– Не бойся. Ты мне нужен, – он одной рукой обхватил Макса, прижал его спиной к своей груди и приставил пистолет к его виску. – Вы, мадам, станете спиной к стене и будете стоять смирно. Я знаю, на что вы способны и не подпущу близко. А дернитесь, я его пристрелю.

– Успокойся, я стою смирно и жду дальнейших указаний.

– Нужно было бросить тебя в подъезде, а не тащить с собой. Мне легче тебя пристрелить, чем торговаться, – направляя пистолет на Ксению, сказал он со злостью. – Чего вам не сиделось на месте?

– Не трогай её, отпусти меня, – делая шаг вперёд, как будто собираясь вырваться, кричал Макс и, улучив момент, нанёс удар пяткой правой ноги в пах.

Пистолет выстрелил, а парень согнулся, разжав тиски и опускаясь на колени. Ксения уже была рядом с ними. Она пнула пистолет ногой и опустила руку на плечо Максиму.

– Расслабляться рано. Посмотри в его машине, чем можно его связать и есть ли аптечка. – Макс вернулся с аптечкой и рулоном скотча, понимая, что его мама «добавила» стрелку. – У него должен быть телефон. Вяжи ему руки и ноги, а потом проверишь. Очнётся – поговорим.

– Сеня, у тебя кровь, – испугано сказал Максим,

– Я знаю. Не волнуйся. Найдём телефон, позвоним дедушке и тогда отдохнём. Какой ты у меня молодец: победил страх и нашёл выход. Я тобой горжусь.

– У него мой телефон, только карту заменил, – протягивая аппарат, говорил подросток, довольный похвалой. Он снял с себя футболку, надев джемпер на голое тело. – Сеня, держи.

– Где мы находимся? – спросила Ксения злодея, связанного по рукам и ногам. – У меня, по твоей милости не так много времени и, поверь на слово, мне тебя не жаль, – говорила она, прикладывая к ране пакет, найденный в аптечке, и сложенную футболку Макса. – Сколько нужно времени, чтобы сюда добраться?

– Минут тридцать. Это контора старого кирпичного завода, – говорил он обречённо. – Здесь и бомжей не бывает. Мы доски с собой привозили и двери, чтобы окно заколотить и дверь навесить.

Ксения набрала экстренный номер: назвала адрес, сообщив о пулевом ранении. По памяти набрала номер Олега, повторив ему сказанное минуту назад, и продолжила:

– Кому мы понадобились?

– Я его не знаю. Неделю назад познакомились в баре, он нам предложил хорошие деньги за непыльную работу.

– Чем должна была закончиться ваша работа? Что нас ожидало?

– Ничего. Он должен был позвонить завтра, а мы уехать, оставив дверь открытой. Кто знал, что вы такие прыткие? Может, договоримся?

– Договариваться нужно было раньше, – садясь напротив прямо на пол, говорила Ксения. – Вы могли получить эти деньги от меня и не заниматься похищением. – Она замолчала на минуту, чувствуя головокружение и слабость. – Максим, чтобы он тебе не говорил, не подходи к нему. Олег скоро приедет. Не пугайся, если я отключусь. Посиди рядом со мной.

– Тебе плохо? Футболка уже мокрая вся. Мам, я выйду и встречу скорую, чтобы не искали. Дождись меня, – говорил, чуть не плача, Макс.

Карета скорой помощи увозила Ксению. Максим отказался ехать домой, и Олег повёз его в больницу. Теперь они сидели вдвоём и ждали, когда закончится операция. Часы показывали семнадцать десять, когда к ним вышел доктор.

– Пулю прошла на вылет, большая кровопотеря. Сейчас её переведут в реанимацию. Будем надеяться, что всё обойдётся, – сказал врач, положа руку на плечо Макса. – Приходите завтра с утра.

– Я не пойду, я останусь здесь, пусть и до завтра. Это всё из-за меня, – говорил Максим, глядя на доктора. – Я хочу быть рядом, я её очень люблю.

– Что ты всё якаешь? А я хочу, чтобы ты поехал домой, поел, принял душ, переоделся и вернулся сюда, скажем на пару часов, но не больше. Твоё присутствие ничего не изменит часов десять, а когда она придёт в себя, ты должен выглядеть отлично. Посмотри, на кого ты похож. Согласен?

