Елизавета Туманова вышла на работу, и жить стало веселее. Керем звонил даже чаще, чем она могла ожидать, а прилетел в первый раз в конце августа на три дня. Арсений пошёл первого сентября в первый класс. Лизу иногда навещала Катя, которой исполнилось четырнадцать лет, но чаще она встречала сестру после работы и они шли в кафе или парк. Керем прилетал раз в два месяца и сделал Лизе в мае предложение. Они подали заявление. Регистрация была назначена на двадцать седьмое июня. Лиза пошла в отпуск с двадцать второго числа, а Керем должен был прилететь в этот день утром. После регистрации они планировали отправиться на две недели в Стамбул. Новое белое платье висело в шкафу в ожидании торжественной церемонии, которая пока сохранялась в тайне. «Лана, я не суеверная, но прилетит Керем, я познакомлю его с Кузнецовыми и всё расскажу, – говорила она подруге. – У нас не так много гостей, чтобы арендовать большой зал. Полтора десятка человек может вместить любое кафе, и мы его за неделю найдём». Теперь Лиза с нетерпением ждала подругу, которая должна была встретить со своим другом Керема, и которая почему-то уже на час задерживалась. Милана приехала одна в начале восьмого.

– Лиза, ты только не волнуйся. Керем не прилетел. Его не было в списке пассажиров, прилетевших не только из Москвы, но и из Стамбула. Диспетчер запросил Москву, те связалась с турками. Керем не проходил даже регистрацию в Стамбуле, хотя билет на его имя был приобретён.

– Куда он мог деться? Если передумал, почему не позвонил? На него это не похоже. Он мог солгать, но не молчать и заставлять ждать. Это не в его характере. Чёрт с ней, с регистрацией брака. Как нам его теперь найти? – набирая номер Керема, говорила Лиза сама себе. – Телефон выключен, а других контактов у меня нет. Что мне делать?

– Я не знаю. Всё что я смогла узнать, я тебе рассказала. Даже не знаю о чём думать. Может подождать пару дней, а не объявится, полетишь сама, выяснишь на месте. Это лучше, чем неизвестность. Адрес у тебя есть, разберёшься, будешь действовать по обстановке.

– Это какой-то дурной сон. Не мог он замолчать, не назвав причину. Если что-то случилось, почему мне не сообщить об этом. Нужно лететь.

– А если он опоздал на рейс? Ты туда полетишь, он сюда. Ждём сутки, а потом полетишь, но о билетах нужно подумать. Пора отпусков и могут быть проблемы, – она набрала номер аэропорта. – Лиза раньше двадцать пятого ничего нет.

– Пусть двадцать пятое. Если не объявится, хуже не будет.

Двое суток Лиза провела как во сне. Она, то ругала Керема без особой обиды, то успокаивала себя, так ни разу не дозвонившись ему. Неизвестность то пугала, то становилась безразличной. Взяв небольшую сумку-рюкзак, куда положила смену белья и всего одну блузку, деньги и документы Утром двадцать пятого она села в самолёт и приземлилась в Турции после полудня. На ней были светло-голубые летние брюки, удлинённая блуза в неброскую бело-голубую полоску с рубашечным воротом, короткой планкой на пуговицах, длинным рукавом на манжете и разрезами по бокам. На ногах белые мокасины. Через плечо небольшая сумка-рюкзак. На такси она приехала к особняку Асланов. У ворот её встретил охранник, а через минуту к ней вышла Мелек. По тому, как она себя вела, Лиза поняла, что дальше ворот её не пустят, и попросила таксиста подождать.

– Зачем ты приехала?

– Я хочу увидеть Керема или его родителей.

– Поздно. Керем так спешил на самолёт, чтобы лететь к тебе, что попал в аварию. Его доставили в критическом состоянии, и через день он умер. В тот же день его похоронили. Это ты во всём виновата. Всё из-за тебя. Нет больше Керема.

– Неправда. Ты лжёшь. Я должна поговорить с родителями.

– Ты нормальная? Они прокляли тебя, похоронив сына. – Селим, – она окликнула охранника и сказала что-то по-турецки. – Уезжай отсюда и не возвращайся. Держи, здесь всё написано, – она протянула сквозь прутья калитки газету, которую принёс охранник, повернулась, собираясь уходить.

– Я не уеду, пока не встречусь с кем-то из семьи. Мы должны поговорить. Пусть это будет Эмин или Асли.

