Глава 7

Кристина Миронова сдала государственные экзамены и получила диплом. Сергей сам отвез ее в ресторан, где она отмечала это событие со своими подругами. В выходной, это отметили в доме Александра Николаевича. С сентября ее ждала интернатура. Ей оставался всего год до исполнения заветной мечты. Жизнь семьи Мироновых изменилась в один из июньских дней. Никто не мог предположить, что в 2013 году может повториться беспредел девяностых. Сергей уезжал рано утром 24 июня вместе с Олегом в город Алексин, соседней области. Кристина провожала мужа со щемящим чувством необъяснимой тревоги. Часы показывали 06:00, когда зазвонил его телефон. Звонил водитель. Машина стояла у подъезда.

– Что ты так переживаешь, Крис? Расстояние меньше двухсот километров, я уже к вечеру буду дома. Этот контракт выгоден не столько финансово, сколько позволяет реализоваться нам с братом профессионально. Мы с ним так долго к этому шли. Одно дело ты строишь по чужим проектам, и совсем другое, когда воплощаешь свои замыслы в реальность. Для Олега, самостоятельный договор, вообще, дебют. Ты просто не привыкла к моим отъездам, но они иногда случаются, привыкай, – сказал он, обнимая и целуя ее. – Выше нос, Крис! Я позвоню, а вы живите без меня дружно.

Кристина видела из окна, как машина отъезжала от подъезда. Занимаясь повседневными делами, она носила свой телефон с собой и ждала звонка. Даньке исполнилось одиннадцать месяцев. Три недели назад он начал ходить и теперь следовал за мамой, как хвостик. У мамы же появилась новая проблема. Ее чадо было слишком любопытным, чтобы оставлять его без присмотра. Ближе к двенадцати часам раздался дверной звонок. На пороге стояли Андрей и Юля.

– Что с Сережей? – спросила Крис, видя их напряженные лица.

– Присядь, Крис, у нас плохие новости, – сказал тихо Андрей, проходя в комнату.

– Говори все как есть, только честно, – с тревогой попросила она, присаживаясь на диван.

– Машину, в которой ехали Сергей и Олег обстреляли. Олег успел мне позвонить. Сейчас он в больнице после операции лежит в реанимации. Отца увезли с инфарктом, он тоже в реанимации. Водитель и Сергей погибли.

– Нет! Этого не может быть. Он обещал мне к вечеру быть дома, вернуться, – сказала Кристина растеряно. – Я вам не верю. Я должна сама это увидеть. Куда нужно ехать?

– Там не на что смотреть. Машина горела вместе с телами. Ты в состоянии это прочесть? – спросил он, протягивая ей протокол осмотра.

Кристина читала внимательно, хотя буквы прыгали перед глазами, и искала зацепку, за которую можно было бы ухватиться, и нашла.

– Ты видел кольцо на пальце? Оно похоже на мое колечко? Мы покупали одинаковые, – спросила она, показывая кольцо на пальце своей руки. – Его практически невозможно было снять.

– Кольцо видел, но оно не такое, обычное.

– Сережа не погиб, я это чувствую. Ему плохо, но он жив. Сделай экспертизу, ты убедишься в том, что я права.

– Экспертиза ничего не даст. Сергей был приемным ребенком в семье. Мальчик у родителей родился раньше срока, а матери Сергея, не исполнилось и 17-ти лет, и она от него отказалась. Тебе следует с этим смириться, Крис. Похороны состоятся послезавтра.

– Сергей знал об этом? Кто его мать? Сказав об экспертизе, я не собиралась определять ваше родство. Возьми его зубную щетку, бритву, расческу, они в ванне, и сделай анализ ДНК.

– Знали все, кроме Олега, но он ее никогда не искал. Зачем? Раз ты настаиваешь на анализе, я сделаю это, но потребуется время, а похороны ждать не будут.

– Ты сам сказал, что другого кольца не было. Скажи: почему я должна смириться? Почему ты мне не веришь, что Сережа жив? Олег придет в себя, я поговорю с ним и начну искать мужа, а ты не настаивай на обратном. Я буду присутствовать на похоронах, но приду проститься не с мужем, а с Владимиром Степановым. Я не хочу видеть табличку с именем Сергея. Ты меня понял? А сейчас идите, у вас и без меня много дел. Позвоните, когда нужно быть на кладбище и когда придут в себя отец и Олег.

