Я пошарил взглядом по залу грязной таверны, выискивая то, чего здесь в принципе не могло быть – невесть каким ветром залетевшую Высокородную или же женщину моего племени. Только они могли источать ауру волшебства, коим обладали. Ту самую, что моментально пробудила мой плотский голод, впившийся в меня со всей силой, что он накопил за эти шесть без малого лет. Да, я ведь поначалу пытался бороться. Проклятье отвратило от меня всех Высокородных и дракониц. Любая при виде меня, прежде с легкостью обольщавшего едва ли не походя, испытывала только омерзение и даже страх. Каждая, кто не была моей истинной парой. Той самой парой, которую можно прождать всю жизнь и не дождаться. И да, я не был лишен мужской силы тем проклятьем. Лишь способности наслаждаться сексом с не носительницами маны. С людьми я спал, отчаянно борясь с обреченностью первые месяцы. Но это было… как умирать от голода, мечтая хоть о крохе настоящей пищи, но ощущать во рту лишь только пепел. Ни вкуса, ни насыщения – ничего. Да уж, женщины умеют наказывать за обиды.

Само собой, никого хоть отдаленно похожего на осененную благодатью источать волшебство вокруг не обнаружилось. Я еще раз напрягся, стремясь уловить следы маны, но они рассеялись окончательно. А может, их и не было вовсе? Откуда бы? Просто я так тосковал по всем прежним ощущениям, что, позволив себе лишь самую малость позавидовать веселью, какое ждет ночью Рунта, сам себя и наказал, вообразив и вспомнив.

Побратим что-то сказал или спросил, и я буркнул в ответ не думая. К Рунту прилипла очередная провонявшая похотью подавальщица, разогнав своим вторжением и приторным голосом и отзвуки посетившего меня морока. Мое раздражение было таким внезапным и острым, что я прогнал ее, чего не позволял себе никогда, как бы они ни досаждали своей прилипчивостью. Последнее дело – злиться на женщину. Жизнь меня научила. Просто, при всей болезненности от разочарования и невозможности, то секундное очарование и пробуждение, пусть и призрачное, на краткий миг дракона были настолько сладостными, что отпускать это состояние было бесконечно жаль. Ведь повторения подобного мне ждать возможно годы и годы.

– Добрый вечер, уважаемые крашеры, – раздался у нашего стола тихий хрипловатый голос нашей подавальщицы, и на этот раз меня накрыло с такой интенсивностью, что на мгновение почудилось – я взорвался изнутри.

Я не слышал больше ни слова, сказанного этой одетой непонятно во что женщиной. Я вдыхал и вдыхал, давясь и захлебываясь все новыми волнами чистейших эманаций. Она реально излучала ману! Не много, но, однако же, и этой малости моему дичайше изголодавшемуся по такому наслаждению сознанию хватило для потери адекватности. А еще тут же накрыло озарением: она подавальщица у Дишки, а все они продавали себя. А значит, я могу, могу получить ее, лишь заплатив! Испытать, пусть и на краткие часы, яростно желаемое удовольствие, вспомнить, каково на вкус настоящее соединение плоти, усиливаемое стократно слиянием магий. И это всего лишь за горсть монет. Которые я моментально и грохнул на стол перед девушкой. Не видя лица, не разбирая, как сложена – плевать на все! Загреб без счета в кошеле и грохнул, потребовав ее наверх немедленно. И даже не сразу сообразил, что мой побратим сделал то же самое, лишь на долю секунды позже меня. Мой гнев вскипел, хоть разум и взывал к адекватности. Уж не спорить из-за девки я собрался с ним? С тем, кому обязан не раз жизнью и запросто готов отдавать свою? Это же Рунт, мне надо просто открыть свой ришев рот и сказать, что мне нужна именно эта, и он, не сомневаюсь ни секунды, возьмет для своих утех другую.

Но шустрая подавальщица решила все за нас. Она стремительно сгребла монеты со стола и унеслась в сторону кухни, оставив ошеломленно пялиться друг на друга.

– Ну что, как девку делить будем? – насмешливо подмигнул мне побратим. – Ты какую половину предпочитаешь? Или повертим всласть?

– Наверху поговорим, – огрызнулся я, не собираясь обсуждать такое при свидетелях, тем более в зал таверны как раз ввалилась компания из шести имперских канияров и еще какого-то ряженого пугала из расы пониров, что с заносчивым и брезгливым видом пырил свои зенки на все и визгливо потребовал самого хозяина.