– Не уедешь сию минуту, окажешься, в лучшем случае, в полиции и вряд ли в скором времени улетишь в Россию. Убирайся!

– Как же так? – Лиза села в такси. – Они не хотят меня видеть и пригрозили полицией. Поехали.

– Они это могут. С полицией лучше не связываться. Куда едем?

– Пожалуйста, на набережную бухты Золотой рог в районе Фатих, – попросила она, развернула газету трёхдневной давности. С первой полосы на неё смотрел Керем Аслан. Слёзы сами покатились по щекам.

– О чём вы говорили у ворот? – таксист остановил машину, заметив состояние пассажирки. – Вы англичанка?

– Я русская.

– Говорите по-русски. Я лучше понимаю ваш язык.

– Переведите, пожалуйста, о чём здесь пишут, – сквозь слёзы просила Лиза, протянув ему газету.

– Если коротко, то написано: Керем Аслан попал в аварию по дороге в аэропорт. Доставлен в больницу в критическом состоянии, врачи не дают никаких прогнозов, – он вернул газету. – Я слышал об этом и не понимаю, как он мог днём не видеть куда ехал.

– Керем должен был прилететь в понедельник, а в выходной мы собирались зарегистрировать брак. Я не могла дозвониться до него и прилетела сама. Мне сказали, что он умер, а его родители не хотят меня видеть. Меня не пустили даже на порог. Я их понимаю, а вот они меня нет. Почему? Они не были против нашей свадьбы. Что могло случиться? Разве я не могу знать об этом? Как я могу улететь, так ничего и не выяснив? Мне нужно прийти в себя.

Таксист не задавал больше вопросов. В это время в дом Аслан вернулся Эмин.

– Асли, кто приезжал? Я видел у дома такси, – спросил вошедший в дом Эмин.

– Мелек выходила. Приходил Селим, сказал, спрашивали по-английски. Она на кухне.

– Мелек, что хотел приезжий? Кто это был?

– Несостоявшаяся невеста пожаловала на такси.

– И где она?

– Узнала, что случилось с Керемом, и уехала. Зачем ей жених инвалид?

– За языком следи, – Эмин вышел во двор, поговорил с Селимом. – Если запомнил номер, найди мне этого таксиста. Займись этим немедленно. Девушку нужно найти. Узнай, куда он её увёз, о чём говорили. – Он вернулся в дом. – Мелек, ты ничего не хочешь мне сказать?

– О чём? О том, что она мне не нравится? Я этого не скрываю.

– Я был сегодня в полиции. В крови Керема обнаружили дозу снотворного, способную слона свалить. Гюнюль говорила, что это ты приносила Керему кофе перед его отъездом.

– И что? Я его не готовила, а что ещё он пил я не знаю.

– Согласен. Керем не мог сам выпить снотворное, собираясь ехать в аэропорт. Значит, он принял его с чем-то. Только зачем это нужно Гюнюль? Ты единственная, кто не принимал брак брата. Пусть тобой теперь полиция занимается. Одного я не пойму: действительно ты так глупа или прикидываешься? А Лизу я найду.

– Ты действительно это сделала? – не понимала подругу Асли. – Что ты ей ещё сказала?

– Что Керем умер и его похоронили. Ещё пригрозила полицией, если она не уберётся. Я ей его не отдам. Пусть возвращается в Россию.

– Ты сумасшедшая, Мелек. Я не хочу больше тебя никогда видеть.

Водитель остановил такси на улице Абдюзельпаша.

– Кафе прямо у воды, – он с сочувствием посмотрел на Лизу.

– Извините, а ведь у меня нет лир. Вы возьмете доллары?

– А как вы будете рассчитываться в кафе?

– Я перестала соображать, извините. Тогда кафе отменяется, и мы поедем в банк или обменник.

– Я не покажусь слишком наглым, попросив у вас за поездку двести долларов? При этом, верну вам тридцать лир и, дождавшись вас, отвезу в аэропорт.

– Держите, – Лиза протянула ему две банкноты. – Вы езжайте, я не стану делать глупости. Хочу побыть одна. Спасибо вам, – она положила газету в сумку, взяла лиры и вышла из машины.

