– Прости меня Андрей, что не стала тебе матерью, а Даше бабушкой. Отпусти мне этот грех.

Они с тётей привезли траурную одежду и для себя и для Даши, понимая, что в данной ситуации девочке не до этого. Тётя Сталина занялась Костей, она его уговорами понемногу кормила и поила, ложилась с ним в кровать и за беседами убаюкивала на пару часов, давая мальчику немного отдохнуть. Даша смутно помнила и сами похороны, и поминки, и людей, которые к ней подходили. Только чувствовала рядом сына, всё время державшего её за руку.

Дядя, возивший их на кладбище на следующий день после похорон сам начал разговор.

– Расходы на похороны не твоя головная боль. Все устроили, провели и рассчитались. Народу было много, но мы справились. Девять дней отметим дома, своей семьёй, да соседями, деревенские может, приедут. Жена и Вера Васильевна помогут. Пока сама справишься?

– Бабушка и тётя, ещё на два дня, останутся здесь, а там посмотрим. За меня не волнуйтесь, я справлюсь, а они мне помогут.

Бабушка рассказала Даше короткую историю её отца:

– Иван Андреевич привез Андрея с войны, ему было лет 13. Это был немецкий мальчик, хотя он и выдавал его за сына своего брата. Ты не можешь себе представить, чем он рисковал, откройся вся, правда. Андрей понимал русскую речь, но говорил по-русски очень плохо, ему понадобился целый год, чтобы он смог пойти в школу. Он нам был совсем чужим, а Иван относился к нему, как к родному сыну. Это моя вина, что я не поддержала мужа, не приняла мальчика. Он был хорошим, внимательным пареньком, а я не от страха, а от своего эгоизма, отталкивала его. Теперь нет ни Ивана, ни Андрея, – говорила Дарья Васильевна, утирая слёзы.

То, что рассказала бабушка, Даше многое объяснило. Вот откуда эта «нелюбовь» и к ней, и к её отцу.

– Даша, Андрей в своё время вёл дневник. Тоненькая тетрадка, скорее всего, содержала важные для него даты, события для памяти, и писал он текст на немецком языке. Я случайно об этом узнала, он уже академию закончил. Может среди его бумаг, что и найдёшь. Отец запрещал говорить на эту тему ни с кем и никогда.

Даша проводила бабушку и тетю 25 августа. «Надо жить дальше, Даша. И дедушка, и папа, и мама всегда считали тебя сильной. Соберись. У тебя столько не решённых проблем. Кто их будет решать кроме тебя?» – думала она, возвращаясь из аэропорта домой.

– Давай Костя, сегодня наведём порядок в квартире, а завтра с утра поедем на школьный базар. Обедай и беги во двор к ребятам, со мной будет всё в порядке, а я займусь уборкой, – провожая сына на улицу, говорила Даша.

«В первую очередь, соберу Костю в школу, а все остальные дела потом», – подумала она, просматривая документы. В папке с надписью «Квартира», лежали документы на квартиру, погашать долг за которую, нужно было еще 4 года. Здесь же она нашла два страховых свидетельства на случай смерти на имя мамы и отца, страховку на машину и три сберегательных книжки на имя мамы, отца и её, Дашино. Она положила деньги на счёт, оставленные для неё дедушкой чуть больше года назад. Утром, позавтракав с сыном, Даша взяла свою сберегательную книжку, паспорт, решив зайти в сберкассу, а потом на школьный базар. Они собрались выходить из квартиры, когда раздался звонок домашнего телефона.

– Даша, мы долетели хорошо, извини, что не позвонили сразу. Мама передает тебе привет. Ты была в комнате родителей, там, на полке под бельем мы оставили тебе деньги. Это тебе поможет первое время. Держись девочка, – сказала тётя.

– Я заходила в комнату родителей, но шкаф не открывала. Подождите, я посмотрю. Да, конверт нашла, в нём письмо от бабушки и 500 рублей. Спасибо Вам большое, берегите бабушку.

– Это тебе поможет первое время. Держись девочка, – сказала тётя.

