Только теперь она почувствовала усталость. Напряжение шести дней и диета не прошли даром. Она сняла форму, аккуратно повесив её на стул, легла и тут же уснула. Тот, кто принёс чемодан, увидел её мирно спящей, даже не проснувшись на стук и не знающей, что в отряде о ней ходит легенда.

Она проспала до десяти часов утра следующего дня. Приведя себя в порядок, сняла уже просохшую форму, постиранную вчера. «Я даже не слышала, как ребята завтракали, – подумала она. – Что у вас, доктор, на завтрак?» Все, что было не в банках, съели мышки-норушки, в банках оставался сахар и кофе. «Изверги», – обозвала она не прошеных гостей и направилась на кухню.

–Доброе утро, Гриша. У тебя хлеб есть? Кушать хочется, а мои галеты квартиранты съели, пока я в горах отдыхала.

– Вы присаживайтесь, доктор, я сейчас чайник поставлю и накормлю вас завтраком. Минутку подождёте?

Он вернулся через пару минут, но, ни один. Наступая передним на пятки, ввалилось человек 12-15, пропуская командира с букетом вперёд.

– С днём рождения Дарья Андреевна! Здоровья Вам и счастья. – Сказал он и поцеловал её в щёку. – Там ещё посылки для Вас пришли, ребята в кабинет отнесли. Позвоните домой детям, – он протянул ей телефон. Радостные дети поздравили её с днём рождения, пожелали скорейшего возвращения

Ребята подходили по очереди поздравляли и вручали кто конфеты, кто шоколад. Гриша принёс чайник и кружки, а в центр стола поставил самодельный торт. Ребята измельчили печенье и смешали его со сливочным маслом и сгущенным молоком, а сверху присыпали тертым шоколадом. На глазах у доктора выступили слёзы. Она забыла о дне рождения, и её тронуло внимание парней. Гриша поставил перед ней тарелку с бутербродами со словами: – «А это доктор, ваши боевые 100 грамм, чтобы всё съели». Все вместе пили чай, но каждому хотелось задать вопрос, и Дарья Андреевна это чувствовала.

– Спрашивайте, не стесняйтесь, – сказала она, доедая второй бутерброд. – Подставили мы вас с Ринатом? Кто же знал, что это ловушка. Я даже не знала, что ночью работал ОМОН. Как не помочь беременной женщине?

Ребята задавали вопросы и по шести дням её отсутствия, и про Афганистан, про семью, детей, мужа и вопрос, который интересовал всех: – «Вы теперь домой?»

– Домой я поеду вместе с отрядом. Сколько там дней осталось, неделя?

Они просидели почти два часа, пока Гриша не начал греметь посудой, готовя обед.

«Как приятно, когда о тебе помнят», – думала Дарья Андреевна, возвращаясь к себе. Она разбирала посылки, их оказалось три. Открыв первую, которая была из дому. Здесь было длинное письмо, к которому приложили руку все трое. Посылка была отправлена до её исчезновения, и письмо было написано с юмором и оптимизмом. В посылке было всё, что она любит: кофе и сгущенное молоко, конфеты, три яблока, завернутые в газету. Колбаса в фольге, пачка сигарет, две пары тонких носок и новые тёмные кроссовки. Они были как нельзя кстати. Вторая посылка была из госпиталя – новый хирургический костюм, белый халат, красная футболка с вышитыми инициалами на груди слева Д.А., и синяя футболка, явно мужская, с трафаретом на спине «доктор», вафельный торт и две коробки конфет. Фельдшер передал ей новую полосатую майку десантника и черную футболку с вышитой эмблемой и надписью «ОМОН», и конфеты.

Убрав все подарки в сумку, она отложила колбасу, вафельный торт и конфеты на ужин и отнесла Грише. Конфеты в коробках она убрала в ящик от снарядов, где лежала часть её одежды, в надежде, что норушки туда не доберутся.

День заканчивался, когда два БТР въехали на территорию. Двух бойцов со следами бинтов, еще четверо несли в её «резиденцию».

– Ушли, гады. Но ушли странно, оставив троих убитыми. У ребят осколки в нижних конечностях, не глубоко вошли, проглядели сами.

– Давай раздевай их, и по одному, сам со мной, – сказала Дарья Андреевна.

