Одежда на ребятах промокла насквозь за считанные секунды, волосы прилипли к голове, стихия не пощадила никого – ни Лешины густо уложенные гелем волосы, ни Катин боевой макияж, и только Ева, вот уже почти тридцать лет обходившаяся без косметики, почти не пострадала в этой схватке с природой.

Наконец, мокрые и грязные, со сбитыми на ногах пальцами от попадающихся в толще воды преград, они добрались до машины, припаркованной в соседнем спальном районе, вдали от шумных офисов, кофеен и фитнес-клубов.

– Залезайте скорее, – Леша виновато нажал на брелок, и машина приветственно пикнула, – пока не залило двигатель, есть шанс выбраться из этой ловушки!

– Это что такое? – Катя в недоумении стояла возле серебристого фургона.

– Машина, разве не видно? – Леша, краснея, переминался с ноги на ногу, смотрясь совсем худым в мокрых брюках в облипку.

– Ты ездишь на ЭТОМ? – не унималась Катя. – Это же что-то отечественное!

– Да, Лада Ларгус, – Леша становился уже пунцовым, – поэтому и паркуюсь здесь. Мне удобно на ней дрова возить в деревне, да и не каждая машина у меня там проедет.

– Что ты на ней возишь? Леша, какого черта? Мы знакомы пять лет, а я только сейчас узнаю про твою колымагу!

– Нормальная машина, – обиделся Леша, – залезая на водительское сидение. Сейчас вообще тебя не повезу никуда.

– Ну ладно, ладно тебе, – заторопилась Катя, распахивая заднюю дверцу и с пренебрежением залезая в салон, не выпуская при этом из рук свои шпильки, – ты что же, и своего… э-э-э… партнера на ней возишь?

– Кого? – не понял Леша, заводя двигатель.

– А, неважно! Сматываемся скорее в твою деревню! – Катя развалилась на заднем сидении, а Ева, удивленная не меньше подруги подробностями Лешиной жизни, предпочла промолчать и запрыгнула на переднее сидение.

9

Деление на морских и сухопутных, по возрастам и социальным уровням очень быстро сошло на нет от осознания, что никого, кроме друг друга, ближайшие годы обитатели Ковчега не увидят. Да что уж там, возможно, никогда не увидят. После окончания завтрака разношерстная толпа разбилась на кучки поменьше: кто-то обсуждал погоду, некоторые изо дня в день крутили ручку радиоприемника в надежде услышать, что они – не одни, третьи играли в шахматы, совершенствуя и развивая свой навык. Капитан, как всегда, сидел в кресле в углу, крутя в дрожащих руках кружку с жидкостью, претендовавшей на высокое звание «кофе», погруженный глубоко в себя.

Ева на правах дежурной собирала пустые тарелки, тщательно вытирая со столов хлебные крошки. Пусть это и совсем не похоже на ресторан высокой кухни, но хотя бы чисто. Последним в очереди был стол капитана. Ева воздушными шагами приблизилась к нему, не желая мешать – почему-то манера капитана уходить в себя всегда вызывала у нее трепет.

Девушка только протянула руку, чтобы забрать пустую тарелку, как тут же ощутила на себе взгляд капитана, вернувшегося в реальность. По всему телу пробежали сотни мурашек, и краем глаза она заметила, что волоски на руках поднялись дыбом. Быстро спрятав тарелку за спину, чтобы он не заметил, Ева подняла глаза и улыбнулась.

– Спасибо, очень вкусно! – искренне похвалил капитан.

– Такой же омлет, как и каждый день, – пожала плечами Ева.

– Нет, ты готовишь по-особенному, с душой.

– Все потому что у меня особенный будильник, – выпалила Ева и тут же прикусила язык, снова ощущая эти предательские мурашки.

– Тогда буду будить тебя чаще, – капитан протянул ей пустую чашку, с усилием сдерживая руку от тремора, – еще раз спасибо!

10

Машина, рассекая водное пространство под колесами, уносилась прочь от затопляемого города. Входы в метро, тоннели, переходы – все наполнилось до верха и больше не вмещало в себя грязные слезы стихии; решетки, служащие для стока воды, поднимались на несколько метров вверх бьющими из ливневой канализации фонтанами. Город уплывал, запирая своих верных подданных в неприступных башнях из стекла и бетона.

