Чудеса в кастрюльке - Дарья Донцова

Когда стало ясно, что бывшая свекровь тяжело больна, Ася установила в ванной комнате еще один унитаз. Я удивилась, увидав его впервые, но подруга спокойно пояснила:

– Место позволяет, сама видишь, у нас в ванной плясать можно. Розалия, если усядется в туалете, все, часа на два, никак не меньше. Знаешь, как Сережка злится. Ему на работу бежать, а бабушка заперлась и выходить не собирается. Ну каждый день скандал. Один вопит, что он нас кормит, поэтому заслуживает любви и внимания, а другая обижается и плачет. Так что второй унитаз это не прихоть, а суровая необходимость.

Дождавшись, пока старуха исчезнет в своей комнате, я вернулась в гостиную и пошарила глазами по толпе гостей. В помещении много курили, под потолком висел синий дым, и кто-то распахнул дверь балкона. Холодный воздух быстро заполнял пространство, поэтому большинство присутствующих натянули пиджаки и свитера. Женщины в фиолетовой майке не было видно, наверное, она тоже утеплилась. Вздрогнув от сквозняка, я тяжело вздохнула. Еще три дня тому назад Аська бы мигом заорала:

– С ума сошли, да? Сначала надымили, потом Антарктиду устроили! Ну сколько раз объяснять: в доме маленький ребенок, идите на лестницу.

После рождения Ляльки Аська сама бросила курить и нещадно гоняла тех, кто доставал сигареты в квартире. Даже на Сережкин день рождения она, несмотря на крайне недовольный вид мужика, отправила его приятелей к лифту. Но сегодня народ беспрепятственно курил и заполнял пепельницы окурками. Я посмотрела на пепельницу, набитую до отказа чинариками, и внезапно окончательно поверила: Ляля умерла.

Из мрачных раздумий меня вывел довольно сильный толчок в бок.

– Ой, прости, – воскликнула Оля Лапшина с полным подносом грязной посуды в руках, – не хотела тебя толкать, да, боюсь, вся эта гора звезданется.

Я сняла с подноса стопку грязных тарелок и пошла на кухню. Ольга поставила ношу на подоконник и со вздохом предложила:

– Давай освежим посудку-то. Глянь, сколько всего. Аське три дня не разгрести.

– Конечно, – кивнула я и встала у раковины.

Сушка у Аськи небольшая, поэтому я мыла сервиз, а Ольга вытирала тарелки, блюда, салатницы. Когда дело дошло до приборов, Лапшина сказала:

– Надо же, чтобы из всего класса именно Аське так не повезло. У наших уже по двое, а то и по трое, а у Бабкиной все никак не получалось.

Я молча удаляла остатки «Фейри». Брак с Андреем, сыном Розалии Никитичны, развалился у Аси еще и потому, что она никак не могла родить. Правда, Бабкина не сразу поняла, что причина бесплодности кроется в муже, но потом произошел ряд неприятных событий, и она мигом развелась, выскочив замуж за Сережку, тут же забеременела и произвела на свет Ляльку. Но вот интересная деталь: Андрей тоже создал второй раз семью, женился на простоватой Светочке, девочке, не слишком подходившей ему ни по образованию, ни по социальному статусу. Света служила бухгалтером в воинской части, и Розалия Никитична, узнав, кто теперь будет у нее в невестках, поджав губы, заявила:

– Жениться следует на ровне.

Андрей психанул, хлопнул дверью и сыграл свадьбу без участия матушки. Потом Аська их помирила, Розалия Никитична пригласила молодых на чай и даже подарила Светке антикварную брошь – камею. Но после ухода довольных родственников она заявила Аське:

– Уж извини, но она меня утомляет. И о чем нам разговаривать? Знаешь, я очень старалась, но болтать два часа о засолке огурцов не в моем стиле.

Розалия всю жизнь проработала врачом, имеет в кармане кандидатский диплом и живо интересуется новыми книгами, театральными премьерами и вернисажами. Сейчас она, естественно, никуда не ходит, телевизор заменил ей весь мир, но три года тому назад пожилая дама не сидела дома.

– Если эта снова нагрянет в гости, – объясняла Розалия Асе, – скажи, что я болею, избавь меня от общения с дурой.

Но Светка не горела желанием общаться с излишне интеллигентной свекровью, а потом у нее не стало времени, потому что Света… родила дочь.

Когда взволнованный Андрей объявил о том, что скоро станет отцом, Аська не поверила. Ведь она точно знала – бывший муж неспособен к зачатию ребенка, а тут вдруг такой поворот. Когда на свет появилась маленькая Ниночка, Розалия Никитична, еще здоровая и вполне энергичная, приехала в гости к Свете и, дав ребенку игрушку с булавкой, незаметно взяла у внучки несколько капель крови. Пробирку она отвезла приятелю, заведовавшему лабораторией. Андрей обследовался ранее, и его анализы имелись. Результат ошеломил бабушку и Асю, сначала тоже заподозрившую неладное: Андрей – отец Нинушки. Никаких сомнений у медработников, проводивших исследование, не было. Ошарашенная Аська сбегала к гинекологу и задала вопрос:

– Как такое вышло?

Профессор развел руками.

– Есть вещи, которые иначе, чем божья награда, и не назвать.

За что господь решил вознаградить Свету, для Бабкиной осталось непонятным, ну да это ерунда, интересно другое. Нинушка и Лялька были практически одного возраста, обе хорошенькие, как картинки, блондиночки с весело сверкающими голубыми глазами. Но Ляля – любимая внучка, с которой Розалия Никитична охотно возилась. Она разрешала девочке рыться у себя в шкафу, и много приятных часов Лялька провела, примеряя ожерелья, бусы, цепочки и кольца бабушки. Чуть ли не каждый день она получала от Розалии подарочки. Даже прикованная к постели, старуха ухитрялась порадовать свое солнышко. Как-то раз, придя к ним в гости, я увидела Ляльку с огромным шоколадным зайцем в ручках.

– Большего не нашла? – усмехнулась я. – Этот косоглазый небось два кило весит.

– Это Розалия купила, – отмахнулась Ася, – совсем Ляльку разбаловала. Та каждое утро влетает к ней в комнату и кричит: «Лублу тебя, лублу, дай подалок! » И ведь получает, шельма.

– Ты хочешь сказать, – изумилась я, – что еле-еле передвигающаяся женщина ходит по магазинам?

Аська дернула плечом.

– Знаешь, Вилка, прогресс зашел очень далеко, Розалия просто набирает телефон службы 77, и через пару часов курьер доставляет заказ.

Нинушка же бывала у Розалии раза два в год, не чаще. Пожилая женщина весьма равнодушно целовала ее в макушку и вручала простую шоколадку. Если во время визита между девочками вспыхивала свара, Розалия мигом говорила: