Эра войны. Эра легенд - Майкл Салливан

Нифрон только улыбнулся.

Из ворот выбежали воины инстарья, целая когорта. Нифрон не обернулся, он и так знал: отступление перекрыто. Видимо, Петрагар поднял на ноги все Первое копье. Такая демонстрация силы – больше, чем похвала, больше, чем свидетельство трусости Петрагара. Нифрон того и добивался.

Воины выстроились по обеим сторонам моста, заполнив площадь у ворот и перекрыв вход в крепость. Нифрон и не собирался двигаться вперед. Он именно так и планировал – все должно случиться здесь, на том самом камне, где он стоял, и, что еще важнее, на площадке, где собрались инстарья. За долгие века службы Нифрон знал здесь каждое слепое место и каждую выигрышную позицию.

Петрагар вышел последним. Только посмотрите на этого храбреца.

Рядом с ним вразвалку шагал Вертум, ставленник фэйна. Грузный гвидрай ухитрился возвыситься – или, наоборот, впал в немилость – и получил должность в пустошах Эврлина. Вертум сопровождал Петрагара, когда тот приехал в Алон-Рист, чтобы занять пост командующего. Все, что Нифрону о нем было известно, – это он отправил Рэпнагара и других великанов разрушить Далль-Рэн и убить Нифрона, Арион и Рэйта. Трус и хорек – два сапога пара.

– Нифрон, сын Зефирона, – начал Вертум. – Ты совершил…

– Заткнись, – оборвал его Нифрон. – Я проделал долгий путь не для того, чтобы болтать с тобой.

Петрагар выпучил глаза.

– У тебя нет права…

– Я не с тобой разговариваю, сын Тэтлинской ведьмы.

Петрагара явно смутило рхунское ругательство, а также тон Нифрона и… и вообще все. Он оказался не готов к такому повороту событий. Пока новый командующий Алон-Риста оглядывался в поисках подсказки, Нифрон вгляделся в лица своих друзей. Он знал их всех до одного.

Когда дело касалось сына, Зефирон превращался в сущего тирана. Правитель Алон-Риста и верховный командующий всеми западными заставами не давал Нифрону никаких поблажек. Его сын спал в казарме и ел в общей трапезной вместе с остальными воинами. Он месил сапогами грязь, сражался и проливал кровь, как простой солдат. Прежде Нифрона это раздражало, теперь же, стоя на Грэндфордском мосту, он мысленно поблагодарил отца, второй раз в жизни: в первый раз – когда Зефирон погиб во время Ули Вермара.

– Я пришел, чтобы поговорить со своими братьями. – Григор установил ящик на землю, и Нифрон взошел на него. – Инстарья! – обратился он к воинам и взмахнул все еще свернутым флагом, привлекая внимание. – Правитель Алон-Риста вернулся. Я пришел, чтобы освободить вас от власти дураков и трусов.

– Да как ты смеешь! – взвизгнул Петрагар. – Ты…

– Мы долго терпели притеснения и унижения от фэйна, который не уважает, не ценит и не любит нас. – Нифрон с легкостью перекрыл лепет Петрагара. Голос командира галантов как нельзя подходил для речей: громкий, низкий и уверенный.

– Изменник! – крикнул Петрагар. – Сын изменника!

Нифрон решил ответить на обвинение – оно как раз хорошо увязывалось с его речью. Он ни от кого не ждал помощи, тем более от Петрагара, однако грех не воспользоваться преимуществом, когда представляется такая удачная возможность.

– Мой отец отдал жизнь за свой народ. Он служил своим братьям-инстарья, он мечтал прекратить их изгнание, чтобы они больше не прозябали в грязи и крови. Мы сражаемся и умираем, а миралииты, умалины, нилинды, эйливины и гвидрай наслаждаются жизнью, пока мы страдаем ради их благополучия. Даже асендвэйрам позволено жить по ту сторону Нидвальдена. И только инстарья изгнаны из отчего дома. Почему?

– Потому что фэйн так решил, – неуверенно заявил Петрагар.

– Вот именно! – Нифрон был признателен Петрагару за помощь. На фоне сего жалкого труса командир галантов выглядел еще более выигрышно. – Фэйн решил, что мы, несущие и без того самую тяжкую ношу, должны получать в награду лишь презрение и унижения. Те из вас, кто был в Эстрамнадоне и видел гибель моего отца, могут это подтвердить. Разве так поступает благородный фэйн, уважающий свой народ? Или так поступает тиран, чья власть зиждется только на страхе?

– Сикар! – вскричал Петрагар. – Арестуй его! Стащи его с ящика!

Сикар колебался.

Они и правда его ненавидят. Все гораздо легче, чем я предполагал.

– Я хочу рассказать вам, зачем я здесь, – продолжил Нифрон более спокойным тоном. – Я пришел, чтобы принести вам избавление. Алон-Рист – мой родной дом, а инстарья – моя семья. Я хочу спасти вас.

– Ты здесь единственный, кто нуждается в спасении, – прорычал Петрагар, пробиваясь вперед сквозь неподвижный строй солдат.

– Много лет я предупреждал вас, что рхуны способны сражаться так же хорошо, как и фрэи, а мне никто не верил. – Нифрон посмотрел Сикару прямо в глаза. – Мои опасения подтвердились, когда Шэгон пал от руки рхуна у Развилки.

– Шэгон был убит, пока лежал без сознания, – возразил Сикар.

– Неважно. Я сам видел, как воин рхунов убил Гриндала. Одним ударом снес ему голову с плеч. Вы ведь помните Гриндала?

Его слова произвели впечатление на всех, включая Сикара. Тот повернулся и, как многие другие, посмотрел на Петрагара.

– Это правда? – спросил Сикар.

– Мне… мне говорили, что…

– Рхун убил Гриндала, и ты ничего нам не сказал?

– На тот момент Гриндал пребывал в сознании, – заметил Нифрон. – Если вам и этого мало, то я скажу вам, что сам сражался со рхунами, и под Рэном один из них едва не убил меня в поединке. Только вмешательство Сэбека спасло мне жизнь. – Он перевел взгляд на Сэбека, и тот кивнул.

По рядам фрэев пробежал ропот.

– Значит, ты просто растерял свое мастерство, – заявил Петрагар. Он уже пробрался вперед и встал рядом с Сикаром. – Отведи их в дьюрингон или убей прямо тут. Пошевеливайся, иначе будешь обвинен в неповиновении фэйну и казнен вместе с мятежниками.

Сикар скривился от напыщенных речей Петрагара. Потемнев лицом, он вздохнул и потянулся за мечом.

– Тебе ведь самому не по душе такое, – заметил Тэкчин.

– Замолчи. – Сикар с усилием вынул меч из ножен, словно тот весил больше, чем Григор. – Можешь ты хотя бы сейчас не трепать языком?