Глухо ругнувшись, я натянул брюки до конца, торопливо их застегнул, накинул на себя рубашку, подхватил со стула мантию и, цапнув уже собранную сумку с книгами и тетрадками (хоть на это у него ума хватило!), вылетел за дверь.

– Постарайся не убить преподавателей! – вместо напутствия крикнул мне в спину таракан, глумливо ухмыляясь. – И не забудь: обед ровно в полдень в общей столовой!

– Тебя убью вместо преподавателя, – процедил я уже из коридора, который, как и следовало ожидать, был абсолютно пуст. – А потом воскрешу и переселю в тело жирного клопа, которого буду сперва жарить на медленном огне, а затем охлаждать в морозильной комнате до посинения. Говорят, резкие перепады температур закаляют тело, а ты у нас еще слабенький…

Одно хорошо – телепортационная арка никуда не делась и в мгновение ока перенесла меня в учебный корпус, позволив не тратить время на прогулку по улице, как пришлось сделать остальным. Привлечь к себе внимание я не опасался: мастер Лиурой, которого я целый месяц водил за нос, наверняка сообщил о моих талантах в ректорат. В том числе и о том, что я не понаслышке знаком с рунным алфавитом, и о доставшейся мне в наследство коллекции редких книг, где наверняка могут сыскаться полезные заклинания.

Другой вопрос, что у светлых на факультетах очень ревностно относились к соблюдению правил. Нич в свое время такого понарассказывал, что я в какой-то момент твердо уверился: все светлые – ненормальные. Поэтому на урок несся со всех ног, теряя приличествующее мэтру достоинство. Но при этом не отказав себе в удовольствии посмаковать подробности своей страшной мести «фамильяру», посмевшему поставить меня в такое неловкое положение.

* * *

В класс я зашел подчеркнуто спокойным шагом, сохраняя на лице невозмутимое выражение. Надменный, ничуть не запыхавшийся, я закрыл за собой дверь ровно в тот момент, как в коридоре прозвенел третий колокольчик, возвещающий о начале занятия.

– Добро пожаловать, – хмыкнул при виде меня поднявшийся из-за стола преподаватель – худощавый, неприятный с виду тип в длинной черной мантии без каких-либо знаков отличия. – Вы очень вовремя, адепт. Еще одна секунда, и мне пришлось бы начинать урок с наказания.

Я огляделся.

Комната оказалась большой – в боевой трансформе мне пришлось бы потратить целых тридцать секунд, чтобы обежать ее по кругу. Но вот обстановка была совершенно незнакомой: раньше учебные классы в обязательном порядке имели столы и скамьи для учеников, пол был ровным, а не поднимающимся по направлению к противоположной от кафедры стене; да и не случалось такого в мое время, чтобы студенты занимали положение выше преподавателя. А тут все обстояло ровным счетом наоборот: почти два десятка стоящих полукругом и узких до неприличия столов, где могла поместиться лишь тетрадка и локти ученика; высокие ступени, взбирающиеся чуть ли не под потолок; длиннющая доска на добрых две трети комнаты; стоящий перед ней такой же длиннющий стол, на котором без помех можно было препарировать двух человек; и какое-то непонятное приспособление перед ним, смутно похожее на трибуну. К которой как раз и подошел совершенно незнакомый мне мастер, с вежливым недоумением уставившись на мое озадаченное лицо.

За партами, как и следовало ожидать, уже сидел первый курс – все двадцать девять человек, среди которых отыскалось аж двадцать три нагло ухмыляющихся рожи и шесть симпатичных девичьих мордашек, насмешливо изучающих мою растерянную физиономию.

Впрочем, меня больше интересовал преподаватель.

Гм. И правда, в первый раз его вижу – тощий, сутулый, с невыразительной физиономией. Надменно выдвинутым вперед подбородком и болезненно выпирающими скулами… занятный тип. Довольно молодой. И он явно не станет моим любимым преподом в академии.

– Проходите, молодой человек, – с издевательской улыбочкой предложил учитель, отвернувшись и демонстративно поправив бумаги на полке своей «трибуны». А потом небрежно добавил: – Мы так долго вас ждали, что от нетерпения чуть не сгрызли себе все ногти на руках.

