Она лежала тихо, словно спящая красавица. Дыхания не было слышно. Только «писк» аппарата свидетельствовал о работе сердца, издавая неприятный для слуха звук. Под глазами Снежаны он заметил синеватые круги. Волосы, всегда аккуратно собранные, рассыпались. Антона словно ударили кулаком по сердцу. Ему вдруг до слез захотелось, чтобы эта женщина была рядом с ним всегда. И через десять лет, и через двадцать. Это было острое, пронзительное и щемящее чувство. Он смотрел на Снежану, а в голове была всего одна мысль: « Пусть все обойдется. Я сделаю так, как она захочет сама. – Он понимал, что причина ее теперешнего состояния, скорее всего, кроется в нем. – Видимо, разговор с сестрой был неприятным. Излишнее внимание Карины к моей персоне, еще четыре месяца назад, не вызывало ничего кроме улыбки. Внимание переросло в навязчивость и стало угнетать, а потом и раздражать. Мало того, в последнее время, она стала говорить, что Снежана терпит его присутствие и визиты ради сына. Слушать это было неприятно, попахивало провокацией, но зерно сомнений было брошено в благодатную почву. Я видеться со Снежаной не стал реже, но при этом очень боялся, что Карина окажется права».

Антон мысленно вернулся в осень 2007 года. После разговора с Зоей Константиновной, совесть его успокоилась, но появилась другая проблема. В его сердце «поселилась» Жанна. Иной раз ему казалось, что попади он на скамью подсудимых, он пережил бы это менее болезненно. То, что он пережил за год, трудно было передать словами. Все его ночи делились на две части: секс и кошмар. Если первый доставлял удовольствие и расслабленность, второй его «выматывал» больше первого. Это были вполне реальные картины-катастрофы или фильмы-ужасы. ДТП, наводнения, землетрясения, пожары, крушения, где он был виновником случившегося. Он не видел тел и лиц людей, но слышал голос: «Вы меня убили». Голос был разный, но говорил об одном. Антон просыпался в холодном поту с единственной просьбой: «Дай мне тебя забыть».

Свадьба состоялась, хотя он ее практически не помнил. Его жена, яркая блондинка с хорошей фигурой и богатым папой, была на два года старше Антона и точно знала, чего она хочет. Они познакомились летом, а к осени она сама предложила взять себя в жены. Сказать, что Антон был к ней равнодушен, нельзя. Она была красивой и сексуальной женщиной. Антон побывал с ней в таких местах, куда ему без нее двери были закрыты. Это ему льстило. С ней не стыдно было показаться в любой компании. Он прекрасно понимал, что безбедную жизнь ей обеспечивает отец, и вряд ли он сумеет содержать жену. Ни в примаках, ни в альфонсах ему ходить не хотелось. Небольшой семейный бизнес у них был, но этого было мало. Скоро он почувствовал на себе прессинг семьи, «напор» отца невесты, желание ее самой и сдался. Невеста начала готовиться к свадьбе. Брак, с более состоятельным мужчиной ей был не нужен, он мог лопнуть уже через полгода. Ей совсем не нужен был брак, как таковой, ей нужен был статус замужней женщины года на три. Это единственное условие, которое ей поставил отец, готовый на любые финансовые затраты. Роль, влюбленной она сыграла и через неделю честно призналась: – «Мы с тобой взрослые люди, Антон. Люби, кого хочешь и сколько хочешь, но без претензий ко мне. Я живу тихо, отношений своих не афиширую, но живу так, как хочу. Прими это, как должное. Для окружающих мы муж и жена, но у каждого своя жизнь, и она пересекается только ночью в постели». Антон, как все мужчины собственники, «взбунтовался». Это ему не нравилось. Но очень скоро, он понял всю «прелесть» подобных отношений. Он понятия не имел, где и как проводит время жена днем. Ее фраза: «У меня дела», его вполне устраивала. Денег она не просила и не требовала, ужин всегда был на столе, супружеский долг исполнялся исправно, чаще по ее инициативе и с некоторым внесением новизны, а к «тусовкам» и приемам он быстро привык. Он работал, встречался с друзьями, и не чувствовал в своей жизни особых перемен. Через три года жена сама подала на развод. « К хорошему быстро привыкаешь, и я был вполне доволен. А уж как были довольны окружающие, – подумал он, взял руку Снежаны и прижал к своим губам. – Восемь лет прошло. За это время я сумел забыть тебя. Переболеть тобой. Встретились, и я опять пропал. Это чувство гораздо глубже и сильнее, нас связывает сын, но я не могу идти напролом. Не хочу потерять тебя навсегда», – подумал он за минуту до того, как Снежана открыла глаза.

