– Кому это было нужно и зачем? – задала вопрос Диана, хотя знала на него ответ.

– На вопрос «зачем?» ответ очевиден. Кто-то хотел прибрать твоего Сашку к рукам. Девчонка еще та штучка, а папаша вряд ли догадывается о ее досуге. Ее отец еще в майорах был дерьмом, а почуяв власть, может сломать парню жизнь. Результаты нашей с тобой детективной работы я привезу вечером. Тебя домой отвезти или прогуляешься? Может, мать навестишь на рабочем месте? Вот гордости будет.

– Я погуляю, пап. Не задерживайся, я ужин приготовлю, – говорила она, целуя отца. – Спасибо тебе. Мой Сашка невиновен!

Шагая по улице Диане, хотелось петь, а еще больше, позвонить Сашке и рассказать о выводах Олега. Но она сдержалась, вспоминая свои условия, поставленные мужу. Откуда ей было знать, что мужская солидарность уже начала «оправдание», и приложили к этому руку коллеги мужа. Она на метро добралась до торгового центра, где в одном из фирменных отделов работала ее мать.

Переехав с Авериным в Москву, Наталья Петровна сразу занялась обустройством предоставленного жилища. Квартира была двухкомнатная, но большая. Она была домохозяйкой до самой свадьбы дочери, а вернувшись, посоветовалась с мужем и начала искать работу. Александр Николаевич не возражал, но просил о том, чтобы она не ввязывалась не во что, не посоветовавшись с ним. Жена во всем доверяла мужу, после неудачной сделки с покупкой квартиры. Ее не обманули потому, что просто не успели. Вмешался во время именно он. Именно он, посоветовал купить ей квартиру в новом доме недалеко от станции метро. Продав свое кафе и квартиры осенью две тысячи седьмого, она уже к лету купила двухкомнатную квартиру, которую теперь сдавала в аренду. Квартира располагалась в ЖК «Раменки-20» на седьмом этаже из двадцати четырех. Это был далеко не центр, но уже через пять лет район стал одним из лучших. Работу она нашла ни сразу, и совсем ни ту к которой привыкла за последние годы. Работа сама ее нашла. Она, гуляя по торговому центру, смотрела со стороны на работников отделов, в которые требуются продавцы-консультанты. Все молодые в форменной одежде, но скучные и пассивные. Ей со стороны казалось, что они просто отбывают здесь часы работы, не думая о том, что зарплата всегда зависит от выручки и рекламы товара. Ради женского любопытства, она зашла в отдел, где ее чуть не хватил удар. На стойках и полках висели и лежали вещи, которые на вещевом рынке стоят в два раза дешевле. Она улыбнулась.

– Стыдно в таком месте торговать вещами, которые на рынке скупаются оптом, – сказала она негромко. – За двадцать минут к вам ни то, что не зашел ни один покупатель, он даже не посмотрел на вашу вывеску.

– Что же вы мадам предлагаете?

– Брать товар качественнее и дороже. Покупателям делать небольшие скидки. Так у вас появятся постоянные покупатели. Они же и будут делать вам рекламу.

– А куда я дену все это?

– Носите сами, отвезите в интернаты, детские дома, раздайте. Выбор у вас очень большой.

Вот с такого диалога началась трудовая деятельность Натальи Петровны в Москве. За пять лет она «выросла» от продавца до заведующего отделом. Товар давно завозился тот, который она сама рекомендовала, сама заказывала. Он быстро реализовывался, не залеживался, на внесезонную одежду делались скидки, и владелец был доволен работой Авериной.