Максим большую часть дня проводил рядом с Ксенией, пока она находилась в больнице, и всё чаще, оставаясь наедине, называл мамой. Они не вспоминали о том, что произошло, но стали ещё роднее. Пока Ксения находилась в отделении, Максим жил с дедом, и привозил ей завтраки, которые готовила Алла Ивановна. В один из дней её навестила старшая сестра Антона.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Ольга Ивановна, присаживаясь на стул и поглядывая на Макса. – Максим совсем взрослым стал. Сколько мы не виделись?

– Ему было восемь, сейчас пятнадцать. Вы тоже изменились. Чувствую я себя уже нормально. Что заставило вас сюда прийти?

– Антона обвиняют в похищении, это не так. Он не виноват.

– Хотите сказать, что два отморозка, которые нас не знали, устроили похищение по собственной инициативе? Вам самим не смешно?

– Ты Антону можешь помочь. Многое зависит от тебя, – говорила посетительница, пропуская вопрос Ксении без ответа.

– Что же вы, в своё время, не помогли ему стать человеком? Вы из-за денег помогли ему упрятать Каменского в дом инвалидов, потом потакали ему во всём, не замечая нас с Максимом. Знаете, что он просил взять кредит, ссылаясь на болезнь дочери, а она была здорова? Предлагал в залог квартиру, а сам выставил на продажу. Когда я поставила свои условия, решился на похищение. Ладно, ему плевать на бывшую жену, но похищать собственного сына ради выкупа – это слишком. Теперь приходите ко мне и просите помощи для человека, который любит только себя и деньги. Сколько он вам пообещал?

– Ты многого не знаешь.

– Чего я не знаю? Что вам купили квартиру за услуги? Что он женился на мне, чтобы стать опекуном наследника компании? Что возвращение Каменского поломало его планы? Что он женился в третий раз не на женщине, а на её бизнесе? Что пуля, которая угодила в меня, могла достаться Максу? Я не хочу о нём не только говорить, но и думать. Вам не было до нас дела семь лет. Это не я неблагодарная особа, это вы беспринципные и бессовестные люди. Заявление о похищении писал Виктор Николаевич. Если хватит смелости, обращайтесь к нему. Уходите.

Ксению, по её просьбе, выписали через неделю долечиваться дома. Тринадцатого июня она вышла на работу, проводив Виктора Николаевича с женой и внуком в отпуск. Чувствовала она себя хорошо и планировала отметить свой день рождения в выходной с Катей и её мужем, где-нибудь в ресторане. В среду двадцать второго числа ещё до работы она приняла три звонка и курьера. Курьер принёс букет и торт от Берестова, а позже позвонил и Алексей Иванович. Позвонили Каменские, отдыхающие в Италии, позвонил Митя. На работу она ехала в хорошем настроении и в красивом, элегантном наряде. Рабочий день начался с поздравлений коллег. Ксению не покидало ощущение небольшого праздника. Рабочий день прерывался на приём визитёров в лице партнёров с букетами и подарками, а в конце работы ждал ещё один сюрприз. Выходя из офиса, она увидела Дмитрия, который ожидал её с букетом.

– Заехал тебя поздравить, – вручая букет и целуя в щёку, сказал он буднично, как будто приехал не за двести километром, а с соседней улицы. – Ты отлично выглядишь.

– Почему не дождался выходных? Ты утром звонил, и я твои поздравления приняла, – растерялась Ксения.

– Скучал, а до выходных ещё три дня, – шутливо сказал он. – Знаешь, позвонил и так захотел тебя увидеть, что не мог отказать себе в удовольствии. Ксюш, я не нарушаю твоих планов? Что у тебя сегодня на вечер?

– А у тебя?

– Я намерен обо всём забыть часов на двенадцать, пока не надоем тебе, а потом вернусь к своим делам.

– Что-то случилось? У тебя всё в порядке?

– Не волнуйся. Всё как часто бывает в последнее время и без изменений.

– Раз у тебя есть двенадцать часов, мы едем домой, оставляем там подарки и цветы, и в ресторан. Если не напьёмся, то хотя бы поужинаем. Я с отъездом Максима живу на сухом пайке. Поехали.

Они сели каждый в свою машину и поехали в квартиру Ксении. Дмитрий помог с цветами и подарками. Пока хозяйка расставляла в вазы букеты, гость обошёл квартиру.

– Митя, почему вы не приезжали так долго? Мы виделись в ноябре, а сейчас июнь.