– Эй, Рэй, да бери ее себе, коли приглянулась, – сказал мне в спину побратим, когда мы уже поднялись по лестнице и пошли к моей комнате. – Мне только от любопытства бы не порваться чем. И это… оставь мне на разок или хоть на голую глянуть, если совсем укатаешь. Не бывало еще такого, чтобы я проспорил же! Пять монет жирно этому Анике будет!

Мы вошли в комнату, и я сразу принялся расшнуровывать кожаный дорожный доспех. Похоть уже свернула нутро, люто вгрызаясь чуть не в кости, припоминая мне о каждом дне воздержания и невозможности получить желаемое.

– Эка тебя разбирает, – хохотнул Рунт, изумленно приподняв бровь. – Мужик, ты в порядке? Лица на тебе нет. Неужто так девка понравилась? Ее же и не рассмотреть толком бы…

– Мне плевать! – огрызнулся я, и именно в этот момент в дверь тихо скользнула та самая подавальщица.

– Ха, а мне даже пожрать из твоих рук не перепадет? – фыркнул Рунт, заметив, что она с пустыми руками. Ни подноса с плошками, ни кувшина.

Мне же было наплевать, я пошел на нее, погружаясь с каждым шагом в предвкушение эйфории, словно в идеально теплую воду.

– Уважаемые крашеры Рунт и Рэй, я прошу прощения за то, что ввела вас в заблуждение там внизу, – затараторила девушка, прижавшись спиной к двери. Она тоже испытывает отвращение и страх ко мне? Распространяется на нее, человека, проклятие Лалинон? Хотя разве мне не безразлично? Она взяла мои деньги, сделка состоялась, и я возьму то, в чем так нуждаюсь. Возьму хоть как. – Мне просто нужно было необычайно срочно завладеть вашим вниманием.

– И это тебе удалось, – ухмыльнулся Рунт. – Так что давай-ка скидывай тряпки, нам не терпится глянуть, за что уплачено. А то столько разговоров вокруг о твоих тайных прелестях.

– Нет! – Кажется, если бы могла, она бы шарахнулась еще дальше, но некуда. За спиной дверь, и я навис над ней, едва сдерживая потребность изодрать тряпье и взять прямо так, стоя, на глазах у побратима. Первый раз. Коих будет много за эту ночь. – Послушайте, я не собираюсь с вами… э-эм… спать! И деньги все верну. Вы мне нужны как проводники!

– Чего? – опешил Рунт.

– Мне вас Адир посоветовал. Сказал, что вы лучшие, – снова зачастила она. – Мне очень-очень надо через Пустошь. Вот прямо сейчас! Нельзя мешкать ни одной лишней минуты! Я сама вам заплачу, у меня деньги есть, – и она суетливо полезла в торбу, висящую у нее на плече, которую я только и заметил. – Вот, я могу вам три цены против обычного заплатить, только давайте выходить прямо…

– Так! – рыкнул вмиг посуровевший Рунт. – А ну не тарахти! Начнем-ка с главного. Ты не собираешься никого из нас обслуживать?

– Нет конечно! Я к Дишке устроилась, чтобы вас дождаться и не пропустить. Адир сказал…

– Да в ришеву задницу этого Адира! Ты в своем уме? Деньги сначала взяла, а теперь «нет» говоришь? Разве не могла без этого всего подойти и спросить, возьмемся ли мы?

– Не могла. Мне нужно… без огласки. И вы взялись бы?

– Нет! И сейчас не возьмемся! – отрезал Рунт, внезапно озлившись сильнее, чем должен, на мой взгляд. Ладно бы еще я тут бесился, он-то чего? Эта не даст, зато другая любая – аж бегом. А я не бесился. Я внезапно увидел возможность. Получить больше, чем мог изначально. – Ишь ты удумала чего! Играется она с нами!

– Ты боишься меня? – перебил я побратима и бесцеремонно сдернул с ее головы дурацкий платок, закрывавший уродливой бахромой пол-лица. – Чувствуешь отвращение?

– Ой! – вскрикнула она от неожиданности, схватившись за рассыпавшиеся по плечам темные волосы и уставившись испуганно невероятно для человека большими глазищами с густо-синими радужками. – Что?

Позади меня шумно вдохнул Рунт, очевидно возмущаясь, что я влез. По поводу работы проводников всегда решал исключительно он. Мне до этого не было дела. Никогда прежде. Но не в этот раз.

– Боишься ли ты меня? – повторил я и, не сдержавшись, опустил голову к самому ее виску, не касаясь кожи, позволив себе поглотить лишь малую каплю маны. Своровать, не спрашивая. Не предупреждая, насколько много хочу взять после.

