильно разжимать Гарри челюсти и лить в горло воду с растворенными в ней таблетками до тех пор, пока веки мужчины не дрогнули и он не свалился пластом на холодный пол. С ощущением подступающей тошноты я опустила взгляд, не в силах больше выносить происходящее. Наконец, полностью стряхнув оцепенение, я с ужасом думала о той чудовищной реальности, в которой мне было суждено каждый день испытывать всевозможные тревоги и неприятности. В то недолгое время, когда я наполовину спала, наполовину бредила, мне казалось, что все происходящее вокруг ненастоящее, просто очередной кошмар, который исчезнет с первыми лучами солнца. Я думала, что приняла слишком много успокоительного, заботливо переданного мне нашим семейным врачом, а последних событий моей жизни и вовсе никогда не случалось. Не было никакого призрака, никакой истерики и уж тем более не было никакой клиники для душевнобольных. Я действительно все это время верила, что существует другая причина появления веревок на моих запястьях, порезов на моих бедрах и постоянного присутствия чужих голосов, шепчущихся обо мне.