Закончив работу, она передала осколки ребятам и предупредила, что ходить пока нельзя. Пройдет наркоз, появится боль, возможно не только при ходьбе. Ребята наотрез отказались оставаться и при помощи друзей, погрузившись на машины, уехали. Оставшаяся неделя прошла тихо и незаметно. За это время она привела в порядок всю одежду в дорогу на три дня, сложила все в свои сумки в дорогу, навела порядок в документах, актах и описях. Сложила препараты и карточки в ящик, привезший их сюда. Во второй сложила кварцеватель, автоклав и остатки того, что осталось от подарка госпиталя. 30 апреля она позвонила домой и поздравила Серёжку с днём рождения, ему исполнилось 16 лет. Палаты, операционную и свой кабинет она оставляла, чуть ли не стерильными, где все лежало и стояло на своих местах. До Ростова они добирались автобусом, дальше почти трое суток поездом.

Выезжая из Ростова, где уже была поздняя весна, а точнее сказать раннее лето, они везли это климатическое тепло вместе с собой, но постепенно поезд шёл, а весеннее тепло тормозило. За пыльным окном вагона мелькали деревья, уже выбросившие клейкие листочки, отчего они казались блестящими. Ярким зеленым ковром покрывались поля и луга, хотя в тени деревьев еще лежал потемневший снег. Погода была солнечной и весенние лучики через стекло прогревали нетопленный вагон. Чем ближе поезд приближался к конечной станции, тем медленнее двигались стрелки часов. Поезд сбавлял ход и как бы нехотя двигался вдоль перрона. Дарья Андреевна прильнула к стеклу окна и сразу выделила из толпы людей родные лица. Её встречали дети и муж с букетом белых роз, её любимых цветов, и было это 6 мая. Серёжа и Даша повзрослели, а виски мужа стали отдавать лёгким серебром. Они стояли, обнявшись, всё ещё не веря, что кошмар закончился. Возвращались с вокзала двумя машинами. На одной Андрей Иванович увозил ящик с бумагами и «медициной» на службу, на другой Дарья Андреевна с детьми и личными вещами возвращалась домой. Всю дорогу они сидели на заднем сидении, обнявшись, и прижавшись к матери.

– Ребята, все вопросы потом. Оставляйте сумки и ящик в прихожей, а я быстренько в ванну, смою недельную грязь. Вопросы есть?– спросила мать, обнимая и целуя детей по очереди.

– Вопросов нет. Мы пока стол накроем, а там и папа подъедет, – ответил Сергей за двоих.

Дарья Андреевна набрала воды в ванну с ароматной пеной. «Господи, спасибо тебе. Я дома», – тихонько прошептала, целуя крестик. Она лежала минут десять, закрыв глаза и наслаждаясь запахом пены. Вымыла свои волосы, не жалея воды, ополоснулась под душем, накинула халат, собрав снятую одежду в корзину для белья и вышла к детям. Муж уже вернулся и все были на кухне. Праздничный стол накрыли в комнате, в центре стоял букет в вазе.

–Ничего, что я за праздничным столом, в банном халате? – спросила мать?

–Конечно, не прилично сидеть в халате на банкете в свою честь, но мы переживем. Ты мама дома, и это главное. За тебя, родная мамочка! – сказал Сергей.

Они подняли бокалы, где только в одном было вино, а в остальных ее любимый сок из тропических фруктов, хотя дети предпочитали яблочный. Когда обед подходил к концу, и настала пора десерта, начались вопросы. Попивая чай, мать подробно на них отвечала. Так они просидели часа два.

– Мамочка, извини, но у меня тренировка, – сказал Сергей уже в пятом часу. – Но, ты не переживай, долго я не задержусь, у нас с тобой три дня выходных. А посуду сегодня мыть Даше, на холодильнике график. Сегодня она у нас снабженец, уборщик, мойщик, а также мусорщик и повар. Весь спрос с неё. Вечером дежурство сдаст мне. Папа у нас в доме безработный, – он поцеловал мать в щеку. – Буду не раньше восьми.

Помогая Даше мыть посуду и убирать со стола, мать обратила внимание на график. Дни недели, имя, перечень работ, оценка.

– Даша, это чья инициатива? – спросила она дочь.

