Византийская кунсткамера - Энтони Калделлис

* * *

Андроник Комнин, двоюродный брат императора Мануила I (1143–1180), провел почти три года в тюрьме Большого дворца (1155–1158). Там он обнаружил подземный ход под своей камерой и заполз туда, завалив за собой отверстие. Стражники решили, что он бежал, хотя ничто не было повреждено, после чего началась охота за ним по всей империи. Жена Андроника была в качестве меры предосторожности арестована и помещена в его камеру. В первую же ночь он восстал перед ней из-под пола, «словно демон из Тартара», и они занялись любовью, стараясь делать это тихо, но при этом зачали своего сына Иоанна. Поскольку жену так строго не охраняли, Андронику удалось бежать из тюрьмы, но позже его нашли и снова арестовали (Никита Хониат. История 106–107).

* * *

Женщина, стесненная настолько, что у нее нет женских дел, не здорова (Василики 19, 10, 14, 8).

* * *

Поэт-сатирик XII века Птохопродром жаловался императору на то, как его жена словесно его оскорбляла, выгнала из спальни и морила голодом (Поэмы 1).

        Боюсь я очень рта ее, боюсь ее я гнева,

        Угроз ее весьма страшусь, а также отвращенья.

Она обвиняет его в том, что он бесполезен по дому, в то время как она делает всю работу:

        Сидишь в жилище ты моем, но ничего не платишь:

        ведь мрамор изничтожен весь, и пол весь развалился,

        вся черепица сыплется, а крыша вся прогнила…

        Двери не сменишь никогда, не приколотишь доску,

        не перекроешь кровли ты и не поправишь стену,

        ни мастера не позовешь, чтоб он ее исправил,

        гвоздя ты даже не купил, его забить чтоб в доску…

        На кой ты сдался мне такой? В чем польза, я не знаю.

Следующая сцена полна сексуальных намеков:

        Ведь только в двери я вошел, наезднику подобно,

        Как видит, что я спешился, поднялся и уселся…

        она вдруг потихонечку начнет мурлыкать часто…:

        «Как распластался ты на мне? », и «Как не постыдился? »

        Хотел я ей, о государь, пощечину отвесить,

        Однако ж, поразмыслив чуть, промолвил сам себе я:

        «Клянусь душой твоей, Продром, сиди-ка лучше молча:

        что б ни сказала, ты терпи и выноси все твердо.

        Ведь коль ударишь ты ее и очень больно двинешь,

        то, как ты стар и невысок, а также уж бессилен,

        она поверх навалится и за собой потащит…»

        Когда ж и посоха найти я не сумел, несчастный,

        то поскорей тогда схватил метлу, и принужденно

я заклинаю и прошу и слезно умоляю:

        «Всенепорочный мой, сдержи ее, уйми, Христе мой,

        не дай ей повернуться, чтоб забрать мой посох,

        не попусти мне окриветь по дьяволовой воле».

        Она уходит, прячется, и, тут же дверь заперши,

        уселась беззаботная – остался я снаружи.

        Тогда, держа в руках метлу, я начал в дверь стучаться.

        Когда ж рассвирепел вконец, стуча в нее так часто,

        нашел я дырку и воткнул туда конец метелки,

        однако тут она, вскочив и за него схватившись,

        тянуть вдруг стала изнутри, а я, опять, снаружи.

        Но как смекнула, что могу ее тащить я крепко,

        метлу тут отпустила вдруг и дверь совсем открыла.

        От неожиданности я упал и распростерся.

        Увидев же, что я упал, та как начнет смеяться!

Запретные союзы

В древней Римской империи сенаторам запрещалось жениться на актрисах, поскольку эта профессия считалась немногим лучше проституции и часто практиковалась параллельно ей. Когда Юстиниан I захотел жениться на бывшей «актрисе» Феодоре, он надавил на своего дядю, императора Юстина I (518–527), чтобы тот издал закон, разрешающий такой брак, если женщина изменила свой образ жизни и выказала «воздержность». Закон подразумевал, что перспектива замужества за сенатором может побудить женщин с пониженной социальной ответственностью одуматься. Кроме того, дочери, рожденные от «женщин сцены», могли ходатайствовать перед императором о законном «освобождении от пятна материнской репутации» (Кодекс Юстиниана 5, 4, 23).

* * *

Многие провинциальные монахи оказались в оппозиции к Константину V из-за его борьбы против священных изображений. Михаил Лаханодраконт, верный сторонник императора и стратиг одной из фем Малой Азии, собрал вместе монахов и монахинь своей области и приказал им сменить черные одежды на белые и выбрать себе супруга. Тот, кто откажется, будет ослеплен и сослан на Кипр. Одни предпочли брак, другие – ослепление и Кипр (Феофан Исповедник. Хронография 445).

* * *

К XI веку Церковь ввела сложный набор ограничений на брак. Помимо прочего, брак был запрещен между двумя лицами, связанными вплоть до седьмой степени родства включительно. Например, двоюродные братья представляли собой пятую степень родства (двоюродный брат 1? отец? дед (и обратно вниз)? дядя? двоюродный брат 2). Дополнительные правила запрещали вступать в брак лицам, связанным духовным родством, особенно если оно возникло благодаря крещению или предшествующему браку общих родственников. Это было настолько сложным делом, что для его разрешения требовались специальные трактаты (например, Иоанн Педиасим. О женитьбе).

* * *

Единственным императором, который был близок к тому, чтобы иметь двух жен одновременно, был Константин IX Мономах (1042–1055). Он стал третьим и последним мужем императрицы Зои, причем сам уже был женат, так что вся эта ситуация оказалась неканонической с самого начала и потребовала специального разрешения. Более того, после смерти своей предыдущей жены Мономах сошелся с Марией Склиреной, своей настоящей любовью, хотя формально на ней и не женился. После того как он сочетался с Зоей и стал императором, та позволила ему поселить Марию во дворце и даже наделить ее императорскими титулами. Теперь Мономах жил во дворце с тремя императрицами: своей женой Зоей, ее сестрой Феодорой и своей сожительницей Марией. Когда та умерла, он сошелся с аланской принцессой, но Феодора категорически запретила ему жениться на ней (Михаил Пселл. Хронография 6, 151–154).