Микстура от косоглазия - Дарья Донцова

– Где можно найти Галю? – спросила я у одной из девиц, с волосами, выкрашенными в невероятный, нежно-зеленый цвет.

Хлопнув густо намазанными ресницами, девушка лениво поинтересовалась:

– Какую?

– Шубину.

– Зачем она вам?

– По личному вопросу.

Зеленоволосое создание медленно подняло руку и ткнуло пальцем с безобразным ногтем в кнопку.

– Да, – захрюкал стоящий перед ней динамик.

– Слышь, Таньк, – зевнув, спросила продавщица, – где Галька?

– В стиралках, – прохрипело из прибора.

– Пусть подымется, пришли к ней.

– Хр-хр, – донеслось из динамика.

– Ща появится, – обнадежила меня девица и зевнула.

Я принялась ходить по залу, разглядывая витрины. Наконец из двери, ведущей в служебное помещение, появилась фигура и басом крикнула:

– Кто меня искал?

Я слегка испугалась. Галочка выглядела просто устрашающе. Росту в ней было метра два, не меньше, а объему мог позавидовать профессиональный борец сумо. Огромные колонноподобные ноги росли из необъятной филейной части размером с корыто. У моей мачехи Раисы, в деревне Попугаиха, висел на стене сарая такой серебристо-серый ушат, к нему еще прилагалась ребристая доска. Меня привозили в Попугаиху на все лето, Раиса сдавала меня своей матери и уезжала. По четвергам бабка снимала корыто и засовывала туда мои перемазанные землей одежки.

– Эх, грехи наши тяжкие, – бормотала старуха, орудуя куском хозяйственного мыла, – ну-ка, Вилка, вздуй примус, не на газе же белье кипятить, баллон-то дорогой. Эй, куды побегла! Глянь-ка, как с грязным управляться надо!

Но я, не слушая бабку, удирала огородами к подружкам. Старуху я недолюбливала и старательно уворачивалась, когда та пыталась поцеловать меня на ночь. Потом, спустя много лет, я поняла, что старуха была на самом деле замечательной женщиной, по-крестьянски рассудительной и безмерно доброй. Я-то не являлась ее родной внучкой, Раиса, ее дочь, приходилась мне мачехой, но бабка безропотно забирала меня к себе на все лето и даже, если была в хорошем настроении, целовала падчерицу дочери перед сном. Правда, она любила выпить и частенько прикладывалась к бутылке, оправдывая свое поведение весьма незатейливо.

– Праздник севодни, – бормотала бабка, вытаскивая из погребушки «четверть» с мутноватой жидкостью, – грех не отметить.

Накушавшись самогонки, бабуська начинала сначала петь, затем плакать, потом быстро засыпала, прямо там, где сидела. Наутро мне сильно доставалось от нее. Выдернув возле забора крапиву, старуха охаживала меня по ногам, приговаривая:

– Ишь, лентяйка! Баба заболела, спать легла, так помоги! Курей загони, корову подой, ан нет! Эх, девка, не вырастет из тебя толковая хозяйка!

Я стоически сносила наказание. Обижаться на старуху было невозможно, по деревенским меркам девочка в шесть лет уже большая, помощница в доме, мои одногодки готовили обед, пока родители ломались в поле за трудодни…

– Так кому я понадобилась? – прогудела Галя.

Я вынырнула из некстати нахлынувших воспоминаний и ответила:

– Мне.

– И чего вы хотите?

– Вот, видите на мне курточку?

– Ну?

– Ваш сосед по квартире, Алик…

– Знаю Алика, – кивнула Галя.

– …продал мне ее, – закончила я, – недорого взял, вещь хорошая, качественная…

– А я тут при чем? – нахмурилась она.

– Так Алик сказал – ваша курточка, вроде попросили его ее продать?

– А че? Нельзя? – потемнело лицо продавщицы.

– Конечно, можно, – натужно улыбалась я, – только вот незадача…

– Тьфу, пропасть! – в сердцах воскликнула Галя. – Да говори толком, в чем дело! Не тяни!

– Ваша куртка?

– Что я, по-твоему, чужую вещь продавать стану?

Я вздохнула, с Галей очень тяжело беседовать. Она держит глухую оборону и моментально начинает стрелять из всех орудий, услыхав любой вопрос. Наверное, у нее очень тяжелая жизнь, раз она везде видит подвох.

– Курточка замечательная, очень удобная, но вот как ее стирать?

Галя замерла с открытым ртом, потом спросила совершенно нормальным голосом:

– Как стирать?

– Ну да, – затараторила я, – вещь не новая, у меня на обновки денег не хватает, вы ее до меня носили, уж расскажите, пожалуйста, стирать при какой температуре? Можно ли в машине? Она белая, маркая…

Продавщица неожиданно усмехнулась:

– Я ее не носила.

– Да? Почему же? Отличная шмотка.

– Ты на меня глянь, – засмеялась Галина, – эта куртенка только на мой кулак налезет…

– Но она ведь ваша?

– Иди сюда, – поманила меня пальцем Галина.

Мы прошли в служебное помещение, она плюхнулась на жалобно застонавший под ее весом диван.

– Девки тут противные, – покачала головой продавщица, – уши развесят, подслушают, о чем говорят, а потом давай языками молоть! Куртку мне Генка припер, сволочь!

– Муж ваш?

– Нет, мы не расписаны были, пьяница он подзаборная. Ничего хорошего от него я не видела, одни колотушки.

Я с сомнением покосилась на Галю, интересно, какого размера должен быть мужчина, бьющий такую женщину?

– Только водку трескал, – с возмущением продолжала она, – это он может! За всю совместную жизнь один лишь подарок принес, куртку! Прямо чистое издевательство, зачем мне такая крохотная! Взяла ее, сунула в шкаф и забыла. А тут как-то полезла в шифоньер и наткнулась на нее. Чего, думаю, висит? Надо ее куда-нибудь деть, ну и отдала Алику, хоть сколько выручу, уже хорошо.

– Вот беда, – заохала я, – а где ваш Гена куртку взял?

– Уж не в магазине купил, спер скорее всего, – фыркнула Галя.

– Не подскажете, где его найти можно?

– Генку?

– Ну да.

– Шут его знает, мы уже полгода не виделись, я только рада, – заявила Галя, – лучше совсем без мужика, чем с таким уродом.

– А адрес его помните?

– Не знаю, он у меня жил. Телефон могу дать, рабочий.

– Вот спасибо, – обрадовалась я.

Галя открыла шкафчик, вытащила огромную черную сумку, порылась в ней, выудила записную книжечку, помусолила растрепанные странички и сказала:

– Ага, пиши. Фамилия ему Крысин, очень она ему подходит, крыса он и есть.