Следующие два дня Даша занималась покупкой продуктов и готовкой обеда на девять дней. На помощь приехала тетя и пришла Вера Васильевна. В воскресенье приехали родственники из деревни, пришли соседи, которые знали их семью, а с некоторыми дружили. Поминки не свадьба, тихо посидели, быстро разошлись. Даша, с утра ездившая с дядей и Костей на кладбище, за день очень устала, но проводив всех, перемыла посуду, сняла со всех зеркал простыни, определив их в стирку, навела порядок на кухне и только после этого пошла спать. В эту ночь она спала крепко и без кошмаров.

Утром, за завтраком она поговорила с Костей.

– Сынок, я поеду в госпиталь, напишу заявление на отпуск и какое-то время буду дома. Смогу отводить тебя в школу, а потом ждать твоего прихода. Мне тяжело пока выходить на работу, а пройдет время, и ты привыкнешь, и мне станет легче, тогда мы с тобой и решим – будешь ходить на продленку или нет.

Ей хватило двух часов, чтобы оформить очередной отпуск до 24 сентября и получить отпускные и зарплату за август. Не поднимаясь к себе в квартиру, Даша зашла сразу к председателю кооператива, которая вместе с бухгалтером занимала квартиру на первом этаже. Ей ничего не пришлось объяснять, обе женщины поняли цель визита.

– Бланки квитанций я выдаю вам на двоих с сентября, август оплатите по старым квитанциям до пятого числа. Вот список, куда и за что платите сами. За кооператив Вам платить еще три года и пять месяцев по 25 рублей в месяц итого 1025. Будет возможность, можете погашать частично или полностью, как удобно.

– Скажите, у Вас нет знакомого плотника. Сыну в школу, а стол собрать не кому.

– Я попробую поговорить с жильцом из 7 квартиры, но ему нужно будет заплатить за работу.

– Поговорите, мы дома, я заплачу. Спасибо Вам, – сказала Даша.

Даша выходила из кооператива, когда её окликнули.

– Как дела сиротинка? Не знаешь с чего начать? – спросил мужской голос.

Даша подняла глаза и увидела соседа со второго этажа. Они здоровались давно, но никогда не были знакомы.

– Нет ни каких дел, и с чего начать, тоже не знаю. Стол письменный сыну и тот собрать не могу, что уж говорить об остальном, – ответила Даша отрешённо.

– Эка невидаль! Стол новый? Поднимайся, дверь не закрывай я за инструментом и следом, – сказал новый знакомый.

– Костя, у нас в гостях добрый волшебник, – крикнула сыну Даша.

– Давайте знакомиться – ты Костя, мама твоя Даша, а я Лев Борисович, бывший инженер, ныне пенсионер, вдовец, детей вижу редко, внуков ещё реже. Думаю, сбегутся только по случаю кончины. Пенсию экономлю, за всякий ремонт беру магарыч, но делаю с гарантией. Где у нас объект левого заработка?

– Стол на балконе в упаковке. Её лучше разобрать, легче будет.

– Так и сделаем, упаковку разберём, детали и заготовки разложим и начнем по схеме собирать. Помощник готов?

– Готов! Командуйте, – весело ответил Костя.

Даша прошла в их с Костей комнату, где предстояло сделать перестановку. «Слева диван и шкаф, справа у окна стол, рядом книжная полка, середина для игры. Сниму ковёр у родителей со стены и постелю его на пол,– думала она, снимая с кровати постель и матрас. – А кровать разберём и по частям в кладовую».

Сборка стола заняла часа два, потом разобрали кровать и поставили новый стол на её место, при этом между делом подкрутили дверцы в книжном и плательном шкафу. Даша оставила нового знакомого на обед, и он согласился. Лет ему было 65 и жил он в квартире номер 7. Даша помимо обеда поставила на стол бутылку водки и рюмку, но Лев Борисович пить не стал, и денег за работу с Даши не взял.

– Тебе на ушко обо мне нашептали, а ты и поверила? – обратился он к Даше. – Не пью я! Могу пропустить перед обедом или ужином рюмку, но не так часто. У меня этих бутылок с десяток, а не брать нельзя. У нас ведь как, хороший мастер всегда за работу берет. Будь ты электрик, сантехник, плотник, тебе за работу полагается магарыч. Слух пошёл, все и верят, а уж я и не развеиваю его. Я отца твоего редко видел, а вот к Марии Ивановне на приёмы бегал. Она одними словами, да вниманием своим могла вылечить. Дружбу свою не навязываю, но забегайте, если что понадобится. Чай у меня, правда, без варенья, но сахар всегда есть. Запишите мой номер телефона, звоните, заходите. Спасибо за обед, – говорил Лев Борисович, прощаясь с Дашей и Костей.

