1000 и одна лампа - Олег Трегубов

– Твой брат погиб в Афганистане? – неожиданно спросила она.

– Он жив! – возразил Костя. – Он просто пропал, но он жив, я это точно знаю!

– А что говорят?

– Так и говорят, что пропал. Только добавляют, что ждать бесполезно, но я верю, что он скоро вернётся.

Они немного помолчали. Костя хотел узнать, почему она спросила о брате, но она ответила первой.

– Просто у меня брата двоюродного тоже отправляют в Афганистан, вот я и спросила, – сказала Лена. – А хочешь, я напишу ему в письме имя и фамилию твоего брата? Вдруг он сможет что-нибудь узнать?

– Было бы неплохо, – улыбнулся Костя.

Она достала из портфеля тетрадку, ручку и спросила:

– Как его зовут?

– Сергей Федотов, ему 19 лет.

Она записала и убрала всё обратно в портфель. Но на этом их общение закончилось, так как мимо проходили её подруги, и она пошла с ними, только лишь сказав Косте:

– Надеюсь, он что-нибудь узнает.

А Костя стоял, смотрел ей вслед и улыбался. Впервые они говорили вдвоём так долго. Долетев на крыльях до дома, он поднялся на свой этаж и зашёл в квартиру. «Вот бы удалось что-нибудь выяснить о Сергее», – подумал он и поспешил в комнату. Там он взял с полки лампу, потёр её и произнёс:

– Хочу, чтобы мой брат вернулся домой живым и невредимым.

Глава 8

Гассион сидел напротив Нибериуса – самого главного джинна в УПРАВЛЕНИИ ИСПОЛНЕНИЯ ЖЕЛАНИЙ, да и во всей стране джиннов, и пытался вникнуть в смысл сказанных им только что слов. Тот говорил, что Фаркус пропал без вести в мире людей. Но разве такое возможно? Именно такой вопрос он ему и задал.

– Мы и сами пока не понимаем, как такое могло произойти. Просто на табло вдруг сначала отключился таймер, а затем и его имя исчезло.

– А раньше что-то подобное случалось? – спросил Гассион, не понимая, что же делать.

– Нет, это впервые, – покачал головой Нибериус. – Но я пригласил тебя не только для того, чтобы рассказать об этом. Пока мы будем во всём разбираться, ты должен держать язык за зубами.

Гассион удивлённо посмотрел на него. Как он мог говорить о таких вещах? Фаркус пропал, и его нужно было срочно искать, звонить во все колокола, а не отсиживаться в тишине. Возможно, ему срочно требуется помощь.

Словно прочитав его мысли, Нибериус произнёс:

– Конечно же, мы будем делать всё от нас зависящее, чтобы как можно скорее найти твоего брата и вернуть его в страну джиннов. Но и ты пойми меня правильно. Ведь если сейчас среди джиннов поползут слухи, которые непременно обрастут какими-нибудь ужасными историями, начнётся самая настоящая паника. Нарушится весь привычный уклад нашей страны. Ты согласен со мной?

Гассион кивнул, решив, что Нибериус прав. Сейчас нельзя было раздувать панику, так как это могло лишь навредить Фаркусу.

– Вот и хорошо, – удовлетворённо кивнул хозяин кабинета. – Возвращайся домой и ни о чём не беспокойся, мы во всём разберёмся.

– Но у меня смена только началась, – возразил Гассион.

– Можешь какое-то время не приходить, – махнул рукой Нибериус.

Но Гассиона это не устраивало. Находясь здесь, он сможет попробовать в случае чего самостоятельно поискать брата в мире людей или хотя бы будет в курсе того, как продвигаются поиски. Дома же его ждёт полное неведение и бездействие. Поэтому он сказал:

– Наоборот, если я перестану здесь появляться, у других могут возникнуть лишние вопросы. Лучше сделать вид, что ничего не произошло, и делать всё как раньше, в том числе ходить на смены.

Некоторое время Нибериус молча смотрел на него, а затем поднялся с кресла и произнёс:

– Что ж, пусть будет так. Главное, ни с кем не говори о случившемся. Можешь возвращаться на смену, а как появится какая-нибудь информация, я тебе сообщу.

Гассион тоже поднялся, поблагодарил его, попрощался и вышел из кабинета.

– Что он тебе сказал? – спросила Джайлин, когда он вернулся в зал исполнения желаний.

Было видно, что ей действительно не терпится узнать подробности разговора, но нельзя было сейчас ничего рассказывать. Он обещал Нибериусу не распространяться на эту тему, к тому же, за ним могли наблюдать.

– После смены, – тихо произнёс он, а затем отошёл в сторону и занял свободное место на одном из диванов.

Джайлин несколько секунд задумчиво смотрела ему вслед, а затем села на диван в некотором отдалении от Гассиона и за всю смену ни разу к нему не подошла.

А он сидел и думал о том, что же могло произойти в мире людей такого, из-за чего Фаркусу не удалось вернуться. Только вот придумать ничего не мог. Сколько Гассион себя помнил, никто никогда не говорил о том, что джинн может застрять в мире людей. Это как закон мироздания: через 3 дня, отмерянные на исполнение желания, все возвращаются автоматически. Иное просто не укладывалось в голове. Но всё-таки это случилось

Вдруг он почувствовал, что кто-то легонько толкнул его в бок, и сразу же прозвучал вопрос:

– Тебя случайно не Гассион зовут?

Он взглянул на сидящего рядом с ним джинна, а тот кивнул головой куда-то в сторону. И тут до Гассиона дошло. Он посмотрел на табло, увидел там своё имя, поднялся с дивана и быстро направился в сторону комнаты, из которой вскоре должен был переместиться в мир людей.

«Может, получится что-нибудь разузнать о Фаркусе», – подумал он, садясь в кресло, но развить эту мысль не успел. Внезапно всё завертелось, и вскоре он уже опять стоял в мире людей, наполненном зелёными красками, таким желанным прежде и таким враждебным теперь, после исчезновения брата.

На этот раз перед Гассионом оказался не один человек, а сразу несколько. Возле старой ветхой лачуги сидели мужчина и женщина, а вокруг них четверо детей, мал мала меньше. Все они со страхом и в то же время с интересом смотрели на него. Лампа была в руках у мужчины, поэтому к нему Гассион и обратился: