Морпех. Ледяной десант - Олег Таругин

Глава 4

Первый бой

Пос. Южная Озерейка,

утро 4 февраля 1943 года

Первыми, как и предполагалось, заработали пулеметы, судя по звуку, сразу с десяток. Несколько секунд Степан наблюдал за трассерами, помогавшими стрелкам корректировать огонь. Зрелище, хоть и знакомое по ночным стрельбам на полигоне, оказалось завораживающе красивым, особенно, когда трассирующая пуля рикошетировала от незаметного в темноте камня или другого препятствия и, резко изменив траекторию полета, коротким росчерком уносилась в темное небо. Противник скорострельное огненное шоу, похоже, тоже оценил по достоинству, видимо, от избытка чувств предпочтя наблюдать за ним исключительно вжимаясь в землю и огрызаясь редким неприцельным огнем. В основном ружейным, хоть со стороны Озерейки и лупило в ответ несколько машингеверов и с десяток минометов, практически наугад пытавшихся подавить советские огневые точки.

Опытным пулеметчиком морпех не был, хоть и спалил во времена оны положенное количество патронов из штатного ПК, который знал, что называется, «до последнего винтика», но должен был признать, что тот, кто размещал огневые точки и нарезал стрелкам сектора, свое дело знал туго. Работающие одновременно и по фронту, и с флангов максимы и дегтяревы не оставили первой волне атакующих практически никаких шансов. Особенно после того, как звонко захлопали тридцатисемимиллиметровые пушечки последних уцелевших танков, укрытых в неглубоких капонирах. Немцы – или румыны, поди их отличи друг от друга в мутных предутренних сумерках, обильно сдобренных наползавшим со стороны моря промозглым туманом и дымом разрывов, – пришли к такому же решению и начали отступать на исходные, то бишь к крайним домам поселка.

Скорее всего, всерьез атаковать они и вовсе не собирались, проведя разведку боем для выяснения, насколько боеспособны русские десантники после артподготовки. И результат вражеских командиров вряд ли обрадовал. Смертоносные огненные плети еще какое-то время избивали открытое пространство перед линией окопов, отрабатывая по известным лишь первым номерам расчетов целям, затем стрельба потихоньку смолкла. Никто из вооруженных автоматами морских пехотинцев так и не сделал ни единого выстрела – враги просто не вышли на приемлемую для пистолетов-пулеметов дистанцию действительного огня. Те из бойцов, у кого в руках были самозарядные винтовки, огня тоже открывать не стали – какой смысл тратить боеприпасы, если пулеметы и без того справляются на отлично?

Разумеется, никто из десантников не знал, что немцы специально отправили вперед румынских солдат из состава 10-й пехотной дивизии, к утру уже и без того порядочно деморализованной ночным боем на побережье. С поставленной задачей союзники, сами того не ведая, успешно справились, ценой собственных жизней выяснив, что желаемого результата артподготовка не достигла [7 - Автор напоминает, что описанные в романе события могут частично не совпадать с реальной историей боев 4—5 февраля 1943 года в районе Южной Озерейки. ].

– Сейчас снова или гаубицами долбить станут, или минами кидаться, – со знанием дела прокомментировал старшина. – Вот только мы на месте тоже сидеть не станем, думаю, следом двинем. Как полагаете, тарщ старший лейтенант, прав я?

– Логично, – осторожно кивнул Алексеев, прикидывая, что в подобной ситуации сам бы он именно так и поступил. Поскольку второго артналета морпехи могут и не пережить: гитлеровские корректировщики наверняка уже внесли необходимые поправки. А если еще и минами сыпанут, так и вовсе грустно им станет, мина – штука поганая, в отличие от снаряда падает практически вертикально, в любую щель попадет. Единственный шанс – рвануть следом за отступающим противником, тем более у них, как неожиданно выяснилось, даже танки в наличии имеются. Те еще танки, если честно: видел Степан подобные в местном музее – как раз те, что подняли со дна в районе Озерейки, – но уж какие есть. Для психологического эффекта сойдут – в темноте любая гусеничная железяка втройне страшнее кажется, главное, чтобы лязгала погромче да мотором ревела. Осенью сорок первого под Одессой это прекрасно доказала ночная атака обшитых котловой сталью тракторов, получивших в итоге свое знаменитое название НИ-1 – «на испуг». Драпали от них румыны впереди собственного визга – любо-дорого было поглядеть. А сейчас, спустя полтора года непрерывных боев на разных фронтах, вояки из них еще жиже, поскольку пуганые и жизнью сильно битые, особенно после недавнего Сталинграда…

Товарищи не ошиблись: не прошло и нескольких минут, как по цепочке пришел приказ атаковать, окончательно выбив противника из Озерейки. Морские пехотинцы зашевелились, проверяя оружие и собирая скудные пожитки, – Степан только сейчас заметил, что старшина с Аникеевым ухитрились прихватить из блиндажа свои вещмешки, так и не успевшие толком просохнуть и оттого темные от воды.

Не теряя времени, бойцы рассовывали по подсумкам запасные автоматные и винтовочные магазины (часть десантников была вооружена и винтовками, в основном самозарядными СВТ), запихивали за поясные ремни гранаты, проверяли, под рукой ли ножны со штыками и пехотные лопатки: насколько понимал старлей, атака вполне могла завершиться рукопашной. Удивительно, но никакой ненужной суеты не было и в помине. Люди просто готовились к бою, прекрасно при том осознавая, что он может оказаться последним в жизни…

– Ну что, лейтенант, готов? – снова перейдя на «ты», деловито осведомился Левчук.

– Всегда готов, – буркнул Степан, прикидывая, как будет выбираться из окопа. – Сигнал какой будет?

Старшина пожал плечами:

– Так откуда ж мне знать, ракету, наверное, пустят. Как танки вперед пойдут, так и мы следом двинем. Да вон они, собственно, и поперли уже.

Алексеев и сам услышал натужное рычание танковых движков – меньше десятка легких «Стюартов» выбирались из капониров, выстраиваясь неровной линией по фронту. В светлеющем небе зеленым пятном лопнула сигнальная ракета. Над линией окопов пронеслось нестройное «ура! » поднимающихся в атаку морских пехотинцев. Захваченный общим порывом, Степан оттолкнулся от дна траншеи, выбрасывая тело за бруствер. Автоматически помог оступившемуся Аникееву, перехватил поудобнее автомат. И вместе с остальными рванул вперед, с какой-то особой остротой вдруг осознав, что это и есть точка невозврата.

И что изрытые немецкими снарядами и минами окопы, где он едва не погиб в разрушенном прямым попаданием блиндаже и под артобстрелом; перепаханная вдоль и поперек узкая полоска пляжа, куда его полуживым вытащил старшина; непонятно куда подевавшийся затонувший бронетранспортер – да и вся его прошлая жизнь, со всеми ее бедами и радостями, – навсегда остались там, за спиной.

А впереди лежала не столько Южная Озерейка, которую им предстояло захватить, сколько какая-то новая жизнь. Пока еще непонятная и неизведанная, но тем не менее именно что новая…

В следующий миг философствовать стало попросту некогда.