Отдых в Турции, куда они прилетели четырнадцатого июля, им понравился. Во-первых, они никогда не были за пределами России. Сочи они считали «домашним» отдыхом. Своеобразная кухня, обычаи, культура – все было в новинку. Про теплое море и обилие экзотических фруктов разговоры были лишними. Во-вторых, их отношения, как будто перешли на новый уровень с тех самых пор, как самолет совершил посадку. Возможно, «заграница» так повлияла, но столько внимания и нежности они еще не дарили друг другу. Вернувшись из Турции, они узнали, что Наталья Петровна продала кафе брату Павла, что на квартиру бабушки, которая сдавалась в аренду, уже есть потенциальный покупатель, а квартиру Павла Ивановича купят, как только продадут свою. Что все свои вещи она перевезла к Аверину, с которым неделю назад подали заявление в загс вторично. С началом учебного года Диана перестала посещать квартиру отца. Теперь о нем было кому позаботиться. Молодые люди жили дружно, оканчивая учебу на пятом курсе. Бывали в гостях у родителей по выходным, но старались не надоедать. В октябре родители Дианы оформили брак. Чуть позже их ожидал еще один сюрприз. Отец ушел на пенсию, но работать он продолжит за тысячи километров, точнее в Москве. Сразу после Нового 2008 года они уезжали, и мать была не против еще одного переезда.

– Диана, ты знаешь, что я получал эту квартиру на семью? К моменту развода она была уже наша. Потом мама отказалась от доли в приватизации, и у нее стало два собственника в твоем и моем лице. Там мне предоставят служебную жилплощадь, а мама хочет вложить деньги, полученные от продажи недвижимости, не в сомнительное дело, а в покупку жилья. Вы с Сашей можете занимать эту квартиру на законных основаниях, – говорил перед отъездом отец.

Молодежь не торопилась с переездом. Нынешняя квартира была в десяти минутах ходьбы от университета. Им хватало места в своей квартире, а в скором времени их ожидала практика, после чего государственные экзамены. Они приняли решение: получить дипломы, сделать после этого ремонт в квартире отца и до выхода на службу переехать, а уж потом продавать свою старую квартиру. «Новая» квартира им обоим очень нравилась. И нравилась не столько лишними метрами, сколько расположением. Тихий район, отличная транспортная развязка, в шаговой доступности все социальные объекты, своя крытая стоянка, а самое главное, сам дом был моложе лет на двадцать. Хотя метры тоже значили немало: кухня метров двенадцать, отдельная спальня около пятнадцати квадратов.

Экзамены были сданы, дипломы получены и с первого августа их ждала служба. Диана не догадывалась, она знала наверняка, с чьей подачи она будет служить в правовом отделе городского управления внутренних дел. Отец перед отъездом раскрыл карты.

– Начни там, а потом решишь твое это или нет. Ты можешь пойти по стопам Сани и пойти в угро, но тогда вы будете видеться еще реже.

Выпускной решили отметить в доме отца однокурсника за городом. На свежем воздухе, но не на природе. Компания собралась большая, больше двадцати человек.

– Мы с вами проучились вместе пять лет, но, ни разу не собирались все вместе. Чтобы избежать неприятных моментов, хочу вас предупредить: по периметру участка стоят камеры, но есть и муляжи. Кому как повезет, друзья мои, – говорил приятель.

Все мероприятие началось с гостиной, потом переместились в сад. Было не просто весело, а интересно. Хозяин дома, после танца с Дианой, положа ей руку на талию, отвел в сторону.

– Аверина, скажи честно: почему ты выбрала Смирнова? Что в нем есть такого, чего нет, к примеру, во мне? – спросил Стас, глядя на нее пристально. – Хорошо, не будем брать меня конкретно. Пусть это будет Свиридов или Терновский. Парни из приличных семей, заметь, не бедных. Сейчас твой отец живет и работает в Москве, а ты не едешь туда и остаешься здесь. Из-за него? Сашка хороший мужик, я не спорю. Чем ты его взяла и зачем?

– Скажу тебе честно: это он меня взял, а не я его, – пыталась пошутить она. – К чему этот вопрос?

– Постой со мной здесь минут пять, сама поймешь. У твоего Ромео не так много достоинств перед нами. Он такой же, как мы все. Смотри.

Диана стояла рядом и видела, как Саша шел в обнимку с девушкой, но не из их компании.

