Он не особо обращал внимание на Надю, открывая при ней сейф дважды, а она машинально запомнила эту комбинацию и она показалась ей знакомой. Кроме этого, она увидела в сейфе деньги, их было немного, корешков десять тысячных купюр и три-четыре корешка долларов стянутых резинками.

– Пейте чай с круасанами. Как вас здесь кормят? – спросил он.

– Как арестанта. Если не возражаете, я выпью чай наверху, а круасаны возьму с собой.

– Идите. С сегодняшнего дня Ваше меню расширят.

Сидя на кровати и жуя выпечку с барского плеча, Надя мысленно повторяла разговор и делала выводы. Они были неутешительными. И вдруг в голове пронеслась мысль – « Код сейфа этого «иностранца», полностью совпадает с кодом сейф Стаса. Код знали в компании только я и Стас. Он дает мне три дня. Значит, подмена произойдет с вечера пятницы, до вечера воскресенья. Название компании и имя я знаю. Надо рисковать, если аккумулятор телефона в силах мне помочь. Дождусь, вечера и попробую». Она подошла к окну и, прижавшись лбом к решетке, пыталась разглядеть, что находится внизу, справа, слева. Осмотр привел к небольшому открытию. Ее заточили в «башню». Справа и слева просматривались углы, внизу, под окном, была глухая стена. « Эта комната– пристройка, – мелькнула мысль. – Другой лестницы наверх нет, а эта ведет только в мою комнату». Ближе к обеду, привезли ноутбук, принтер и бумагу, и водрузили все это прямо на стол. Сегодняшний обед состоял из пиццы, салата, взятого там же, бутылки кефира и двух апельсинов. Работать ей разрешили в одежде с чужого плеча, делая каждый час, перерыв на десять минут. До вечера она ничего нового не узнала, кроме того, что на ночь «иностранец» уезжает, убрав все бумаги и ноутбук в сейф. После ужина, она ждала наступление сумерек. Ей было, что сообщить и была маленькая надежда, что ее услышат. Внизу работал телевизор, а в ее комнате было уже темно. Достав телефон из старого кеда, первым делом проверила зарядку аккумулятора, она показывала ровно половину. Она нажала кнопку, вызов пошел. Ей ответили, и она начала говорить:

– После неотложки ехали минут двадцать–двадцать пять. Это что-то в виде дачи с пристройкой двухэтажной башенки. Окно выходит в поле, за ним вроде лес. Их двое. Третий уезжает на ночь. Он не иностранец, он наш. Компания «Вест–строй», зовут Алекс Макрон. У меня три дня, чтобы закончить работу. Самое главное, Стас, код его сейфа совпадает с твоим кодом, и он знает о недостатке средств на счете в данный момент. Я включу на секунду звук, чтобы убедиться, что ты меня слышал. – Она нажала кнопку и услышала: – « Я люблю тебя», выключила звук и сказала: – « Я тоже тебя люблю». Это был голос Юрия. «Они вместе, может, все и обойдется» – подумала она, выключая телефон и пряча его в старый кед.

Сигнал от Нади поступил на телефон Стаса, когда они обсуждали свои дальнейшие действия в кабинете Смирного у него дома. Друг Стаса рассказал, что машину скорой помощи нашли, но ничего нового не узнали. Теперь получив сообщение от Нади, они имели приблизительные данные ее нахождения и подтверждение своих догадок. Главным сейчас было найти ее. Еще два дня работы, плюс два выходных, плюс день на подтверждение – итого 5. Если они не найдут ее за это время, трудно представить, что будет и об этом догадывались все.

– Юра, мы с тобой и твоим водителем разделим местность на квадраты и будем отрабатывать все поселки и дачи, искать похожие постройки. Они могли пересадить ее где угодно и перегнать машину. Расспрашивайте местных жителей: кто снимал или сдавал дачу на короткий срок?

– Стас, у тебя теперь много информации, разложи ее по полочкам, а потом собери.