Она обвела взглядом все вокруг, чуть наморщив лоб, как будто вспоминая забытое. Сосредоточила свой взгляд на Антоне.

– Как мои дела? – спросила она тихо.

– Небольшой сердечный приступ, – ответил Антон, целуя ее ладонь.

– Значит, сердце у меня все же есть? Тема где?

– Не волнуйся. Темка с Виктором Андреевичем у вас дома. А вот и доктор.

Доктор послушал Снежану, посмотрел на датчики и разрешил свидание с отцом и сыном. Антон позвонил Северцеву.

– Ты меня напугала. Больше так не делай, – попросил он Снежану.

– Не буду. Обещаю. Как быть с Артемом?

– Я в воскресенье вечером отвезу его к матери, а выходные проведем вдвоем у вас дома. Не волнуйся. Мы справимся. Виктор Андреевич скоро приедет с Темкой. Тебе что-нибудь нужно?

– Ты мне нужен, – сказала Снежана, беря его руку в свои ладони. – Мое сердце не погасло, и я не забыла тебя. Время ничего не изменило.

– Я могу сделать тебе предложение и услышать «да»?

– Можешь. Только поторопись, пока Снежная королева не растает, – сказала она сонно.

– Отдохни, пока Темка не прибудет с дедом, а я тихонько посижу рядом.

* * *

Виктора Северцева разбудил звонок мобильного телефона Артема. Он взял телефон. На экране «высветился» абонент «папа».

– Да, Антон, я тебя слушаю, – ответил Северцев. – Как дела у Снежаны? Артем спит. Мы обязательно приедем. Спасибо.

– Папа звонил? – спросил Артем, проснувшись. – Что с мамой, дедушка? Ей лучше?

– Все хорошо, Тема. Все обошлось. Ей придется полежать пару дней, пока проведут обследования. Ты как себя чувствуешь?

– Хорошо. Мы поедем к маме? Когда?

– Обязательно поедем. Сейчас соберем то, что просил Антон, окончательно проснемся и поедем. Тема, что здесь произошло? Карина ссорилась с мамой?

– Они разговаривали на кухне тихо, я был у себя. Потом я услышал, как Карина завизжала, я прибежал, а мама на полу лежит, как-то неудобно, – сказал он и заплакал. – Мне стало страшно. Я звал ее, она молчит. Увидел мамин смартфон и позвонил папе.

– Не плач, родной мой. Все позади, – говорил дед внуку, прижав к своей груди. – А Карина? Что делала Карина, Тема?

– Не знаю. Кажется, стояла. Я не помню, когда папа приехал.

– Успокойся. Ты должен мне помочь собрать все для мамы. Ты хозяин в доме или как? Антон говорил о пижаме, халате, белье, тапочках. Соображай, где и что лежит.

– Дедушка, мама ходит дома в костюме и носках. Я не видел у нее никаких халатов. Вот пижама, носки, белье, а тапочки стоят в прихожей, – говорил он, доставая одежду с полки шкафа. Телефон и зарядка в кухне. Там и пакеты есть. Сейчас принесу, – сказал он убегая. – Держи тапочки и телефон. А что мы ей возьмем поесть? Она же не обедала.

– По дороге купим и поесть, и попить. Сам выберешь то, что мама любит. А пока, проверь мамину сумку, найди расческу. Возьми в ванной пасту, зубную щетку, найди маленькое полотенце. Кажется, все положили. Ты сам голоден?

– Мне есть не хочется. Поехали быстрее.

Через сорок минут, посетив супермаркет и сделав покупки, они были в больнице. Сквозь стеклянную перегородку, которая отделяла палату от коридора, Снежана увидела отца и сына. Они вошли в палату.

– Мамочка, ты как? – спросил Артем, подойдя к кровати. – С тобой все хорошо?

– Присаживайся, родной мой, и ты, папа, садись, – целуя сына, говорила Снежана.

– Я схожу к доктору, а Артемка тебе все расскажет и покажет, – ответил отец, оставляя пакеты и направляясь к выходу.