– Ты это имел в виду? И что ты этим хочешь мне сказать? – спросила она, расстроенная увиденным.

– Тебе пора сменить партнера, а ему партнершу. Я готов за тобой начать ухаживать, – говорил он. – Согласна?

– Идиот! – сказала Диана, влепив Стасу пощечину, и неспеша направилась к сладкой парочке. Александр прижал девушку к дереву, целуя ее в шею и запуская свою правую руку ей под короткую юбку. – Ты не ошибся в выборе? – спросила тихо Диана. – Забыл о камерах в порыве страсти? Подсунули профессионалку, а ты этого, дурак, даже не заметил, – сказала она и направилась к выходу.

Такси ее доставило домой. Она приняла душ и сидя на кухне с бокалом вина и сигаретами вспоминала жизнь крайних трех лет. Именно столько они прожили со Смирновым. Вспоминалось только хорошее, и хотя внутри было пусто, слез не было. Ей казалось, что она в квартире ни одна, но ее этот факт мало беспокоил. Она так и уснула за столом, положа голову на руки. Александр, открывший дверь своим ключом, появился в квартире минут через десять после Дианы. Он просел на пол в прихожей и ждал, сам не зная чего. Прошло больше часа, когда он прошел в кухню и увидел до селе неизвестную ему картину. Он был уверен в том, что Диана не простит ему случившегося, но не мог уйти, не поговорив с ней. Он поднял девушку на руки и перенес ее на диван. Он не знал, что скажет ей. Записи с камер комментариев они не требовали. «Диана дала Стасу пощечину только за слова, а я полез под юбку ночной бабочки, и это видела не только она», – думал он, присаживаясь на ковер у дивана, положив на него голову. Они проснулись почти одновременно.

– Давно сидишь, – спросила Диана каким-то чужим голосом.

– Давно. Сначала сидел в прихожей, потом перенес тебя из кухни на диван и сел рядом.

– Я чувствовала, что в квартире кто-то есть, но мне был безразличен этот факт, – она говорила, глядя мимо него. – Зачем ты пришел? Мне так больно не было даже тогда, когда меня Марк пинал. Иногда, поступки говорят гораздо больше слов. Это, как раз тот случай. Тебе лучше уйти. – Она встала с дивана и прошла в кухню.

– Диана, я сделал глупость из-за ревности, но ведь измены не было, – нерешительно начал говорить Александр.

– Но могла быть, да еще на глазах приличного числа зрителей. Ты об этом подумал? Ты, гребаный юрист, сам был удивлен предложением Стаса. Неужели не ожидал подвоха? О камерах он признался сам и всем, значит, с него спроса нет. И ночная бабочка там появилась не случайно. Не ты, так другой попался бы в ее сети, но честь выпала тебе, как самому несдержанному.

– Дина, прости меня. Что я должен сделать, чтобы ты забыла эту выходку? Если бы Стас насильно уводил тебя, я набил бы ему морду, но ты сама пошла с ним. Я поторопился с выводами.

– Простить? Я попробую, – говорила она, вставая с табурета и подходя к окну. – А ты, для начала, продемонстрируй мне то, что собирался сделать под деревом с ней, не помешай я тебе. Смелее. Я хочу знать, как далеко ты бы зашел.

Александр растерялся. За три года, прожитые с Дианой, она никогда не отказывалась от близости, но и не была ее инициатором, кроме самого первого случая на море. Могла его спровоцировать, пошутить над той или иной позой, но никогда не просила о чем-то откровенно. Теперь она ждала от него того, что могла наблюдать со стороны, и ни одна, случись это на самом деле. В этом было что-то неправильное. Александр подошел к ней вплотную, надеясь на то, что Диана говорит несерьезно.

– Дина, прости, но я бы не смог зайти слишком далеко на виду у публики. Ты считаешь меня совсем безголовым? Я не был пьян на столько, чтобы не соображать. Это все моя ревность.

– Тогда сделай это без свидетелей. Не можешь или не хочешь?

Для нее долгий и страстный поцелуй Александра не был чем-то необычным, но когда рука Саши коснулась тела под туникой, надетой на голое тело, она вздрогнула…

– Ты действительно меня ревнуешь? – спросила Диана, глядя на него своими карими глазами, в которых «прыгали чертики».