Стаса, как будто осенило. Он на минуту задумался, вспоминая последнюю встречу в Лондоне

– Есть, есть человек, который предложил провести платеж разовой операцией. Это Вице – Президент компании. Мало того, он настаивал на этом. И еще, я не знаю, имеет ли это отношение к делу, мы тогда с отцом только начинали и он привел сына своего давнего друга Сошенко Александра. Денег тогда особых не было, договоров тоже, сейф один и мы придумали комбинацию вместе. Когда дела пошли в гору, он потребовал свою долю. Фирма после этого года два поднималась. Доходили слухи, что он опрокинул дольщиков и уехал за границу. Это было лет шесть назад. Расстались мы мирно, больше не встречались, я про шифр и не вспомнил, так и оставил прежний, не меняя его. Из старых сотрудников остался только юрист.

– Можешь, когда хочешь. Пробей Андрей и Сошенко, и Макрона. А ты, милый друг, осторожно поинтересуйся у партнера, кто такой Алекс Макрон, что у них на него есть и ждите пятницы с Андреем.

Трехдневные разъезды никому из троих не дали, ни каких результатов.

Рано утром во вторник, «иностранец» уехал, и Надя слышала, как он разговаривал с «санитарами» на русском, о чем – то предупреждая. Слов она не разобрала, но поняла, если он не вернется к оговоренному сроку ей не на что надеяться. Было без четверти одиннадцать, когда за ней пришли.

– Собирай вещи, прогуляемся. Не нравится мне все это, – сказал второй. – Ты нас таких денег лишила, а теперь, если этот иностранец доморощенный заговорит, и срок получить можно.

– Сколько вы хотите денег, – спросила Надя, собирая свою одежду в сумку. – Ваш друг уехал с сумкой?

– Он уехал с папкой для документов.

– Я могу рассчитаться с вами вместо него, прямо сейчас. Только пообещайте отпустить меня, где – нибудь по дороге. Лиц ваших я не знаю, историю эту забуду, как страшный сон, – попросила она, не надеясь на положительный ответ и поступок.

– Есть у тебя миллион, иди с Богом, – засмеялся второй.

Надя набрала комбинацию цифр на сейфе, открыла его и сказала:

– Вот ваш расчет, на самом видном месте лежит, под рукой, – показывая на пистолет, сказала она. – Где вы ребята видели, чтобы свидетелей оставляли живыми. Денег достаточно? – спросила она, и забрала свой паспорт.

– Иди в машину, до дома тебе километров 40, держи на билет и давай быстрее, – он протянул ей несколько тысячных купюр. – Возьми бутылку с водой в холодильнике, а в шкафу найди перекусить. Положи все в сумку, глаза завяжешь в машине, мне эти маски уже надоели.

«Санитары» поставили свою сумку на сидение рядом с Надей, и машина выехала со двора. Прибывший через сорок минут отряд ОМОНа обнаружил дом пустым. Ехали минут 30, прежде чем машина остановилась.

– Дальше нам с тобой не по пути. Как ты понимаешь, нам нельзя ехать по трассе ни с тобой, ни с деньгами. Впереди, метрах в ста, домик лесника. Можешь попросить помощи у него. Эта дорога ведет к болотам. Дойдешь до просеки, поверни налево. Через пару километров, выйдешь на трассу. Попытай счастья там. Выходи.

– Зачем ты ей соврал? – спросил первый, когда Надя вышла и машина тронулась. – Она тебе денег в три раза больше отвалила, чем ты просил. Она будет бродить по этому лесу, пока не родит.

– Можешь догнать и пристрелить, чтобы не мучилась. У тебя теперь и оружие есть. Давай! Думай, как лучше посты объехать, нас уже ищут и ее тоже.

Надя сняла платок с глаз и села под дерево у самой дороги. « Спасибо ребята за то, что оставили в живых, надеясь на то, что в этом лесу я пропаду сама. Какой лесник живет у самой дороги? Зачем такая укатанная дорога ведет к болоту? Врете вы все. Мы пойдем своим путем», – думала она. Посидев минут пятнадцать и немного успокоившись, не слыша шума мотора, возвращающейся машины, она поднялась. Шла она, не спеша часа три, надеясь на то, что куда-нибудь эта дорога ее выведет. Она слышала одиночный шум, больше похожий на звук трактора, чем машины и это придало ей сил. Пройдя еще метров 300, уже изрядно устав, она увидела сквозь деревья насыпь, а потом разглядела и дорогу.

