Лазурь - Игорь Саюнов

Какое-то время она просто сидела и тупо смотрела в стену, наслаждаясь прекрасным чувством сытости. Организм постепенно оживал: почесывалось лицо, легонько покалывало недавнюю рану, обожженная рука зудела, но здоровая подвижность к ней вернулась полностью. Никакой тошноты, головной боли, жара или ломоты в суставах. Видимо, у нее больше времени, чем казалось, и это существенно поднимало настроение и давало надежду, что Аня все же выберется из Зоны или хотя бы доберется до ее границ.

Глава 3

Самые важные вещи в жизни – это хорошее самочувствие и сытость. Так легко об этом забыть, живя в большом городе и имея постоянный доступ к еде и медицинской помощи. Эти простые вещи становятся незаметными, незначительными, обыденными, когда имеются в избытке и на любой вкус. На первый план выходят совсем иные заботы, актуальные для новых искусственных условий жизни, и вот уже болезнь нам вылечат врачи в стерильной палате, с обидчиками разберется полиция, а пропитание предоставит сеть супермаркетов.

Аня была одной из тех сотен тысяч людей, что всецело полагаются на блага научного прогресса, а синонимом выживания для них является хорошая должность на работе с соответствующей зарплатой. Она хорошо училась в школе, не прогуливала, поступила в вуз, метила на работу не в какую-то среднюю школу, а в престижный лицей, а то и вовсе переводчиком куда-нибудь повыше. Куда конкретно повыше, Аня тогда еще не решила, как и то, почему переводчиком. Очевидно, из-за слухов, что те много получают. Она хотела оправдать надежды родителей, а как еще это сделать, если не высокой зарплатой? Тогда она купила бы себе отдельное жилье в центре города, сделала ремонт у мамы дома, купила бы ей все, чего та пожелает, а отец вернулся бы из своих вечных командировок и проводил бы с ней больше времени…

И вот Аня, уже почти второкурсница на пути к мечте, сидит в глуши, в заброшенном доме забытой всеми богами деревни, и радуется, что ей перепала банка тушенки сомнительного происхождения и кусок хлеба с водой, а по ее телу снуют миллиарды радиоактивных частиц, разрушая каждую его клетку. Теперь будущее куда логичнее было бы представить как один сытый день без боли и ран. А самое глобальное – дотащить свое тело до ближайшего жилого населенного пункта или КПП.

Самые важные вещи – это самочувствие и сытость.

Аня сдавленно засмеялась и ощутила, как глаза наполняются слезами.

Какая глупость! Какая огромная сплошная глупость все эти деньги, статусы, положение в обществе, да и само общество тоже. Даже ее друзья – где они сейчас? Да что там друзья. Семья, которая с самого детства преподносится как первая и наибольшая жизненная ценность, какую цену она имеет теперь? Где теплые и заботливые руки ее матери, которые она так любила и на которые готова была молиться до конца своих дней? Где бесстрашный и недостижимый отец, к которому она всегда тянулась и чьего внимания хотела добиться с малых лет? Где все то, чем она жила еще каких-то пару дней назад? Поблекло, истлело и похоронено под многолетним слоем опавших листьев, как и вся эта деревня; померкло, как угас свет солнца под бесконечным полотнищем пыльных серых облаков, поглотивших синеву неба. Теперь ее мечтами живет кто-то другой, кто не знает боли и голода.

От накатившей безысходности Аня обхватила голову руками и согнулась, почти касаясь пола. Пока она решала проблемы с противогазом и едой, бродила туда-сюда, на другие размышления у нее не было времени, теперь же, когда желудок замолчал, а в доме она была в относительной безопасности, на девушку снова накатили мысли о собственном незавидном положении и столь неприятных перспективах. Аня понимала, что постоянное прокручивание одного и того же не даст положительного результата, напротив – только усугубит ее состояние, но ничего не могла с собой поделать. После того, как пустота в желудке заполнилась, она словно перебралась в душу, а там заполнять ее было нечем. Уже нечем.

Ане требовалось избавить себя от искушения думать об этом, заглушить подобные мысли, а лучше и вовсе выкинуть их из головы. Решение было, и Аня его знала.

* * *

Утро встретило сизой пеленой тумана, словно полупрозрачный дым, заполнило деревню и окрестности. Воздух отяжелел, наполнился влагой, впитывался кожей, оседал на одежде, серебристым мерцающим налетом покрывал крыши и стены домов, деревья. Бурые листья, ковром укрывавшие землю, влажно блестели в мутном воздухе, похожие на чешую. Ветра не было. Весь мир застыл безмолвно и неподвижно, будто в вакууме. О вчерашней звериной гонке напоминали лишь поломанный кустарник и несколько темных бугорков у края дороги и в зарослях. Прохлада ночи и сырость существенно замедляли процессы порчи тел, но запах свиного навоза и мокрой шерсти ощущался достаточно хорошо даже при отсутствии ветра.

Аня покинула дом и теперь стояла у края улицы, размышляя, в какую сторону направиться. Свежий воздух прогнал дурные мысли, и в ее сознании царили чистота и порядок. Как же хорошо – не беспокоиться о всякой ерунде…

Аня осмотрелась, прислушалась к тишине вокруг и зашагала вдоль по улице, в сторону светлеющего на горизонте неба – на восток.

Девушка хотела как можно скорее покинуть пределы деревни, интуитивно понимая, что большое количество погибших в одном месте животных не сулит ничего хорошего. Даже со всей неопытностью она догадывалась, что запах легкой добычи очень скоро привлечет сюда хищников, а с представителями вершин местной пищевой цепочки Аня предпочла бы не встречаться вообще никогда. В то же время она не спешила больше, чем следовало, усвоив за короткое время пребывания в Зоне одно из простейших правил: излишняя спешка существенно снижает шансы на выживание.

До самого конца улицы Аня шла в щекочущей нервы тишине, нарушаемой лишь тихими звуками своих же шагов, и уже после того как последний покосившийся дом остался позади, она услышала громкое карканье и отдаленное хлопанье крыльев. Первыми на банкет прибыли не те, кто имеет хороший нюх, но те, у кого хорошее зрение и большой угол обзора. Аня обернулась: над верхушками деревьев в редеющем тумане кружилось несколько ворон. Еще пара-тройка уже сидели на крышах. Начинается.

Последний раз скользнув взглядом по старым домам, девушка вдруг увидела в уцелевшем окне ближайшего грязно-серый силуэт с острыми ушками, но, приглядевшись, поняла, что это всего лишь рваный кусок занавески – игра тумана и воображения. Встряхнувшись, Аня поспешила прочь из деревни.