Диана увидела мать в торговом зале за работой и решила ее не отрывать от дела, а разглядеть чем торгует « Забота». Она неспеша проходила вдоль полок и витрин, ориентируясь по надписям. Они указывали сезон, наименование товара, кому он предназначался, размеры, предлагаемые скидки. Мать сама заметила Диану, и теперь они по отделу ходили вместе. Мама, со знанием дела предлагала ей товар, а дочь сама решала целесообразность покупки. Вернувшись в квартиру родителей с покупками, мимо которых она не смогла пройти, занялась ужином. Слетав на три дня в Питер, проведя выходные с подругой, она направилась на пару дней в Одинцово. Диана собралась вылететь домой двадцать седьмого, чтобы попасть на прием двадцать восьмого, когда пообещали назвать пол ребенка. Прием можно было, и перенести, но ей уже хотелось домой. Две трети отпуска уже прошли. Отец, уезжая на работу около восьми, подвозил на работу мать, а на обратном пути, забирал ее после работы домой. Целый день Диана, приготовившая ужин, была предоставлена сама себе и только вечером они виделись. Одним словом, она подготавливала родителей к своему отъезду. Звонок ее смартфона раздался двадцать четвертого апреля в шесть вечера по Москве. Звонил Андрей Шаров, коллега ее мужа и сообщил: « При задержании Сашка поймал две пули. Ранение не опасное, прооперировали, состояние удовлетворительное. До утра, если не до обеда, он проспит. Ты приедешь?» «Вылетаю сегодня. Утром буду», – ответила она и стала собирать свои вещи.

Рано утром, прямо из аэропорта, Диана приехала в больницу. После недолгих уговоров ей пригласили дежурного врача. Доктор посоветовал ехать домой, а часов в десять привезти мужу одежду, тапочки и поесть. « Два огнестрела: одно в плечо проникающее, другое в предплечье сквозное. Особых лекарств ему не требуется, а вот кормить его надо хорошо. Никаких бульонов, а больше мяса, овощей, фруктов. Ему сил набираться надо, а вам не надо так волноваться», – говорил он. Диана вернулась домой на такси, которое привезло ее из аэропорта в больницу. Поднявшись в квартиру и оставив чемодан в прихожей, она прошла в кухню, заметив на холодильнике листок, прикрепленный магнитиком. На нем рукой Саньки было написано: «Машину переобул. Масло и фильтры заменил. Пользуйся!» Она позвонила родителям и, обещав держать их в курсе событий, открыла холодильник. Ничего того, из чего можно быстро было приготовить блюдо, не было. Вернее оно было, но требовало разморозки. «Рынок работает с семи, машина на ходу и у меня нет проблем», – подумала она, беря сумку и ключи от машины. В больницу она приехала в десять с минутами, привезя одежду для мужа и обед без первого блюда, но с десертом.

– Я уже думал, умру, не дождавшись тебя и не сказав, что это не я на том видео, – сказал Александр негромко, держа ее за руку.

– Я знаю. Я даже знаю, кто на нем. А умирать тебе нельзя. Расскажи лучше: как ты себя чувствуешь? Был ли у родителей?

– Дом отделали сайдингом, крыша новая, стоит как теремок. Отец доволен. Слабость небольшая и есть хочется, – говорил он, видя, как жена достает его обед. – Я здесь ненадолго. Дня четыре, а потом меня переведут долечиваться в нашей больнице, а возможно и на амбулаторное лечение. Потерпишь?

– Потерплю. Давай «недостреленный» переодеваться, а потом уже обедать. Лежишь почти в неглиже, смущая женский персонал. Футболку я купила на два размера больше, так проще будет ее снимать на перевязках. Здесь еще рубашка с коротким рукавом. В пакете мыло, щетка, паста. Тапочки внизу, полотенце на спинке кровати. Продукты я разложу после обеда туда, куда скажешь. Налетай, – говорила она, ласково глядя на мужа.

– Дина, ты сказала о том, что знаешь, кто на видео. Отец помог? – спросил Александр. – Ты ведь была почти уверена, что там не я, иначе не показала бы отцу всего.

– Ты прав, но я должна была убедиться. Я не знаю, кто они, но вот портреты их я привезла. Хочешь посмотреть? Папе объяснили, что при замедленном просмотре, факт твоего присутствия на видео, не подтвердился бы и так, – говорила она, доставая и показывая распечатанные портреты.

– Двух я знаю. Ты можешь мне это оставить? – жуя, спросил муж. – Покажу Андрею.

– Могу. Куда положить? В тумбочку? – увидав кивок, сунула распечатки в тумбочку. – Спасибо за машину. Я на ней сегодня многое успела. Да, папа просил тебя обязательно ему позвонить, как только тебе будет легче. У него есть к тебе какое-то дело.

– Я обязательно позвоню. Мне кажется или ты поправилась за семнадцать дней? Чем тебя родители кормили? Лично я наелся, нужна передышка. Спасибо большое.