– Вы очень… – она сглотнула и чуть сдвинулась вбок от меня, нервно зыркая то в мою сторону, то на злющего Рунта. – Очень крупные мужчины. Это немного… пугает, само собой, уж извините. И суровые на вид. Но Адир сказал, что вы порядочные и ничего такого…

– Мы беремся! – перебил я ее, услышав в голосе все, что требовалось.

Реакцию на мое проклятье Высокородных и дракониц, подверженных его влиянию, я помню. Если бы оно на нее действовало, то она бы уже рыдала от ужаса или корчилась в омерзении. Ничего похожего. А значит, я получу ее. На всю дорогу через Пустошь, что может длиться неделями. Темное торжество было настолько мощным, что дало силы обуздать похоть сейчас. Я потерплю, чтобы в итоге получить больше.

Глава 11

– Мы беремся! – грохнул блондин-гигант прямо над моей головой, чуть не заставив уже с визгом шарахнуться.

Господи, я шла, точнее, бежала сюда, прихватив из комнаты давно уже собранную котомку со своими немногочисленными пожитками и тряслась от страха. Что, если киор Вайс с ходу начнет допрашивать Дишку, и тот укажет на меня? И не только он. Каждая из его девочек. Все знали обстоятельства моего появления. Учитывая, что балахононосец появился в обществе тех самых стражников, что чуть не поймали нас по дороге и которых задурил Адир, есть вероятность, весьма большая причем, что они съездили, куда торговец обманом заслал, и поняли, что их провели. И сюда они явились, имея четкие сведения, что мы с Мартом в Навиже. Вариант, что они решили остановиться в «Сытом тарухсу», потому что здесь еда получше, чем везде, чище и девочки хороши, как говорили кругом, а сами проездом… ну, с моим везением это никакой не вариант. И значит, надо немедленно рвать когти. Совершенно не представляла, как я буду уговаривать усталых, голодных во всех смыслах, здоровенных мужиков сняться с места сию же минуту. Очень может быть, что меня или поимеют, забив на разговоры, потому как деньги-то я взяла, а тут с таким строго. У Дишки подавальщица могла свободно отказаться от любой предложенной суммы, никто и не вздумал бы принуждать. Но как только взяла деньги – все. Сделка состоялась. Делаешь все, о чем уговорено. И договариваться о всех интимных подробностях так же не стеснялись в открытую, с места не сходя, и до того, как хоть пальцем денег касались. Но это был уж точно не мой случай. Мне изначально нужна была приватность, потому как то, что собираюсь через Пустошь, никому, само собой, не болтала. Сразу бы начались вопросы и подозрения. А следом и огласка. Но начать такой разговор у стола, когда со всех сторон девицы пялятся и уши развесили, – это подставиться. А с появлением киора и стражников – вообще самоубийство. Короче, я знать не знала, как бы убедить проводников. И что стану делать, если они наотрез откажут. Возьму котомку и пойду в Пустошь сама? И сколько проживу? Час или меньше?

Рунт явно мигом разозлился, только сказала, что спать с ними не планировала. Настолько, что было видно – слушать он меня не собирается, и я сейчас точно вылечу из комнаты с позором и скандалом, прямо в лапы Вайса и остальных. Так что от резкого «мы беремся!» я ощутила и облегчение, и одновременно страх. Обреченность даже. Рэй смотрел как-то… жутко. Вот только обдумывать почему, времени-то у меня и не было. Авось чудится и пронесет. Им же нужны деньги, так? И они не какие-то грабители, Адир клялся. А с остальным… как-нибудь разберусь.

– Какого риша, Рэй?! – возмутился Рунт, уставившись озадаченно на блондина, но тот оторвал наконец от меня свой тяжелый, жрущий заживо взгляд и посмотрел на своего товарища. И тот нахмурился, но спустя полминуты кивнул. – Ладно.

– Спасибо-спасибо! – Я от дурной радости чуть обниматься к ним не кинулась, благо опомнилась. – Только я вас прошу-умоляю, давайте выезжать уже прям сейчас и желательно тихонько.

– Нет, ты рехнулась, женщина? – заворчал Рунт. – Какой ненормальный выезжает в Пустошь ночью?

– Пожалуйста, мне надо! – заканючила я. – Очень-очень. Утром может стать поздно.

Божечки, да, может, уже поздно. Может, за мной уже идут.

– Рэй? – вопросительно глянул брюнет на своего друга-гору.

– Тебе еще что-то нужно забрать отсюда? – спросил тот у меня, и я замотала головой. – Тогда выходим.