Даша сняла ковер со стены в комнате родителей, включила пылесос и пропылесосила его. Вымыв в комнате пол и постелив ковер уже на пол, она предоставила сыну полную свободу действий в его новой комнате, а сама занялась брюками от школьного костюма. Всего одна примерка понадобилась для того, чтобы сын остался доволен. Отутюжив брюки и курточку с белой рубашкой, она определила их на плечики и повесила в шкаф, не забыв про носовой платок. Майку и носки положила на полку сверху, обувь стояла в прихожей. До вечера она успела еще раз постирать и развесить бельё. Утюжа бельё, она изредка заглядывала в комнату сына, который, то чинил цветные карандаши и теперь рисовал.

Даша помнила о дневнике отца и нашла его в старом деревянном чемоданчике, вместе с конспектами из академии, старыми записями и брошюрами по хирургии. Перебрав все по листочкам, она оставила только дневник и положила к документам отца и матери, которые лежали в маминой сумке на верхней полке шкафа.

Следующее утро Даша начала с Госстраха и сберегательной кассы. Она начала с визита к нотариусу, взяв удостоверенные копии свидетельств о смерти родителей. В Госстрахе у неё приняли заявление, копии свидетельств о смерти и страховые свидетельства родителей и назвали срок, когда она может получить денежные средства. В сберкассе было всё проще, на карточке родители уже написали заявления о наследнице и ей перевели деньги на её счет, закрыв счета родителей. «Подожду неделю, а потом соображу, сколько могу погасить долг кооперативу», – думала, возвращаясь, домой, собираясь еще купить продукты в магазине и цветы первокласснику. Пообедав, Костя вышел во двор к ребятам, а Даша продолжила домашние дела. Со слезами на глазах, она перебирала вещи родителей, их оказалось не так и много. Оставив лишь папин спортивный костюм, новые футболки и кофты, не дождавшись своего часа, остальное сложила в сумку для Льва Борисовича, вместе с обувью. Папину летную меховую и кожаную куртку одела в чехлы и повесила в шкаф. Мамины вещи и обувь она разложила на кровати родителей и хотела предложить их Вере Васильевне, они с мамой были одной комплекции. Оставила себе на память только теплый кардиган и две блузки, из которых мама «выросла».

Утром 1 сентября нарядный Костя с букетом белых хризантем и мамой отправился в первый класс в ту же школу, которую заканчивала Даша. После торжественной линейки им выдали учебники, познакомились с учителем и классом, где теперь будут проходить его уроки и где они провели не более двух часов, направились домой.

– Дедушка обещал, что первого сентября после школы, мы пойдем в кафе, – сказал Костя и заплакал.

– Ну что ты, родной! – Даша присела перед сыном, обняла. – Раз дедушка обещал, надо идти, – она вытерла сыну слёзы. – Вы в какое кафе собирались?

– В то, что за перекрестком, где светофор, – шмыгая носом, ответил сын.

– Тогда успокойся и идём. Давай портфель и руку.

Они просидели в кафе больше часа. Сначала ели пирожные с колой, потом мороженое из красивых вазочек.

– Мама, а можно взять немного пирожных к чаю на ужин? – спросил Костя.

Даша попросила пирожное на вынос. Их принесли в коробке под торт, которую перевязали прозрачной лентой. По пути они зашли в продуктовый магазин, где купили продукты на ужин и завтрашний день. Поднимаясь в квартиру, на площадке они встретили свою соседку Веру Васильевну, мать Светланы.

– Как же ты Даша будешь управляться и с работой, и с учеником? – спросила она участливо.

– До 24 сентября я пошла в очередной отпуск, а дальше не знаю. Мне на работу к восьми, добираться минут сорок, школа до 12, а я до 16, опять же дорога. Как не крути, даже продлёнка не спасает. Парень он у меня самостоятельный, сможет и погулять, и уроки сделать, а вот обед разогреть доверить боюсь. А ночные дежурства? Как его одного оставлять на ночь, кто отправит в школу?