Лиза села за столик, заказала кофе, смотрела на воду бухты и плакала, вспоминая, что они были здесь с Керемом год назад. Сидели в этом самом кафе после визита в консульство, смотрели на воду и мечтали. Мечты были реальные и на обозримое будущее. Тогда они ещё не думали ни о браке, ни о смене места жительства, и хотели только одного, как можно чаще видеться. Она понимала, что нужно успокаиваться и возвращаться домой, что в этом городе никто не ждёт и ничего не держит. Прошли минут сорок, прежде чем она рассчиталась и неторопливо пошла к выходу. У тротуара она заметила такси, но даже не подумала, что оно ждёт именно её.

– Сестра, вам не в аэропорт Ататюрка? – услышала она голос водителя, который вышел из машины. – Садитесь. Что вы решили?

– Полечу домой. Если люди не хотят меня видеть – это их право. В этом случае я не могу настаивать. Возможно, не зная всех подробностей, Керем останется в моей памяти живым и здоровым, – она замолчала, водитель не стал затевать с ней разговора и ехал молча. Он видел лицо, опухшее от слёз, и понимал, как ей трудно даётся держать себя в руках в сложившейся ситуации. – Спасибо вам за участие и терпение Удачи вам, – Лиза неспеша вышла из машины, перекинула сумку через плечо и, махнув рукой таксисту, вошла в здание аэропорта.

– Есть место на рейс до Москвы, но регистрация закончилась, и багаж уже отправили, идёт посадка, – сообщили ей у стойки.

– У меня нет багажа. Оформляйте билет и проводите меня на посадку.

Приземлившись в Домодедово, Лиза не рассчитывала на скорый полёт, спешить было не зачем, но ей повезло с транзитным рейсом и билетом в бизнес классе. В двадцать три часа она открыла дверь своей квартиры. После её отъезда отсюда прошло всего двадцать часов. Она позвонила Милане.

– Ты не спишь?

– Я ещё ни дома. Как твои дела, Лиза?

– Никак. Я прилетела назад и уже дома. Поговорим завтра.

– Я сейчас приеду, ты только не делай глупости.

Милана приехала в течение часа. Выслушав подробный рассказ Лизы, которая говорила монотонно без эмоций и слёз, как робот, ей хотелось заплакать и забрать часть страданий подруги себе. – Ты сегодня ела?

– Нет. Большую часть времени я провела в воздухе и совсем забыла о еде. Ты зря беспокоилась. Приму душ и лягу спать. Завтра будет новый день. Как там у Рубальской:

«Всё проходит – и плохое, и хорошее,

Всё кончается – и радость, и беда.

Было важным, а сегодня – просто прошлое.

Ты скажи себе – так будет не всегда».

– Это хорошо, что ты адекватно воспринимаешь ситуацию. Иди в душ, а я приготовлю тебе поесть. Сегодня я тебя одну не оставлю.

К этому времени в далёком Стамбуле уже нашли таксиста, который рассказал о Лизе и газете. Проверили списки пассажиров рейсов на Москву. В одном из них нашлась фамилия Туманова, но рейс уже приземлился в Москве.

В особняке Асланов Эмин разговаривал с отцом.

– Эта идиотка Мелек рассчитывала на то, что Керем уснёт дома и опоздает на самолёт. Лизе сказала, что Керем умер и его похоронили. Газету ей вручила со статьёй об аварии. У этой дряни нет ни мозгов, ни совести. Об этом думать страшно, а она это озвучила. Чужой человек переживал за девушку, но она уверила его, что справится. Как её найти?

– Ничего не изменить, Эмин. На всё воля Аллаха. Семья Мелек оплатит лечение Керема, или я засажу их дочь за решётку. А Лизу не нужно искать. Нельзя её сейчас обнадёживать, потом убивать во второй раз. Врачи не дают утешительных прогнозов. Придёт Керем в себя, тогда и решим, что и как сообщать девушке. Он один знает, где её искать. Можно найти её через консульство, а что мы ей сейчас скажем?

– Лана, как мне дальше жить? – присаживаясь к столу после душа, спросила Лиза.

– Не знаю, подруга. Но пережить это тебе придётся. Сменить обстановку и уехать – не вариант. Твои мысли останутся с тобой. Я подумала, и пришла к выводу, что тебе нужно «перезагрузить» свой мозг. Ты не видела тела, ты не была на могиле, Керем остался для тебя живым в твоём сердце. Заставь себя поверить, что он улетел на Марс, отправился покорять Арктику, но обязательно вернётся, хотя и не скоро. Лиза, ничего нельзя исправить, а жить дальше нужно. Бери вилку и ешь. Кофе с молоком, как ты любишь.