На возвышениях под колесами даже проступал асфальт, но стоило только спуститься чуть ниже, как вода стремилась достичь капота, вызывая вспышки ужаса в Лешиных глазах. Проскакивая очередное водное препятствие, вся троица ликовала, чувствуя себя героями фильма-катастрофы.

Свернув с федеральной трассы, ведущей в Питер, машина принялась бороться с раскисшей, но еще не затопленной грунтовкой, и вскоре остановилась, забрызганная плотным слоем рыжей грязи, возле покосившейся деревянной хибары в самой обыкновенной деревне.

– Приехали, – радостно сообщил Леша, счастливый, что ухитрился выбраться из Москвы, и совсем забывший о том, как жилье не сочетается с его имиджем.

– Ты здесь живешь? – с надеждой на отрицательный ответ спросила Катя, обреченно глядя из распахнутой двери на хлюпающую рыжую грязь под ногами.

– Да, – виновато пожал плечами Леша, – я же говорил, что не совсем коттедж.

– Я правильно понимаю – здесь живет человек, читающий в офисе модные журналы и рассуждающий о показах каких-то дизайнеров, имена которых я в жизни не слышала? – вступила в разговор плюхнувшаяся в лужу возле машины Ева.

– Не надо только издеваться, – Леша стал красным как помидор, – дом от родителей достался. Когда-то мы тут жили с братьями, но они разъехались по разным городам, и я остался один. Зато экология идеальная! Заходите уже, хватит мокнуть!

11

– Ну что, какие планы? – Леша задиристо нарезал круги вокруг моющей гору посуды Евы. – В офис или по магазинам? А может, махнуть за город?

– Очень смешно, – покачала головой Ева, рассыпав соломенные волосы, собранные в хвост, – блин! Вода соленая, кажется, опреснитель снова полетел! – она слизнула с губ брызнувшую каплю. – Вот тебе и планы!

– Что-то он зачастил, – протянул Леша, – пойду расскажу брату новость!

– Нет-нет, – остановила его Ева, – я сама.

– Да мне несложно, зачем тебе гоняться.

– Я сказала – сама! – повысила тон Ева.

– Ну, сама, так сама, – обиделся Леша, – я все равно собирался к нему зайти, так что пойдем вместе.

Натянув закатанные рукава толстовки на мокрые по локоть руки, Ева удалилась в сопровождении навязчивого друга, весело шлепающего позади.

Застать капитана в каюте в дневное время было практически невозможно: все свои силы он тратил на изучение карт в попытках найти хоть кусочек суши, оставшейся от могущественной в недавнем прошлом человеческой цивилизации, или на поддержание в рабочем состоянии многочисленных агрегатов центрального поста управления, испещренного приборами, кнопками и рычагами, позволяющими этой не слишком новой посудине оставаться на плаву.

К Евиному удивлению, в привычных местах капитана не оказалось, как и в ходовой рубке, где их с Лешей приветливо встретил заместитель капитана, улыбчивый и по-модельному красивый, Александр, заявивший, что после завтрака капитана не видел, и куда тот делся, не знает.

Встревоженная и расстроенная, Ева отправилась напрямую к механикам, которые уже второй месяц подряд чинили опреснитель стабильно раз в неделю, но каждая их попытка приводила к новой поломке. Леша устало поплелся за ней, пожалев, что проявил инициативу, но так и не сдавался.

Выходить на мерзлую палубу, как и всегда, не хотелось, но путь через улицу был гораздо короче скитания по бесчисленным коридорам ледокола, и Ева, натянув шарф до самых глаз, с усилием распахнула дверь, ведущую на свежий морозный воздух.

– Да ладно тебе, потерпит эта агрегатина, а там и брат найдется, только не на улицу, прошу! – взмолился Леша, почуяв пронизывающие до костей завывания ветра.

– Леш, я дело доведу до конца, продуктивнее будет разделиться – я к механикам, а ты поищи капитана внутри. Нельзя оставлять всех без воды, – Ева была рада наконец-то избавиться от навязчивого преследования.

