Кекс в большом городе - Дарья Донцова

Восхитительная жизнь продолжалась пару месяцев, но однажды ночью Олю разбудил шум. Она встала с кровати, подошла к двери и, осторожно приоткрыв щелку, выглянула в коридор. Перед ее взором предстал мужчина, который нес на руках крепко спящую девочку, впереди шла Анна Ивановна. Процессия прошла в комнату, расположенную у туалета, потом незнакомый дядька и директриса вышли, она тщательно заперла дверь.

– Завтра вечером вопрос решится, – сказала Анна Ивановна, – Абдулла ее заберет.

– Она тут болтать не начнет? – хмуро поинтересовался дядя.

– С кем? – удивилась Анна Ивановна.

– С той, второй.

– Во-первых, доза большая, продремлет еще сутки, а во-вторых, дверь заперта, – улыбнулась директриса, – ключи я прячу вот сюда, под картину, на виду не лежат.

– Тогда ладно, – кивнул мужик и пошагал по коридору.

Оля на цыпочках бросилась к кровати. Не успела она нырнуть под одеяло, как в ее комнату вошла Анна Ивановна и шепотом просвистела:

– Олюшка, у тебя все в порядке?

Девочка не ответила, она немедленно сообразила: лучше сделать вид, будто ничего не видишь и не слышишь.

– Спит, – с удовлетворением констатировала директриса и ушла.

Утром Олечка побежала умываться, хозяйки в квартире не было. Не успела девочка, напевая, добраться до ванной, как из-за соседней с санузлом комнаты раздалось:

– Эй, ты кто?

– Оля, – испуганно ответила сирота.

– Че тут делаешь?

– Живу.

– Зачем?

Подростка не озадачила странность вопроса.

– Жду новых родителей, – честно ответила она, – мне Анна Ивановна семью подбирает.

– Слышь, выпусти меня.

– Ой, боюсь!

– Открой дверь!

– Она заперта.

– Ключ поищи, – велел голос, – живей поворачивайся!

Оля покосилась на висевшую в коридоре картину: она очень хорошо помнила, куда Анна Ивановна сунула ночью связку ключей.

– Эй, тебе сколько лет? – донеслось из-за двери.

– Тринадцать, наверное!

– А мне четырнадцать. Скажи, умереть хочешь?

– Нет, конечно!

– Тогда открывай живо!

Оля выполнила приказ и увидела худенькую девочку, растрепанную и сердитую.

– Здорово, – сказала незнакомка. – Я Квашня.

Олечка попятилась.

– Кто?

– Фамилия моя такая – Квашня, а зовут Лерой. Ясно теперь?

Оля закивала.

– Собирайся, – велела Лера.

– Куда? – снова растерялась Оля.

– Поедем ко мне в Буркино.

– Это что такое?

– Село в Подмосковье, – сообщила Лера. – Эх, дура я была, удрала от бабки, пьет она по-черному, вот я и подумала: лучше в столицу подамся, работу найду, ну и вляпалась.

Фразы вылетали из Леры, словно пули из скорострельного оружия, Оля с трудом уловила смысл речей сверстницы.

По словам Леры со странной фамилией Квашня, Анна Ивановна никогда не работала директором детского дома, она бандерша, содержащая публичные дома. На «мамашу» пашет большое количество «девушек» разной стоимости, есть и трехрублевые жрицы любви, и пятисотдолларовые «ночные бабочки». В общем, на любой вкус и карман, но особую ценность для бизнеса Анны Ивановны представляют юные невинные девочки, не старше пятнадцати лет. Бандерша добывает их разным путем. Одни, как Лера, убегают из дома, других продают родственники, третьих, как Олечку, заманивают обманом. Заполучив нимфетку, Анна Ивановна селит ее в специально оборудованной квартире, моет, лечит, одевает, обувает ребенка, а потом, приведя несчастную в божеский вид, продает сластолюбивым дяденькам в качестве сексуальной игрушки. Пару месяцев мерзавец развлекается с малышкой, а потом избавляется от нее. Судьба девочки никого не волнует, ее либо убивают, либо, видя ее покорность, заставляют работать в притоне.

– Врешь, – прошептала Оля, – Анна Ивановна не такая!

– Такая, такая, – закивала Лера, возясь с замком на входной двери, – вот черт! Снаружи заперто! Надо сломать.

– Ой, не трогай, – испугалась Оля.

– Дура! – рявкнула Лера и ринулась в ванную.

Оля, моргая, смотрела вслед новой знакомой, а та притащила пилку для ногтей и, орудуя ею в замочной скважине, пробормотала:

– Сосед Мишка Песков научил меня с замочками бороться. Он на зоне пять раз срок мотал, любую дверь пилкой открывал. Во! Гляди, свобода! Побежали!

Оля затрясла головой.

– Нет!

– Идиотка!

– Я тебе не верю!

– Кретинка! Делаем ноги по-быстрому, – настаивала Лера, но Олечка вжалась в стену.

– Нет, Анна Ивановна пообещала найти мне хороших родителей, я хочу в школу ходить, мне учиться охота.

Лера с огромной жалостью посмотрела на Олю.

– Да уж, научат тебя стопроцентно, только вопрос – чему! Ладно, долго уговаривать не стану. Идешь со мной?

– Неа!

– Спохватишься потом, да поздно будет, – хмыкнула Лера, – ну, покедова! Коли Анна Ивановна привезет тебя к дядьке, толстому такому, лысому, морда красная, глаза навыкате, а на запястье наколка – синий якорь, сразу попытайся удрапать. Это Абдулла, страшный человек, зверь, он кучу девушек убил и тебя тоже пришьет. Запомни на всякий случай: деревня Буркино, Валерия Квашня, бабку мою Анастасией звать, нас на селе все знают. Надумаешь удрать, рви когти на Курский вокзал – и ко мне!

Сказав эту фразу, Лера шагнула за порог и исчезла. Дверь она предусмотрительно заперла за собой снаружи. Оля осталась в коридоре, голова у нее кружилась, девочка не поверила Лере.

Ну разве милая Анна Ивановна способна на подлость? В полном смятении Олечка пошла на кухню, увидела открытую дверь в комнату, где сидела Лера, и испугалась. Что она скажет директору, а? Кто выпустил пленницу? Ох, влетит Оле по первое число! Еще откажутся ей родителей подбирать!

Олечка сначала впала в панику, но потом в голове возник план, девочка схватила с дивана плед, привязала к нему простыню, пододеяльник, скатерть, сдернутую со стола, бросила сооруженную «лестницу» за окно, потом заперла дверь снаружи, осторожно засунула ключи под картину и ушла к себе.

Анна Ивановна заявилась около десяти вечера и спросила:

– Как дела?

– Хорошо, – ответила Оля.

– Тебя никто не тревожил?

– Я же одна дома, – прикинулась дурочкой Ольга.