– Я буду приезжать ближе к обеду… – начала она и не договорила. В палату вошли коллеги Александра по отделу.

– Тебе Саня звездочка на погоны упадет раньше срока, – сказал Андрей, ставя на тумбочку пакет.

– Саш, я пойду. До завтра, – целуя мужа в щеку, сказала жена. – Спасибо вам, ребята.

– Вы что не помирились? – задал вопрос Андрей, когда за Дианой закрылась дверь.

– Ты загляни в тумбочку. Она привезла фотоморды с пленки. Узнаешь?– Теперь в палате началось оперативное совещание.

В понедельник двадцать восьмого Диана на приеме очень ждала заключения врача. «У вас будет девочка. Вес соответствует сроку. Фото сделать?» – сказала и спросила она обыденно. «Девочка, дочка», – думала она, сидя уже минут пять в машине, улыбаясь собственным мыслям. В больнице ее ждал еще один сюрприз. Сашу выписывали «долечиваться» в своей больнице. Собрав вещи, он сел в машину.

– Дина, поехали, я быстро решу этот вопрос и буду лечиться амбулаторно, сказал он решительно. – Я дома быстрее поправлюсь.

Уже через час они поднимались в свою квартиру.

– Бросай вещи в стирку, я потом с этим разберусь. Обед будешь есть тот, который я полдня вожу с собой. Ты голоден?

– Голоден и давно. С самого отъезда в славный город Сочи.

– Я хотела поговорить с тобой именно об этом, – говорила она улыбаясь. – Ты знаешь, что это такое? – она протянула мужу снимок УЗИ. – Это первая фотография нашей дочери. – Она ожидала реакции мужа, а он молчал. Смотрел на нее, улыбался и молчал. – Але! Очнись!

– Все – таки получилось, – тихо проговорил он. – У нас получилось! Господи, получилось! – повторял он, и голос с каждым повтором становился громче. – Дина, родная, мы будем с тобой родителями. Когда это получилось?

– В конце января, точнее не скажу. Оба доктора гарантируют четырнадцать, пятнадцать недель.

– Три месяца и ты молчала? Прости меня, я совсем забыл о неприятных моментах. Как ты себя чувствуешь?

– Токсикоз прошел, но выворачивало меня основательно и долго. Аппетит хороший, ты сам заметил, что я поправилась. Учитывая наш темперамент, получила консультацию, которую коротко можно изложить так: «без фанатизма, нежно и бережно, с максимальными удобствами», – говорила Диана, а ее карие глаза светились. Именно эти глаза сводили Смирнова с ума и десять лет назад, и пять, и сию минуту…

Через месяц Смирнову Александру Дмитриевичу присвоили очередное звание «капитан» и выдали премию в размере оклада. Свой отпуск он перенес с августа на октябрь, возражающих коллег по этому поводу не было. Диана пошла в декретный отпуск в конце августа, получив в начале месяца звание капитана. Теперь ее день начинался с приготовления завтрака и проводов мужа на службу. Часа три она гуляла или ездила и гуляла, все зависело от того, какие дела ее ожидали. Возвращалась в полдень, готовила обед-ужин, отдыхала. Домашние дела не скапливались, частые стирки и уборки были излишними. Диана давно взяла за правило не надоедать мужу вопросами по работе. То, что можно, он расскажет сам, а того, что ей не нужно знать или ее расстроит, лишнее. Утром она желала ему удачного дня, а вечером встречала вопросом: «как прошел день»? Если, он отвечал: « все нормально» или «как обычно», Диана допросов не устраивала. Он уставал, она это видела и старалась вкусно накормить, дать лишнее время для сна и отдыха. Но когда у него был выходной, их роли менялись. Он приносил ей цветы, ходил по пятам с одними и теми вопросами: «ты как себя чувствуешь? Тебя ничего не беспокоит? Есть не хочешь»? Диану умиляла такая забота.

– Сань, – говорила она, – я от твоих вопросов, начинаю искать устраивающий тебя ответ, и, как правило, нахожу его в постели.

– В этом случае, я понимаю, что у тебя все в норме, в порядке, перестаю нудеть, а у тебя и дочки просыпается аппетит, – смеялся он.

– Ты нас и так раскормил. Я набираю вес больше чем можно и нужно. Как я буду его сбрасывать после родов? Ты «пампушек» не любишь.