Кристина проводила Андрея с женой, взяла Даньку на руки, ему пора было спать, но вспомнила, что не кормила сына. Она посадила его в высокий стул и подогрела второй завтрак. После этого, на десерт предложила грудь, от которой сын никогда не отказывался. Все это время, кроме грусти и тревоги, она ничего не чувствовала, а в голове был всего один вопрос: где его искать? Она позвонила Вере Павловне, не особо рассчитывая на ее приезд, но оставаться одной с такими новостями она не могла, ей нужен был совет.

– Вера Павловна, Вы не могли бы приехать ко мне, когда будете свободны? – спросила она с надеждой.

– У тебя что-то случилось?

– Случилось, – сказала Кристина и заплакала.

– Я скоро буду.

Она действительно приехала минут через сорок. Увидав лицо Кристины со следами слез, Вера Павловна поняла, что случилось что-то серьезное.

– Ответь мне честно: ты сегодня ела?

– Завтракала. Даньку недавно покормила, а самой не хотелось. Я выпью с Вами кофе или чай.

– Включай свою машину, а я проверю твой холодильник и сделаю тебе пару бутербродов. Пока не перекусишь, дела не будет, – сказала она, доставая продукты. Здесь же на кухне, под краном вымыла руки, сделала два бутерброда и поставила тарелку с ними перед Кристиной. – Рассказывай.

Кристина рассказала все, что услышала от Андрея, о том, что прочла в протоколе, о предстоящих похоронах и о своих выводах:

– Я чувствую, что Сережа жив, но мне не верят. Возможно, он ранен и ему нужна помощь. Надо что-то делать, я не знаю с чего начать, а время идет.

– Во-первых, успокойся. Во-вторых, пока Олег не придет в себя, мы не узнаем, что и как произошло на самом деле. Только после разговора с ним тебе можно будет действовать. В-третьих, похороны ждать не будут. Тебе надо быть на кладбище, хотя бы для того, чтобы проститься с водителем, чтобы объяснить людям, почему ты не прощаешься с мужем. Поедем на моей машине, я побуду с твоим сыном, а потом привезу тебя сюда. Траурный наряд привезу завтра. Скажи, откуда у тебя такая уверенность?

– Сережа, если не был за рулем, всегда садился на заднее сиденье, говоря при этом: – « Таким образом, я имею возможность не отвлекаться на дорогу и подумать». Кисти рук пострадавших обгорели, но целы и на одной было обручальное кольцо, но не наше с Сергеем. Где же его кольцо? Разве этого мало?

– Тебе есть с кем оставить сына? Ведь если ты уедешь, нет смысла каждый день возвращаться домой. Подумай над этим. Будет нужна помощь, говори прямо. Завтра я привезу вещи. Возьми себя в руки. Если ты уверена в том, что муж жив, сопли распускать рано. Ешь бутерброды, а я подумаю, что еще можно сделать.

Вера Павловна думала, и думала она о Кристине, вспоминая время, когда они познакомились, и то, как она узнала ее год назад: – «Сколько свалилось на ее голову всего с самого детства, а она не сломалась, шла к своей мечте. Операцию сделала, учебу не бросила, была такой счастливой. Казалось, все у девочки будет хорошо и вот, пожалуйста, новый поворот. Даже допустив, что сгорел не Сергей, где уверенность в том, что он еще жив? А она верит в чудо. Господи, помоги ей, дай силы».

Кристина без всякого аппетита съела два кусочка хлеба с маслом и ветчиной, даже не почувствовав их вкуса.

– Кристина, он наверняка ранен и мог попасть в больницу. Обязательно возьми фотографию, одну из последних. Документы его какие-нибудь остались?

– В моей квартире, кажется, нет. Хотя, постойте, – сказала она,

открывая один из ящиков горки. – Есть! Его заграничный паспорт и водительское удостоверение.

– Права можешь оставить, а вот паспорт возьми с собой, если он действителен.

Вера Павловна пробыла в квартире Кристины часа два.