– Я тебя очень люблю. Ты всегда была рядом, и я не мог даже представить с тобой кого-то другого. Уже отпуская тебя на танец со Стасом, я понял, что совершил ошибку. Дальше, чуть не вылез из собственной шкуры, а позже понял весь его замысел, – прижав ее к себе, тихо сказал он.

– Саш, ревность плохое чувство, а если она без повода, сильно обижает. Если ты мне не доверяешь, к чему нам продолжать отношения? Я дорожила нашими чувствами, а если и позволяла себе быть чуть распущеннее, то только с тобой.

– Почему в прошедшем времени? Ты меня совсем не любишь?

– Ты был мне нужен, очень нужен, – сказала Диана, глядя ему в глаза, – а любовь это, влюбленность или страсть, я не знаю. Каждый по-своему понимает любовь. Я просто не представляю свою жизнь без тебя. Меня, как будто лишили ни руки или ноги, а части души, – призналась она честно.

– Мне кажется, нам пора пожениться, – обнимая Диану, сказал Александр. – Я не могу и не хочу тебя потерять. Возможно, новый статус придаст мне уверенности в том, что ты только моя. По натуре, я жуткий собственник.

– Ты жуткий зануда. Ни один штамп в паспорте еще не дал гарантии долгого и счастливого брака. Я не буду против него, но у меня есть к тебе одно предложение. Я за долгий и счастливый брак, но если один из нас вдруг увлечется, давай не будем делать из этого тайну. Все тайное когда-то становиться явью. Лучше будет сразу признаться. Это больно, неприятно, но честно.

– Вот так просто, взять и честно сказать? А если это минутная, скажем, слабость или порыв, о котором ты уже сам жалеешь? Если это искушение от лукавого? – улыбаясь, спросил Александр.

– Я не вижу в этом особой разницы. Измена, она и есть измена, и не важно, длительная она или кратковременная. А чтобы особо остроумным было понятнее, задам всего один вопрос: тебе, какие рога больше нравятся, молодого олененка или ветвистые рога взрослого оленя?

– Ты могла бы наставить мне рога? – удивился Александр.

– А ты о чем подумал, когда увидел меня со Стасом? Разве не о том? А я о чем подумала, когда увидала тебя с девицей? Все это неправильно. Если между нами не будет доверия, то грош цена нашему браку. Я понимаю, не сказать о тех вещах, которые не касаются нас двоих, возможно. Можно не посвящать в рабочие моменты, в тайны, доверенные тебе кем-то. Но в наших личных отношениях не должно быть недоговоренности и тайн.

– Я с тобой согласен, пусть не во всем. За что ты влепила ему пощечину?

– Он собрался за мной ухаживать. Намерений своих не скрывал, а девица, видимо, должна была открыть мне глаза на твою измену. Вот так все просто.

– Поговорим о свадьбе? Какой ты ее видишь?

– Чего о ней говорить? Распишемся, но только без всяких пышных церемоний и торжеств. И, давай уже займемся ремонтом квартиры, а не пустыми разговорами. Нам через месяц выходить на службу. Отметим торжество через год в отпуске.

Они подали заявление в загс и начали косметический ремонт. Дело доверили специалистам, учитывая вкус и желание хозяйки, и руководила всем Диана. Часть мебели они перевезли из старой квартиры в новую. Заменив на кровати матрас на новый, получили целый спальный гарнитур. Кухонный уголок хорошо вписался на новом месте, а кресла, отлично уживались с их диваном. Даже ковру нашлось место. С бытовой техникой оказалось еще проще, ее сдали. Используя программу утилизации, они, таким образом, заменили: две стиральные машины на машину- автомат, два холодильника на один большой, два телевизора на одну плазму, сэкономив часть денег. Переехав окончательно, Диана выставила квартиру на продажу. Кроме «новой» жилплощади, для Александра был еще один приятный момент. Теперь он мог пользоваться машиной Тойота Ленд Крузер Прадо, оставленной ему Авериным. Он стоял на крытой стоянке прямо у дома. Нашлось место и для Лексуса Дианы. Теперь они жили в другом районе города, на приличном расстоянии от старой квартиры, но гораздо ближе к местам работы. Первого августа они оба вышли на службу. Брак зарегистрировали девятнадцатого сентября две тысячи восьмого, отметив это событие с родителями Дианы в ресторане. Родители прилетели утром. Регистрация была в шестнадцать. Отец сам пригласил фотографа. Кольца молодые выбрали скромные, чтобы не бросались на службе в глаза.