– Вы уехали на Новый год, а больше праздников и не было, кроме Женского дня. Три дня я решал проблемы отца. Да, и чем старше мы становимся, сестра, тем мне обиднее, что ты до сих пор одна. Может, хватит ждать свой идеал и осмотреться вокруг?

– Митя, у меня всё нормально и нет повода жаловаться на судьбу. Мне нравится работа, у меня есть семья, машина, квартира, нравится мой отдых, увлечения. Я довольна таким «одиночеством». Я не хочу заводить новые знакомства, мне хватит старых и проверенных друзей.

– Ты боишься повторить ошибки?

– Я давно ничего не боюсь, никому ничего не доказываю, знаю, чего хочу, и меня не смущает чьё-то мнение о моей персоне. Я далека от идеала и совсем не стремлюсь изменить мир, который меня окружает.

– Обещаю больше не затрагивать эту тему. Как Максим?

– Боюсь сглазить, но хорошо. Знаешь, после этого похищения, мы стали ещё роднее. Я, сама того не ожидая, назвала его сыном. Он так радовался, и теперь, когда мы одни, называет меня мамой, так робко и так стеснительно. Мальчишке пятнадцать лет, а он и не знал почти этого слова. В детстве ещё говорил: «Это Ксюша, она мне как мама», потом только Ксюша, а с лета прошлого года я для него и его друзей стала Сеней.

– Зубы не заговаривай. Что за похищение? Кого похищали?

– Мить, это было месяц назад. Не стоит эта история внимания.

– Рассказывай обо всём.

– Ну, хорошо, не сердись, – сказала она и коротко рассказала о событиях конца мая.

– Почему ты мне не позвонила, когда попала в больницу. Ты мне перестала доверять?

– Я перестала тебя расстраивать. Сколько можно плакаться тебе в жилетку? Митя, всё обошлось, я через неделю была уже дома. Не сердись.

Ужин в ресторане затянулся. Они танцевали не первый танец, когда Ксения поймала себя на мысли, что танцуют они впервые. Ещё никогда они не танцевали вдвоём. Были случаи, когда Митя, утешая, часто обнимал её, и она помнила его руки, но они никогда не касались так нежно. Она положила ему на грудь свою голову и почувствовала как дорог ей этот молодой мужчина. «Только музыка и любовь делают человека счастливым», – вспомнила она когда-то услышанную фразу.

Такси доставило их из ресторана домой около одиннадцати вечера.

– Как же я устала от этих каблуков, – присев на диван и сняв туфли, жаловалась Ксения.

– Ты редко в них ходишь, хотя на каблуках ты выглядишь сногсшибательно, а это требует жертв. Ты что-нибудь хочешь?

– Спасибо тебе за вечер, – улыбнулась она. – Я иду спать.

– Прими душ и отдыхай. Уеду рано, а доберусь – позвоню. Спокойной ночи, – сказал он, направляясь в комнату Максима.

Ксения приняла душ, погасила свет и прошла к себе, прикрыв дверь. «Я сказала Мите, что ничего не боюсь. Боюсь! Боюсь себя, боюсь, что не справлюсь со своими чувствами, – думала она, лёжа в кровати. – Когда началась моя любовь к нему? У него уже была и есть Наташа. Митя слишком порядочный, да и мне нельзя падать в его глазах. А если это не любовь, а интерес и желание заполнить пустоту рядом с собой? Митя не заслуживает такого отношения. Господи! Как же трудно делать вид, что у меня всё в порядке и при этом желать оказаться в его объятиях, почувствовать его дыхание, его руки и губы», – думала она, поднимаясь с кровати и подходя к окну, из которого струилась прохлада. Летняя ночь опустилась на город, но он ещё не спал. Лунный свет слегка освещал спальню, и в светильнике не было необходимости. Все мысли были обращены к Дмитрию. Тихий стук в дверь прервал их.

– Входи, я не сплю, – предложила Ксения, не поворачивая головы.

– О чём думаешь? – спросил он, положа руки ей на плечи.

– Если скажу: о тебе, поверишь? – повернув голову на бок, улыбнулась она.

– Я тоже думаю о тебе. Думаю больше, чем хотелось бы, – ответил он, развернул её к себе лицом и прижал к груди. – Прости, я не вручил тебе подарок. Здесь образ святой Ксении, – он положил футляр на подоконник. – Будет у тебя ангел-хранитель. Ксюша, ты не волнуйся, я сейчас уйду.