Ага. Язвим, значит. Пытаемся умничать. Авторитет себе набираем среди малолеток.

Я вежливо улыбнулся.

– Благодарю вас, мастер. Поверьте, я бесконечно сочувствую вашим безвинно пострадавшим рукам, но осмелюсь напомнить, что ногти имеются и на нижних конечностях.

– Как вы сказали? – замер маг, резко подняв голову от бумаг и вперив в меня недобрый взгляд. – Это что, у нас на курсе завелся шутник?

Я удивленно моргнул.

– Ну что вы, мастер. Я вообще шуток не понимаю.

– Ах вот как… – На тонких, кажущихся почти незаметными губах мастера заиграла недобрая улыбка. – Как вас зовут, адепт?

– А вас?

Преподаватель удивленно дрогнул и, чуть сузив глаза, по слогам произнес:

– Мое имя – мастер Нарди фон Берден, адепт. Я – ваш преподаватель по основам магического моделирования, а также основам рунной и заклинательной магии.

– Очень приятно. А меня зовут Гираш, и я – ваш новый студент, – бодро отозвался я, в упор не замечая, как постепенно меняется характер улыбки светлого.

– Это ваше полное имя? – почти ласково осведомился он.

– Нет, мастер. Полное звучит так: Вальтиер Сугнар Гираш Невзун. Но я предпочитаю, чтобы меня называли только третьим именем. Оно, на мой неискушенный взгляд, более благозвучное.

Улыбка мастера окончательно увяла, а брови, напротив, сдвинулись к переносице.

– Вы – барон Невзун?

– Совершенно верно, – все так же вежливо согласился я, терпеливо стоя у двери. – В АВМ меня представил наставник – мастер Лиурой. Возможно, вы о нем даже слышали.

У преподавателя в глазах промелькнуло какое-то странное выражение.

– Да, конечно. Кто же не слышал о мастере Лиурое… Значит, вы тот самый барон Невзун?

– А что, нас на самом деле много? – внезапно обеспокоился я. Опля. Неужто кто-то претендует на мое наследство?! – Знаете, в последние два месяца мне только и говорят об отсутствии близких родственников…

– Насчет этого вас не обманули, – задумчиво отозвался маг. – Насколько мне известно, вы – последний представитель своего рода. Однако сложившаяся вокруг вас ситуация выглядит довольно забавно, не находите?

Хм. Ну, в принципе, я и не сомневался, что все, кому надо, уже в курсе. И даже похихикали, узнав, что в исконно темном семействе вдруг появился первый за долгие годы светлый маг.

– Не вижу в этом ничего забавного, мастер.

– Думаю, вы поймете меня позже, – многозначительно улыбнулся мастер Нарди, а затем, видно, почувствовав себя отмщенным, благодушно кивнул. – Проходите, адепт. Не стоит задерживать целый класс, выясняя такие незначительные подробности.

Ха-ха. Это он меня, типа, оскорбить хотел?

Проигнорировав озадаченные взгляды сокурсников и сделав вид, что не понял намека, я красноречиво помялся.

– В чем дело, адепт? – недовольно спросил фон Берден, нахмурив светлые брови еще больше.

Я выждал небольшую паузу, во время которой по группе студентов прошло легкое волнение, а потом преувеличенно громко вздохнул и, оглядев их совсем еще детские мордашки, негромко осведомился:

– Скажите, мастер, а могу ли я сесть не в общем ряду?

– Что? – удивленно моргнул светлый, машинально окинув взглядом немаленькое помещение, где на первых рядах уже не было ни одной свободной скамьи – наивные первокурсники, видимо, решили, что чем ближе к учителю, тем лучше, и, не сговариваясь, скучились вблизи «трибуны».

– Я хотел бы занять отдельное место, – терпеливо повторил я, упрямо топчась у входа. – Если это, конечно, возможно.

Мастер Нарди выразительно обвел правой рукой учебную комнату.

– Здесь полно свободных лавок, адепт.

– Да, вы правы. Но, боюсь, они находятся слишком далеко от вас.

