Чудеса в кастрюльке - Дарья Донцова

– Фамилие мое такое, – объяснил секьюрити, – Хомяков, вот и сказал, как положено: «Охрана, Хомяков». Никак в толк не возьму, чего тебе надо, а?

Стараясь не расхохотаться в голос, я пошла быстрым шагом по обшарпанному коридору к лифтам. Путь лежал на восьмой этаж в отделение кардиологии.

В ординаторской нашлась только одна тетка, быстро писавшая что-то в толстой тетради. Услышав мои шаги, она подняла голову и довольно вежливо спросила:

– Вам кого?

– Ежи Варфоломеевича Отрепьева.

– Он уволился! – мигом ответила тетка.

Я удивилась до крайности. Честно говоря, я ожидала, что докторица всплеснет руками и воскликнет:

– Боже! Вы не знаете! Такой кошмар!

Но врач, даже глазом не моргнув, соврала.

– Как уволился? – возмутилась я.

– Просто, – пожала плечами лгунья, – нашел другое место.

– Где?

– Понятия не имею. Кто вас к нему отправил?

– В поликлинике по месту жительства бумажку дали.

– Имеете направление? Можете обратиться к любому врачу, завтра, с девяти утра, пожалуйте в приемный покой, вам дадут талон на госпитализацию.

– Но мне нужен Отрепьев!

– Ничего поделать не могу.

– Может, у него тут друзья имеются? Подскажут, как можно найти Ежи Варфоломеевича? !

Тетка уткнулась в бумаги, буркнув:

– Нам дружить некогда, с больными бы разобраться, если больше вопросов не имеете, прошу покинуть ординаторскую.

Поняв, что ничего не узнаю, я вышла в коридор и попыталась остановить кого-нибудь из людей в белых халатах, проносившихся мимо со страшно серьезными лицами.

– Я рентгенолог, – сообщил один, – про кардиологов ничего не знаю.

– Не работаю в этом отделении, – сказал второй.

– Средний медицинский персонал справок не дает, – отрезала женщина необъятной толщины, толкавшая перед собой пустую каталку.

Одним словом, все тут были неприветливые, малоразговорчивые и шарахались в сторону, заслышав фамилию Отрепьев. Потерпев сокрушительную неудачу, я дошла до самого конца коридора и увидела в небольшой нише у окна страшно расстроенную медсестру, почти девочку, с пустым эмалированным ведром в руках.

– Ты чего сопли льешь? – спросила я. – Обидел кто?

Существо в белом халатике, по виду чуть старше Кристины, вздохнуло:

– Тут все как собаки.

– У меня сложилось такое же впечатление, – улыбнулась я.

– Меня на практику прислали, из училища, – начала изливать душу девочка.

– Не повезло тебе.

– И не говорите. Сунули в руку тряпку и велели коридор мыть! Хороша практика! Да еще вечно недовольны, ругаются!

– Наплюй.

– Так в училище сообщат, что плохо работала, «два» поставят, стипендии лишат! Меня старшая все время идиоткой обзывает.

– Вера! – долетело из другого конца коридора. – Ну сколько можно воду набирать! Лентяйка чертова!

– Вот, – с обидой пролепетала девочка, – сейчас опять скажет, что я дура. Может, и впрямь я умственно отсталая, но никак в толк не возьму, как эта штука работает.

И она ткнула пальчиком в большой никелированный цилиндр, стоявший у стены.

Я усмехнулась. Сама долгие годы носилась с ведром и тряпкой, драя бесконечные полы. Титан, так называется эта вещь.

– Вот здесь, в самом низу, имеется кнопочка, нажмешь и быстро подставляй ведро, потечет кипяток.

– Хитро, – покачала головой Вера, – никогда ничего подобного не видела.

– Очень старый агрегат, теперь таких не выпускают. Даже странно, что он еще где-то сохранился.

– А тут все такое, допотопное, – хихикнула Вера, отрывая от пола ведро.

– Болтаешь без остановки, а работа стоит! – заорала толстая баба, та самая, которая только что толкала каталку. – А ну, шевелись, лентяйка. А вы чего хотите?

Вера покраснела, глаза ее наполнились слезами, мне стало жаль девочку.

– Я ее тетя, адвокат по профессии. Вы знаете, что несовершеннолетних нельзя заставлять полный день работать?

Старшая медсестра осеклась, потом осторожно сказала:

– Вы родственница Веры?

– Ближайшая, если не расслышали, повторю: я работаю адвокатом. Кстати, по нормам труда подросток не должен таскать тяжеленные ведра.

Бабища расплылась в улыбке. Правда, приветливей от этого ее лицо не стало, наверное, так пытается проявить любезность тигровая акула.

– А Верочку никто и не заставляет, она у вас просто очень старательная! Такая расторопная, сообразительная…

– Это поэтому вы ее называете «лентяйка чертова»? – хмыкнула я.

– Что вы, – деланно возмутилась тетка, – кто сказал подобную глупость?

– Сама слышала пару секунд назад, вы кричали из коридора: «Ну сколько можно ведро набирать, лентяйка чертова! »

Медсестра растерянно захлопала глазами, потом нашлась:

– Господь с вами, это я техничку нашу распекала, никогда не уберет нормально! Ты, Верочка, оставь ведро и ступай с тетей домой, хватит уж, и так засиделась.

Вымолвив последнюю фразу, медсестра исчезла. Вера грохнула ведро о пол.

– Ну спасибо! Здорово вы ее напугали! Откуда вы знаете-то про всякие нормы и законы? Неужели адвокатом работаете?

– Да нет, я работаю в журнале, статьи пишу на криминальные темы, просто не так давно передачу по телику посмотрела, там как раз речь о детском труде шла, вот и запомнила кой-чего. А ты давно тут практику проходишь?

– Третий месяц мучаюсь, – вздохнула Вера, – нашим девчонкам всем повезло, в такие интересные места попали, а я в отстойник угодила. Вы сами сюда зачем? Если, не дай бог, заболели, то бегом скачите прочь. Здесь лишь один доктор умный был, да и тот помер, Ежи Варфоломеевич, остальные идиоты.

Я схватила Веру за руку.

– Ты его знала?

– Конечно, а как же!

– Здесь есть столовая?

– Буфет на втором этаже.

– Пошли выпьем кофе.

– Не люблю его, он горький, – покачала головой Вера.