Дорога, по которой она шла, уходила влево и шла вдоль леса, а впереди, прямо перед ней было поле, за ним дорога, а за ней лента посадок. Она присела под дерево и заплакала. На ней были шаровары и рубашка, выданные в доме. В сумке лежал ее паспорт, деньги, в размере десяти тысяч, от «санитаров» на дорогу, расческа, упаковка бумажных носовых платков, ее новый костюм и сухой паек, прихваченный в доме, вместе с бутылочкой воды. Грызя пряники и запивая их водой, она думала. Думала о том, что деньги надо разделить, а паспорт – спрятать. « Я не знаю где я, сколько еще придется мне скитаться, продолжаются ли мои поиски, но зато знаю одно точно, доверять людям можно, но очень осторожно. Вид у меня, как у бомжа с улицы, а вот вещи и сумка приметные. Могут и в воровстве обвинить, а то и в краже у самой себя», – думала Надя. Она аккуратно достала свой наряд. Вытряхнула все из сумки. Материал был с добавление синтетики и практически не помялся. Расстелив на траве платок, которым завязывали ей глаза, она положила на него наряд, и упаковала его. Покрутила пустую сумку, « В нее ничего не спрячешь. Первый, кто поднимет ее вверх дном, высыпит все содержимое наружу. Стоп! Дно!» – пронеслось в голове. Надя вывернула сумку подкладкой наружу, открыв при этом кармашек, где она держала приколотой булавку и иголку с короткой ниткой. Это была давняя привычка, держать под рукой, на всякий случай. Здесь же она нашла свой церковный крестик, который подарила ей Никитична на 25 лет вместе с цепочкой. Цепочку она отдала накануне ювелиру в ремонт. Аккуратно поддев строчку подкладки, она разорвала один шажок, потом второй. Шов поддавался нехотя, нитки были прочными. Когда четыре пальца смогли проникнуть в прореху, она остановилась. Между подкладкой и материалом сумки было два слоя картона, или похожего материала, ширина которого совпадала с длиной паспорта. Надя вынула паспорт из обложки, вложила в него пять купюр, завернула его в несколько бумажных носовых платков, и чуть согнув паспорт, засунула его между слоями картона, который принял его, как родного. Взяв в руки иголку, она начала зашивать то, что раньше распарывала. Получилось не очень заметно, и паспорт не прощупывался ни снаружи, ни изнутри. Положив костюм в сумку, бросила туда же телефон, аккумулятор которого сел, расческу, остатки носовых платков. «Ладно, забрали вы мой телефон, кошелек, но зачем вам понадобилась моя косметичка?» – спрашивала она вслух «санитаров». Оставалось решить вопрос с деньгами. Свернув две купюры пополам, она положила их в сумку. Еще по одной в карманы рубашки и шаровар. Умнее она ничего не придумала, но и показывать всю сумму денег тоже не хотелось. Доев паек и почти допив между делами воду, она тихонько поднялась и почувствовала тихий толчок в живот. Замерла и толчок повторился. « Егорушка, родной, все в порядке. Не подводи маму. Скоро мы будем дома» – сказала она улыбаясь. Сделав глоток воды, причесала волосы, собрав их резинкой, повесила сумку через плечо и пошла прямо через поле к дороге, внимательно смотря под ноги. Одолев небольшую насыпь, ступила на ее край. В какую сторону ей идти, она не знала и присела прямо на обочину. Надя просидела больше часа, прежде чем на дороге появился мотоцикл с люлькой. Мотоциклист сам остановился, увидав Надю.

– Ты чего здесь делаешь, дочка? – спросил он. – Украли, а ты сбежала? Здесь на десятки километров живой души нет. Дорога эта раньше оживленной была, когда деревни были живы, а сейчас по ней автобус раз в неделю едет, да такие как я. В уборочную страду зерно везут в район. Откуда же ты взялась, горемыка?

– Из леса, через поле. Сразу похитили, потом отпустили, высадив в лесу. Добрые люди доброе дело сделали.

– Сама откуда будешь? – спросил он.

– Город Солнечный, – ответила Надя. – Как мне домой добраться? Я с 14 числа там не была, а сегодня уже 22. Может меня ищут?

– Далеко тебя завезли. Это же на той стороне реки, километров сорок, не меньше. Ты никак тяжелая?

– Есть немного, – смущенно ответила Надя.