– Да неужели? – насмешливо фыркнул светлый, недвусмысленно покосившись на пустые задние парты. – Настолько далеко, что вам это кажется неприемлемым? Или у вас иная причина находиться к преподавателю как можно ближе?

– У меня редкое заболевание, – я сделал несколько быстрых шагов к «трибуне», одновременно понизив голос до доверительного шепота. – Избирательная глухота называется. По этой причине, сидя вдалеке, я вряд ли смогу уловить все детали вашей познавательной лекции. Нет, если вы запретите, то в последующие два с половиной часа мне придется многократно вас перебивать и переспрашивать, что может нарушить ход ваших мыслей и испортит впечатление от лекции.

Мастер нахмурился.

– Таковы правила, и я не вправе их менять, адепт. Вы можете занять любое понравившееся из оставшихся в аудитории свободных мест, барон.

– Благодарю, этого вполне достаточно, – чинно наклонил голову я и прошествовал к его собственному столу, где осталось одно-единственное на весь класс кресло, не так давно заботливо нагретое для меня светлым. В него-то я и уселся под обалдевшими взглядами сокурсников и под звучное поперхивание такого же обалдевшего преподавателя. После чего демонстративно взвалил на стоящий рядом стол свою немаленькую сумку, привычным жестом сложил руки на груди и приготовился внимать.

– Адепт Невзун! – наконец опомнился мастер. – Что вы себе позволяете?!

Я повернул к нему недоумевающее лицо.

– А что?

– Вы еще спрашиваете?!

– Вы предложили занять любое понравившееся место… и я выбрал это.

– Но оно уже ЗАНЯТО! – рявкнул, не сдержавшись, фон Берден, вперив в меня яростный взгляд.

– Кем же это? – изумился я.

– МНОЙ!

– Так вы ведь стоите на трибуне, – с подкупающей простотой указал я на истинное положение дел и для верности еще хлопнул ресницами. Однако с кресла так и не поднялся. – И будете там находиться вплоть до окончания занятия. Разве нет? Или преподавателям уже разрешается начитывать материал сидя? Насколько я помню, в правилах академии написано, что…

– Я знаю правила, – процедил светлый.

– Очень за вас рад, – вежливо улыбнулся я. – Тогда я думаю, вы согласитесь, что на время урока это место можно считать свободным? И что я ничем не нарушил вашего приказа, а всего лишь воспользовался вашим же любезнейшим предложением? Когда лекция закончится, я с удовольствием уступлю это кресло снова вам.

– Ус-ступите?! – почти прошипел взбешенный маг.

– Конечно! – с воодушевлением подтвердил я и обезоруживающе улыбнулся. – Вы ведь не возьмете свои слова обратно?

У светлого негромко клацнули зубы и изменилось лицо, порадовав меня угрожающе быстро наливающимся румянцем и нездоровой краснотой белков глаз. Пальцы он тоже сжал на полке с бумагами так, что та оглушительно скрипнула. И все это – под моим кристально чистым, абсолютно открытым, полным искреннего участия взглядом, в котором прямо-таки горела уверенность в собственной правоте.

– Х-хорошо… – свистящим шепотом выдавил наконец маг, молча обещая мне страшную расправу. – Сидите, адепт Невзун. Но после окончания урока вы останетесь и перескажете мне содержание этой лекции, понятно?

Все. Я его уже люблю!

Я расплылся в новой улыбке и закивал, как дурной.

– Как скажете. Только давайте уже начнем поскорее, а то вы не успеете изложить материал.

Какое-то время светлый буравил меня бешеным взглядом, но потом резко отвернулся, сжал челюсти так, что на скулах заиграли тугие желваки, и, подняв глаза на притихших адептов, сухо бросил:

– Действительно, начнем…

Закинув ногу на ногу, я блаженно откинулся на спинку честно отвоеванного кресла и прикрыл веки.

Ну что поделаешь? Люблю комфорт. И там, где его можно сохранить, приложу все усилия, чтобы не лишать себя даже крохотного удовольствия. Конечно, отношения с данным конкретным светлым после этого обязательно ухудшатся до состояния «безудержная ненависть», но чем-то приходится жертвовать ради достижения целей. Тем более что данный представитель академии лично мне ничем не интересен.