–Мамочка, сразу было все просто, дежурства через день. Потом, наш умник, что бы я ничего не забывала, расписал всё конкретно, да ещё вышел на семейном совете, чтобы папа нашу работу оценивал. Баллы выше тройки мы не ставим, а тройка – это наши проколы, – рассказывала Даша.

– А как же папа проверял вашу работу? – задала вопрос мать.

– Да просто, мама. Хлеб в хлебнице, молоко, яйца, масло в холодильнике, вещи не разбросаны, мусор из ведра не сыпется через край, ужин на плите, утром на завтрак чего нет – виноват дежурный. Вот такая простая арифметика, – ответила Даша, обнимая мать, прижалась к ней.

–Как же я соскучилась, мамочка. Мы с Серёжкой теперь совсем не ссоримся. Когда ты пропала, он сутки не выходил из своей комнаты, плакал, два дня в школу не ходил, и мне пришлось оставаться с ним. Потом уговорил меня пойти в церковь. Отец Павел выслушал нас, подсказал, куда и кому поставить свечки и помолиться своими словами, а ещё заказать молебен. Мы с Сергеем три дня после школы ходили в церковь, и ты нашлась. Как же мы испугались, – Даша сильнее прижалась к матери.

– Надо сходить в эту церковь. Проводишь? А папа как? Виски совсем седые стали.

– Папа сильно переживал, но только один раз его привезли пьяного. Наутро, он извинялся перед нами, обвинял во всём себя. «Мама бы стыдилась моего поступка и очень расстроилась, видя такую слабость. Она вернётся, обязательно вернётся» – говорил он и ты вернулась. Ты иди, отдохни пару часиков, а вечером Серёжка придёт – еще поболтаем, а я этим временем к Наташке схожу, она тоже переживала и за тебя, и за Серёжку.

Дарья Андреевна видела в окно, как дочь вышла из подъезда и помахала ей рукой. Муж обнял её за талию и прижал к себе.

– Дети наши совсем взрослыми стали. Нет сегодня у Сергея тренировки, и Наташа ещё вчера уехала с мамой на дачу, Даша сама мне доложила, но видимо забыла о такой мелочи. Два юных конспиратора! Дают возможность побыть нам с тобой вдвоём. Как же я за тобой соскучился, – он подхватил жену на руки и понёс в комнату…

– У меня, Даша, для тебя плохая новость. Перед Новым годом умерла Дарья Васильевна, тетя звонила, потом твой брат. Что-то там с наследством без тебя не решается, бабушка внесла тебя в завещание. Я немного приврал, сказал, будешь не раньше июня, – рассказывал Андрей Иванович.

– Она мне писала в письме, чтобы я не отказывалась от наследства. Это было года два назад. Жаль Дарью Васильевну. Она не заслужила такого потребительского отношения к себе со стороны родных внуков. После смерти деда, она могла прожить с человеком, которого любила всю жизнь и от которого родила дочь, но внуки были против этого. Хотя ей хватило ума, прости Господи, хоть ненадолго уйти к нему без их согласия и пожить своей жизнью.

Дарья Андреевна рассказывала о бабушке и краем глаза заметила, что муж засыпает. Она тихонько вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Переодевшись и приведя в порядок волосы, она загрузила стиральную машину дорожными вещами, взяла телефон и прошла на кухню, прикрыв дверь. Набрала телефон старшего сына. Они разговаривали минут пятнадцать. Слушая Олю, Дарья Андреевна поняла, что та боится не справиться в одиночку с малышом, который должен родиться через месяц.

– Оля, успокойся. Как только Костя позвонит, я прилечу до вашей выписки и недели две-три побуду с вами. Только скажи, что ты уже купила, мне будет легче ориентироваться. Не волнуйся, тебе вредно. С семьей я все решу сама, Костю успокой, а я закончу с командировкой, оформлю отпуск и позвоню. Не кисни, справимся. Целую.

Потом она позвонила в Москву, чтобы решить все вопросы разом и обсудить их семьёй. Трубку взял брат, сын тети Сталины. После приветствия, он начал без предисловий.

– Бабушка оставила завещание на троих внуков, но дядя Андрей не был её сыном, а значит ты ей не родная внучка.

От этих слов у нее «поехала крыша», но справившись с волнением и злостью, она заговорила спокойно и даже с иронией.