Неизвестная жизнь писателей, художников, композиторов - Анатолий Бернацкий

Безусловно, самым веским доказательством того, что Лаура действительно существовала, могли бы стать документальные свидетельства. Поэтому многие биографы поэта неоднократно пытались их отыскать.

Наиболее известными из таких свидетельств являются те, в которых говорится о некоей Лауре де Нов – матери одиннадцати детей. Эту многодетную мать влиятельный род де Сад даже отнес к своим предкам. Представители рода весьма серьезно отнеслись к образу Лауры и якобы даже обнаружили в 1533 году ее могилу. Правда, к этой находке серьезные ученые отнеслись с недоверием.

Также известно, что друг Петрарки – Симоне Мартини – написал портрет Лауры. Впрочем, вероятнее всего, это была миниатюра, поскольку Петрарка неоднократно упоминает, что никогда с портретом не расстается.

Существует также гипотеза, что Лаура поэта – это одна из женщин на фреске Симоне Мартини в часовне Святого Иоанна. Более того, она находится на переднем плане в процессии женщин: на ней голубые одежды и алая лента в золотистых волосах.

Однако главным доказательством реальности Лауры являются сонеты самого поэта. Внимательно читая их, можно почти явственно представить историю великой любви поэта…

Итак, в Страстной понедельник 1327 года в авиньонской церкви поэт увидел необычайной красоты даму, в которую моментально влюбился. Это и была Лаура, чей образ запечатлен во множестве сонетов Петрарки. Вероятно, в то время она была совсем молодой девушкой. Однако поэт не перестал любить ее и тогда, когда Лаура стала матерью, и, конечно же, годы отняли у нее и ее божественную красоту…

Весть о том, что Петрарка страстно влюблен, вскоре разнеслась по всему городу. И этого своего чувства поэт ни от кого не скрывал. Наоборот, в своих многочисленных сонетах он изливал все кипевшие в нем чувства. Причем представлял их в таких поэтических образах, что Лаура, безусловно, обратила на них внимание.

Конечно же, ей льстило такое восторженное отношение знаменитого поэта к ее персоне. И Лаура не осталась глуха к его душевным излияниям. Тем не менее она пыталась сдерживать страстные порывы Петрарки, опасаясь, что сама станет их жертвой. Но в то же время Лаура и не отталкивала поэта. Но повода для сближения она тоже не давала.

С годами Лаура начала относиться к своему возлюбленному снисходительнее: например, стала отвечать на его поклоны. Более того, как-то раз, увидев поэта, в ее присутствии погруженного в мечты, она даже коснулась рукой его щеки…

Любовь к Лауре ярким пламенем горела в сердце поэта целых двадцать лет, то есть пока она была жива. И, судя по сонетам Петрарки, никогда не угасала.

Итальянская любовь Кипренского

В свой первый приезд в Италию русский художник-портретист Орест Адамович Кипренский (1782–1836) для модели молодой вакханки в картине «Пляска вакханки с сатиром» пригласил девочку по имени Мариучча – дочь женщины легкого поведения. Там же, в Италии, Кипренский написал и портрет юной особы, известный как «Девочка в маковом венке».

И все то время, когда Орест Адамович писал картины с участием Мариуччи, ее мать постоянно выпрашивала у него деньги, объясняя свои финансовые претензии тем, что она очень страдает от разлуки с дочерью.

Несколько раз художник откупал у нее девочку. Наконец, в 1823 году, уезжая из Италии в Россию, художник окончательно выкупил Мариуччу у беспутной матери и официально оформил документ на право воспитания ребенка. Благодаря содействию высших церковных чинов Орест Адамович поместил ее в привилегированный монастырь. Выросший без отца и матери, Кипренский был безмерно счастлив, что может отдать часть своей душевной теплоты Мариуччи.

«Как можно оставаться равнодушным, – писал он друзьям, – видя около себя существо, которое живет и дышит только для тебя. Которому мнения мои составляют как бы правило, а желание как бы закон, которое удовлетворяет сердце мое нежностью, уверенность в истинной нерасчетливой любви ревностью, странною в девочке таких лет и показывающей в ней натуру, способную дойти со временем, в отношении меня, до самого высокого самопожертвования…» Увы, как выяснилось позже, Кипренский глубоко ошибся в своих выводах…

В 1828 году Орест Адамович снова прибыл в Италию, где написал картину «Девочка с виноградом». Вся картина словно залита добротой и нежностью. Возможно, теплота, пронизывающая каждый сантиметр полотна, была связана с новой встречей с Мариуччи? Ведь он оставил ее девочкой. Теперь же это была молодая красавица…

А вскоре Кипренский женился на Анне Марии Фалькуччи. Правда, чтобы получить разрешение на брак, художник вынужден был тайно принять католичество.

О своей супруге в одном из писем художник писал: «В настоящее время она одна соединяет в себе для моего сердца, для моего воображения все пространство времени и мира… Ни одного чувства, которое бы не относилось к ней, не пробегает в душе моей»…

Но как раз в это время Кипренского начинают преследовать творческие неудачи. Он стал терять заказчиков, что резко сказалось и на материальном благополучии семьи. Терзаемый финансовыми трудностями и подкрадывающейся нуждой, Кипренский, чтобы уйти от реалий жизни, все чаще стал выпивать. А молодая жена, чтобы не видеть мужа в безобразном виде, часто не впускала его на ночь в квартиру. И Кипренского не единожды видели ночующим на улице. Скорее всего, на холоде он однажды и простыл. А 17 октября 1836 года Орест Адамович умер от воспаления легких. Дочь художника – Клотильда – родилась уже после его смерти.

Любовь двух гениев

История любви любого выдающегося человека всегда интересна, поскольку в ней особенно ярко раскрывается весь его внутренний мир. История же отношений Жорж Санд и Фредерика Шопена интересна вдвойне, поскольку эти два человека являются выдающимися личностями.

Познакомил же их, и это подтверждают многие очевидцы, в 1837 году Ференц Лист. И первое впечатление, которое произвела Жорж Санд на Фредерика, было не в ее пользу. Композитору она показалась некрасивой. Ее лицо с резкими чертами и крупная фигура не вписывались в его идеал женской красоты. Он якобы даже бросил в ее адрес следующие слова: «Какая антипатичная женщина эта Санд! Да и женщина ли она? Я, право, иногда склонен в этом усомниться».

Зато Шопен с первой же встречи понравился Санд. И она стала пытаться привлечь его внимание к себе. А Жорж Санд, если хотела, могла выглядеть просто обворожительной. Но для этого требовался случай. И он вскоре представился. Точнее, появился он с подачи Ференца Листа, который уговорил Шопена съездить с ним в Ноан – имение Жорж Санд в Берри. Там Шопен смог ближе познакомиться с хозяйкой, и вскоре его антипатия к ней сменилась любовью.