– Я тебя сильно напугала, сынок? – наклоняя голову сына к своей груди и гладя по волосам, спросила мать.

– Если ты не будешь больше так делать, я постараюсь забыть все, что произошло. Ты хочешь поесть или попить? Мы с дедушкой много чего принесли. В одном пакете вещи, о которых просил папа, а в другом – еда и напитки.

– Сок мне открой, а остальное оставь все как есть в пакете. Я обязательно разберусь.

– Больная сегодня лежит, а с завтрашнего, начинает двигаться. Проведут двухдневный мониторинг давления и сердечного ритма и решат, что с тобой делать, – сказал отец, присаживаясь на край кровати. – Вижу, держишься молодцом, хотя напугала нас всех основательно. Доктор предложил, а я согласился, чуть-чуть тебя поддержать медикаментозно. Чего зря лежать? Попринимаешь два-три дня витамины. Готовься, я дал согласие.

– А меня спросить не надо было? Это все-таки мое мягкое место.

– Не обольщайся, оно ни одно будет страдать. Будут уколы и внутривенные. Будешь знать, как народ пугать, – улыбаясь, говорил отец. – Чего хочешь вкусненького? Я завтра приеду.

– Пап, не надо приезжать. Я в порядке. С голоду за пару дней не умру. Что тебе дадут десять минут общения со мной, если сюда добираться нужно целый час? Завтра выходной. Вынесут доктора свой вердикт, тогда решим: кто и когда будет меня навещать, и будет ли в этом необходимость? Карина пусть придет завтра после пяти. Договорились?

– С тобой нельзя спорить. Карине позвоню, но в воскресенье приеду, и не перечь отцу. Тема, ты остаешься?

– Я побуду с мамой, а потом поедем домой с папой.

– Держи ключи, – сказал дед, протягивая ключи и пожимая руку внуку. Он поцеловал дочь, попрощался с Антоном. – Звони, – попросил отец, выходя из палаты.

– Вы ребята не засиживайтесь. День у вас был не из легких. Езжайте домой, ужинайте и отдыхайте. Пакеты не разбирайте. Скорее всего, меня переведут завтра в обычную палату. Перееду с уже упакованным багажом. Звоните. Да, заберите одеяло, в котором меня привезли, медсестра просила.

* * *

Карина вышла из подъезда, села в машину и дала волю слезам. Она хорошо понимала, что отец прав, прав во всем, и от осознания этого, становилось еще хуже. Ее будет ненавидеть Антон, с которым ей просто хотелось переспать, и сестра, которая по ее вине оказалась в больнице. Даже племенник, которого она так любит, может ее возненавидеть. «Это даже не мой каприз, это глупость, которую не исправить. Так хочется напиться и забыть обо всем. Не будет мне покоя, пока Снежка не поправится. А если нет? Об этом думать страшно. Почему я с ней так поступила? Что это ревность или зависть? Мне всегда хотелось быть лучше ее, но не получалось Мы с ней только внешне похожи. Все мои мужики это замечали, и с легкостью, больше половины из них, переметнулась бы на ее сторону. Ни мозги, ни душу купить нельзя. Они либо даны от природы, либо отсутствуют вообще. Домой ехать не могу, в клуб рано, надо ехать в бар», – думала Карина, поворачивая ключ зажигания и вытирая слезы. Теперь сидя за стойкой бара, она пила. Норму она свою знала, но одно дело выпить ее за 5-6 часов, и совсем другое дело, в течение часа. Ей казалось, что алкоголь не берет ее, а он уже сделал ее ноги ватными и выходил наружу в виде слез. Она бросила деньги на стойку и нетвердой походкой вышла из бара. Карина не задавала себе вопроса: как она поведет машину. Ее подсознание знало, что ему делать. Прислонившись к машине, она открыла свою сумку в поисках ключей. Ключи оказались в кармане пиджака.

– Куда мадам собралась ехать в таком состоянии? – спросил молодой человек в форме.

– Домой, товарищ милиционер. Мне очень плохо, – ответила она, протягивая ему ключи.

– Садитесь назад, и говорите адрес, пока не уснули, – сказал он, беря ключи и открывая перед ней дверь авто.

Карина неуклюже « приземлилась» на сиденье, откинула голову на подголовник и уснула.

– И что мне теперь с тобой делать Карина Северцева? – спросил молодой человек, глядя на спящую.