Собравшись с духом, она шагнула на скользкую палубу, местами покрытую тонкой наледью, сделала пару неуверенных шагов, успев пожалеть о выбранном пути, и, поскользнувшись в неподходящих для вечной зимы кроссовках, с криком полетела вниз. Понятно, почему желающих побегать в этот день не нашлось, несмотря на строгий контроль капитана за физической активностью команды. Воображая, как заработает ушиб, а то и сотрясение, Ева неожиданно для себя приземлилась прямо в сильные мужские руки.

– Ты чего тут разлеталась? – капитан поставил девушку на палубу. – С кухней уже все?

– Вообще-то искала тебя.

– Ну, нет, помогать мыть посуду я не буду. Свой максимум я выполнил.

– Очень смешно, – Ева улыбнулась, – опреснитель снова полетел, мыть нечем, все соленое. Оббегали с Лешей полкорабля, а тебя нигде нет, вот я и пошла напрямую к механикам. А что ты делаешь на улице в самую мерзкую погоду, да еще и посреди дня?

– Я… думал, – капитан казался смущенным, – на воздухе хорошо прочищается голова. Насчет механиков не переживай, пойду пропишу им по первое число, сколько можно дуться в карты и халявить на работе!

– И… что же ты надумал на такой холодине? – Ева с трудом выжимала из себя слова, не давая себе развернуться и сбежать, как бывало всегда под тяжелым взглядом капитана.

– Пока ничего. Как надумаю, ты будешь первой, кто об этом узнает, – Еве показалось, или капитан действительно подмигнул ей, – не мерзни, дуй в тепло, скоро будет вода.

12

Лешин деревенский снаружи дом оказался не менее деревенским внутри. Чистый и ухоженный, он все равно производил впечатление места обитания чистоплотной бабушки, но никак не модного хипстера с идеальной укладкой. Стены кругом, как и потолок, были обиты вагонкой золотистого оттенка, мебель, ровесница революции, сохранилась почти идеально, но новее от этого не стала. Напротив входа царственно расположилось трюмо, уставленное, вероятно, Лешиной косметикой, рядом примостился резной гардероб из цельного массива дерева, а крашеную в белый дверь комнаты украшали оленьи рога.

Дом состоял из просторной прихожей, крохотной спальни, кухни, совмещенной с гостиной, являющейся центром притяжения всего дома, а заодно и кабинетом, и закутка, отведенного под ванную комнату. Основным атрибутом единственной большой комнаты, которую Леша упорно называл «залом», была печь, классическая такая, беленая русская печь, к которой очень нелепо примыкал современный кухонный гарнитур в кофейных тонах. Здесь же вальяжно привалился к стене низкий диван в турецком стиле с журнальным столиком и огромным плазменным телевизором напротив. Довершалась вопиющая абсурдность помещения все той же вагонкой, давящей со всех сторон.

– Офигеть, – только и смогла произнести Катя, – ты действительно здесь живешь?

– Как видишь, – Леша наполнял чайник тонкой струйкой воды, нехотя текущей из крана.

– И давно? – девушки с нескрываемым удивлением рассматривали все вокруг.

– Всю жизнь, сказал же – от родителей дом остался, – ответил Леша, одновременно гася свет и включая электрический чайник.

– А это еще зачем? – вылупила глаза Катя.

– Чтобы пробки не выбило, – пояснила Ева.

– А ты-то откуда знаешь?

– У родителей на даче так же было, – Ева улыбнулась, вспоминая теплые летние вечера и морской бриз, свежо обдувавший лицо, – Леш, скажи, что хотя бы туалет в доме!

– Так, я проведу экскурсию, а вы слушайте и запоминайте, хорошо? – Леша щелкнул выключателем – люстра с жужжанием разгорелась, и принялся заливать кипятком чай из свежей мяты и лимона, добавив затем в напиток имбирь тонкими колечками. – Давайте за мной, как раз чай заварится.

Троица вышла из «зала» в коморку размером всего пару квадратных метров, куда поместилась миниатюрная раковина и такая же душевая кабина. Если на секунду забыть, что все это находилось в покосившемся деревенском доме, то плитка нежно-молочного оттенка с зелеными вставками, сочетаясь с новой сантехникой, делала помещение очень даже современным.