Гуд бай, дядя Сэм! - Андрей Ильин

Штат Флорида – ставим галочку.

Теперь Джорджия…

– …Очень трагическая история… Мой брат… Как близнецы… Всю жизнь ищу… Конечно, оплачу согласно прейскуранту…

Есть Джорджия… Какие там штаты дальше? Тут иначе нельзя, тут сеть надо забрасывать широко, если улов интересует. Тут жадничать не приходится.

Аризона…

– …Другое имя… И возраст… Нет, пол не меняли… Если я не найду его, я не прощу себе… Ничего не знаю, но очень надеюсь! На вас…

– …И на вас…

– …И на вас…

* * *

В приют Святой Магдалины, тот, что для бездомных умирающих больных, постучал человек – типичный белозубый, с квадратным подбородком американец.

– Агент Смит. Мне нужно поговорить с вашим начальством.

– Сестра Тереза не может принять вас, у нас через час служба, мы должны приготовить к ней больных. Разговор с Богом, перед которым они скоро предстанут, – это одна из задач нашего приюта. Мы должны заботиться не только о бренном существовании наших пациентов, поддерживая их лекарствами и молитвами, но и об их душах, которые скоро отлетят от грешных тел…

Агент Смит потупил взор и молитвенно сложил на груди пудовые кулаки.

– Я понимаю, но сообщите вашей сестре, что один добропорядочный прихожанин, который не смог лично, попросил меня передать для вашего приюта десять тысяч долларов. Разделяя ваши взгляды, он готов и впредь оказывать содействие в вашей милосердной миссии…

Сестра Тереза спустилась к посетителю через пять минут.

– Здесь деньги. Расписки не надо, человек, который послал меня, считает, что вы сможете распорядиться этими деньгами лучше него… Нет, он не хочет афишировать свое имя, считает, что земные благодарности не имеют значения, ибо всем нам воздастся после по делам нашим. Так просил передать он… И еще одно маленькое дело. Этот человек ищет своего близкого родственника, который, возможно, находится в вашем приюте… Нет, он не знает точно, но, может быть… Нет, мне достаточно взглянуть на больничные карточки, если там есть фото. Спасибо, я сфотографирую нужные на телефон, этого будет достаточно… В следующий раз обязательно…

* * *

Этот… Этот… Этот… Вот этого отложим… Этот… И еще… Ну-ка… Нет, не пойдёт, потому что уши… Дальше…

Лица, лица… Сколько их, если даже в одном штате. А если во всех? ! Сотни лиц. Хорошо потрудились детективы, отработали свои денежки.

Еще… Смотрим, смотрим… Лица, лица… Еще одного в сторону… Еще…

Теперь выводим на экран – и рядом свой портрет. Накладываем, увеличиваем детали, пририсовываем себе бороду и усы, добавляем седины. Так… Теперь так… Нет, здесь абрис не вписывается, здесь расстояние между губами и носом. Более всего подходят заросшие лица, потому что борода и усы скрадывают черты, их можно «рисовать» и за ними легко прятаться.

Этот, этот или тот? Или те трое? Надо справки по биографиям навести, чтобы вписаться. Они, конечно, по приютам да хосписам собраны, значит, брошенные, но лучше, чтобы сироты круглые, а то случайно столкнёшься с родственником, а тот не признает. Или того хуже – признает, да опешит. Был без пяти минут покойник, а теперь живее живого прыгает! Что там по их прошлому? ..

Этот? Или этот? А чёрт с ним, пусть будет два – чем больше паспортов в кармане, тем лучше! Жизнь в Америке трудная, непредсказуемая, напортачишь чего и – ладно, выкинул паспорт, другой достал и гуляй себе дальше стопроцентным гражданином. Решено, два берём – заверните.

И случилась в двух приютах нежданная радость – сыскались у пациентов лежачих дальние родственники, которые приехали аж из самой Австралии и, слезами обливаясь, ну их лобызать, гладить и головами качать.

– Как же так? Негоже среди людей чужих болеть, или мы тебе места не найдём и тарелку супа с кенгурятиной не нальём? Да если бы мы раньше знали, разве допустили такое! Поехали скорее домой… Или не признаёшь ты нас?

А как не признать, когда к тебе со всей душой, объятиями и подарками? Да и кому интересно на казённой койке в богадельне помирать? Конечно, узнали и прослезились даже.

Формальности уладили скоро, тем более что родственники щедро пожертвовали святым сёстрам на их богоугодное дело. Да и что монахиням почти за покойников держаться, когда их вон сколько по палатам вылёживает. А тут родственники, хоть и дальние и с другими фамилиями, но всё равно не чужие люди.

– Помогай вам бог! ..

Визитёры погрузили вновь приобретённых родственников в арендованные микроавтобусы и, утирая слезы и помахивая ручками, уехали. Недалеко. Так как на первом же повороте остановились, вышли, пересели в оставленную для них машину и убыли в аэропорт, чтобы через три часа улететь в свои заморские страны, где до этой поездки бомжевали на помойках, а теперь, вернувшись, смогут на выплаченный гонорар арендовать квартиры или окончательно спиться. Лучше бы, чтобы спиться!

А в микроавтобус сел неприметного вида человек и, пожёвывая гамбургер, покатил по их фривеям, хайвеям, стритам и грунтовкам в никому не известном направлении, в углы медвежьи, в леса дремучие, через горы высокие, где снял на год небольшой домик, дабы скрасить там своим близким их последние дни. И такой он был заботливый, что не отходил от них ни на шаг – кормил, поил, выносил, менял, обтирал, ставил и разговаривал. Про их жизнь, потому что разговор – он тоже лечит и отвлекает.

– А кровать в спаленке где стояла? .. И еще шкаф с картинкой? А на картинке Микки-Маус. И справа окно. А за окном что? .. Яблоня, с которой вы упали? .. А папа – автослесарь? Бильярд любил и по выходным выпивать… Что – ром? А у мамы диабет… И соседи… И школа… Математику не любили? А один одноклассник задирался, и вы с ним подрались и палец сломали… Как интересно!

И так изо дня в день, и всё на карандаш. И еще жесты, мимика и манера разговаривать.

– А ваша жена, которая потом умерла, она кем была? .. И когда изменила, то с кем? .. Ай-ай! .. Где шрам, вот здесь, после кесарева сечения, а ребёнок умер… Это печально…

И важно, потому что детали чужой жизни, которые из головы не придумать.

– По выходным вы с бабушкой-дедушкой в церковь ходили, потому что они верующими были… У них еще собака злющая была, которая штаны порвала… А у вас свинка морская… И гуся с яблоками вы не любили…