– Собирай неспеша вещи себе в дорогу и сыну к переезду заранее, чтобы ничего не забыть. Завтра, обязательно навести отца Сергея, узнай, как у него дела. Мою персону жди после обеда, – сказала она уходя.

Данька проснулся, и у матери появилось дело. Накормив сына, она достала небольшие сумки и, следуя советам, начала складывать вещи. Учитывая, что на дворе стоял июнь, в ход пошли футболки, плавки, носочки для сына. Не забыла мать и о прохладной погоде. Одежды у Данилы было с избытком и без собранных вещей можно было спокойно обойтись. Вместо памперсов она положила трусики. Две пары обуви, легкие штанишки и кофточки. Себе она взяла смену белья, легкие брюки, две блузки, халат, и, подумав о словах Веры Павловны, положила сверху медицинский халат и шапочку. Джинсы, легкая рубашка, мокасины и белье легли на полку, в ожидании дороги. В дамскую сумку собрала все свои документы, паспорт мужа, фотографию и деньги, хранившиеся в доме. Сумма была достаточная. Все дела были сделаны. Мысли, которые уже не умещались в голове и, распирая ее, просились наружу. Нужно было чем-то себя занять.

– Сынок, пойдем, погуляем, – сказала она. – Покатаемся на качелях, покормим птичек, отвлечемся.

Сменив одежду на себе и сыне, она вышла с ним во двор, а через полчаса они перебрались в сквер. Вернувшись через пару часов, накормила сына, составив ему компанию, и расположившись с ним на ковре, играли с игрушками. Она собралась купать сына, когда в дверь позвонили. Пришла Юля.

– Крис, ты как?

– Я в порядке. Собираемся купаться. У тебя ко мне дело? Подожди минут десять, выпей кофе, – сказала она, направляясь в ванную.

Уложившись в десять минут, она села на диван и дала грудь Даньке, который был одет в легкую майку и памперс.

– Юля, я тебя слушаю. Какие новости?

– Состояние Олега стабильное. Как только он придет в себя, его перевезут в город. Тебе стоит подождать пару дней. Раны не опасные, но он потерял много крови. Тела привезут послезавтра прямо на кладбище в закрытых гробах. Кольцо жена Степанова опознала, а второго не было. Андрей протокол опознания не подписал. Ты не сердись на него. Ему сейчас тяжело. Один брат и отец в больницах, второй брат неизвестно где. Полиция его искать не торопится, как не торопится и со вторым покойником. Что будет с похоронами? Не объяснишь всем, что мы хороним неизвестного. Многие придут прямо туда. Откуда им знать все тонкости.

– Не переживай, я попробую объяснить, а поймут или нет – это их проблемы. Позвони, когда надо там быть, я приеду со своей знакомой, она побудет с Данилой.

Похороны двух тел в закрытых гробах, состоялись 26 числа. Кристина в длинном черном платье и траурной повязке на голове подошла к вдове Владимира Степанова.

– Мне очень жаль. Примите наши искренние соболезнования. Крепитесь.

– Вы тоже держитесь, – ответила женщина, имени которой она даже не знала.

– Мой Сережа жив. В гробу ни мой муж, – сказала Кристина и обратилась к присутствующим на похоронах, которых было не меньше тридцати-сорока человек:

– Можете считать меня сумасшедшей, скорее всего я, так и выгляжу в ваших глазах, но я не хочу слышать речей о своем муже в прошедшем времени. Сергей Александрович Миронов жив. Не надо хоронить его раньше времени. Это могила неизвестного нам человека, которого мне искренне жаль и которого, наверняка, ищет семья. Я пришла проститься ни с мужем, а с Владимиром. Снимите с креста табличку, не заставлять меня делать это самостоятельно.

Она положила цветы, взяла Данилу с рук Веры Павловной и, не оглядываясь, пошла с кладбища. Этот ее поступок шокировал всех. Присутствующие на похоронах, речей о Сергее Миронове не говорили, табличку сняли, просто прислонив ее к кресту. Если жена говорит, что в могиле не ее муж, то как о нем говорить, где он и как можно поминать живого? Второму боссу без того не сладко. Отец и брат в больнице, на поминки он не поехал, значит, похороны не его брата. Многие так и разошлись, не придя к единому мнению.

–Ты как, Кристина? – спросила Вера Павловна. – Справишься одна?