Концерт для колобка с оркестром - Дарья Донцова

– Откройте! – завопила я.

В ответ тишина.

– Немедленно впустите!

Молчание.

Обозлившись еще больше, я огляделась по сторонам, увидела вблизи раскидистое дерево, ветви которого свисали над участком Федора, и, недолго думая, вскарабкалась на него. Это сейчас я – набирающий обороты автор детективных романов, но воспитывала-то меня улица, и я еще не растеряла соответствующие навыки.

Двор был пуст. Выглядел он не таким заброшенным, как у Ани, но и ухоженным его не назовешь.

– Эй, – заорала я, – а ну, выходи! Смотри, как ты меня гайкой ушиб, до крови.

Продолжая кричать, я поднялась на крыльцо и обнаружила на двери железный навесной замок самых устрашающих размеров. Усмехнувшись, я присела и пошарила под крыльцом. Подавляющее число деревенских жителей прячет там запасные ключи. Но здесь под ступеньками мои руки ничего не нащупали. Решив не сдаваться, я обошла вокруг избы. Частенько сельские дома имеют второй вход. Отчего я не ушла, поняв, что избушка заперта снаружи? А кто, по-вашему, швырялся гайками? Нет, внутри есть человек!

Черного хода не существовало. Я приблизилась к окну и попыталась заглянуть внутрь. Тщетно, взгляд наткнулся на задернутые гардины.

– Эй, – крикнула я, – вы где?

– Помоги, – прошелестело сверху, – спаси, убивают.

Я задрала голову и увидела круглое окошко под самой крышей.

– Кто там? – завопила я.

Сверху спланировал кусок газеты, крупные, пляшущие буквы, написанные карандашом на полях, слились в фразы: «Я на чердаке. Лестница внизу».

Чуть поодаль и впрямь стояло шаткое сооружение, сбитое из тонких палок. Не раздумывая долго, я передвинула лестницу так, чтобы она достигала окошка, и резво полезла вверх. На середине пути мне стало страшно, но не отступать же от намеченной цели, тем более что сверху периодически доносился тихий, словно шелест травы, голосок: «Помоги».

Наконец руки уцепились за край окошка.

– Откройте, – постучала я по стеклу.

– Помоги, – долетело из форточки.

– Распахните окно!

– Помоги.

Делать нечего, пришлось снять с ноги босоножку и ударить ею по давно не мытому стеклу. Голову я на всякий случай втянула в плечи, но, к моему удивлению, на меня не посыпалась груда осколков. Отчего-то стекло, почти целиком вылетев из рамы, упало внутрь чердачного помещения. Я заглянула в образовавшуюся дыру. Непосредственно у моего лица оказалась кровать, на которой сидела взлохмаченная, худая девушка. Увидев меня, она вскрикнула:

– Помогите!

– Ты кто?

– Мила.

– Что здесь делаешь?

Девушка заплакала и бессвязно залепетала:

– Федор… убить… спаси…

Поняв, что у нее сейчас начнется истерика, я быстро сказала:

– А ну-ка возьми себя в руки. Лучше скажи, где Федор.

– Он уехал, – шмыгнула носом Мила, – Федор всегда утром уматывает.

– Когда вернется?

– Обычно вечером возвращается.

Я повеселела.

– И что у тебя случилось? Почему сидишь на чердаке и ревешь?

– Меня Федор запер.

– Зачем?

– Он бандит, – выпалила девчонка, – пожалуйста, умоляю, помоги мне бежать!

– Давай вставай, – велела я, – и лезь в окно.

– Не могу.

– Почему?

– Меня привязали за ногу, вон видишь?

Мила потрясла тонким, длинным кожаным ремешком.

– Гад, – с чувством произнесла она, – мерзавец, он так рассчитал, что я могу только с кровати слезть и до ведра дойти, два шага сделаю, и все, дальше ремень не пускает. Он крепкий, не разорвать, я даже перегрызть его пыталась. Куда там! Ты принеси секатор, знаешь, такие ножницы, кусты постригать, только поторопись, а то, не ровен час, Федор раньше заявится, мне тогда каюк придет.

Быстрее птицы я полезла назад, добежала до участка Лены и заорала:

– У тебя есть секатор?

– А как же, – меланхолично ответила соседка.

– Дай мне на время.

– Сейчас, – спокойно сказала Лена и ушла в сарай.

Минуты мне казались годами, наконец соседка появилась во дворе.

– На, – она сунула мне большие садовые ножницы.

Я побежала к избе Федора, забыв сказать доброй Лене спасибо.

Мила перерезала ремешок и ловко спустилась по лестнице вниз. Когда она очутилась на земле, я увидела у нее на щиколотке железное кольцо с небольшим замком, от него тянулся крохотный кусочек ремня. Девчонка пошевелила ногой.

– Прикольно выглядит, да? Слушай, ты меня в Москву не отвезешь?

– Извини, но я не умею водить машину, да и нет ее у меня.

– А… а… Ну тогда проводи хоть до шоссе.

Я кивнула, и мы пошли к калитке. Металлическая дверца, совершенно гладкая снаружи, изнутри имела удобную ручку и еще запиралась на огромную щеколду. С трудом отодвинув ее, я сказала:

– Странно, что у Федора по участку не бегают штук шесть волкодавов с оскаленными пастями.

– У него аллергия на шерсть, – хмыкнула Мила. – Слушай, мне это кольцо с замком сейчас не снять. Дай свои носки, натяну их на ноги, чтобы народ не пялился.

Я покорно сняла белые гольфы и отдала Миле, та мигом натянула их и сказала:

– Во, теперь лучше, а то словно с каторги сбежала. Ладно, где тут шоссе?

– Похоже, налево.

– Что значит «похоже»? Ты точно не знаешь?

– Нет, я недавно приехала, не из местных.

– Ладно, – нахмурилась Мила, – пойдем налево.

Мы двинулись вдоль глубокого оврага.

– Как ты на чердак попала? – я проявила естественное любопытство.

– По глупости, – сердито откликнулась Мила, – исключительно из-за моего собственного идиотизма. Этот Федор в меня влюбился и стал предлагать выйти за него замуж, а к чему мне такой козел? Естественно, я отказала.

Федор вроде спокойно воспринял категорическое «нет», не обиделся, не стал устраивать сцен. А спустя некоторое время появился с букетом и заявил: «Думаю, мы вполне можем остаться друзьями, давай отпразднуем мой день рождения на даче. Будет большая компания, человек двадцать, обещаю шашлык, красное вино и все такое».