Она потянулась, как котенок, смешно сощурившись от зевоты, и тряхнула волосами, как резвый пудель. Выпирающий из-под кожи острый позвоночник изогнул худое тело сексапильной дугой. Грудь выпятилась вперед, маня к себе нахально глядящими сосками. У Марка в паху снова вспыхнуло, но девушка быстро выпрямилась и направилась к двери, нерасторопно махая круглыми ягодицами.

Вера решила не откладывать с подарком, раз он сам напомнил о своем празднике. Она шла специально медленно, чувствуя на себе его жаждущий взгляд, от которого по спине заходили приятные мурашки.

Сумочка валялась под вешалкой. Девушка вынула из нее книгу в мягком переплете и пролистала сбоку большим пальцем, согнув в недоделанную трубу. Она выдула воздух из легких и оставила губы вытянутыми и сжатыми. Сердце застучало по стенкам в попытке вырваться. Вера приложила руку к груди, чтобы его усмирить. Теперь было поздно отнекиваться, ведь она уже обещала презент, а, кроме книги, дарить было нечего. Руки задрожали, и толстая стопка склеенных листов из плотной бумаги вместе с ними. Она закусила губу, судорожно соображая, и почувствовала, как холодные ладони сжимают ей плечи. Глаза закрылись на секунду, предвкушая его бешенство. Сердце на пару мгновений остановилось.

Марк разглаживал матовый блик на круглом плече девушки, который словно указывал на то единственное место, куда ее следует целовать. Парень не удержался и нежно коснулся сухими губами лоснящейся кожи. Вера вздрогнула. В нем все встрепенулось. Губы расплылись в самодовольной ухмылке. Он обвил ее правой рукой за талию и развернул лицом к себе. Пальцы впились в пышную мякоть одной из ягодиц. Таз девушки вплотную прижался к набухавшему члену. Парень потянулся к ее лицу, предвкушая ласковость влюбленных губ, но Вера закрыла себя книгой. Марк отпрянул от колкости в глазах из-за пестревшего глянца обложки и высвободил девушку из объятий.

– С днем рождения! – она утончила голос, словно извинялась, и помахала книжкой, пряча за ней глаза.

Приглядевшись, парень прочитал название. Весь накопившийся жар в одно мгновение переметнулся из области паха в грудную клетку. Гнев распирал ребра. Он часто задышал, расширив ноздри и сузив губы до тонкой линии.

Вера боялась на него смотреть и нервно сглатывала. Она чувствовала по накалявшейся атмосфере и удушающему молчанию, что он не рад такому подарку. «Какая же ты, дура! Нельзя же так бесцеремонно!», – упрекала себя мысленно, жмурясь в отчаянии.

– Уходи, – процедил Марк.

Девушка опустила книгу и жалостливо глянула снизу в покрытые пеленой бешенства глаза. Ее охватил страх. Она оцепенела.

– Вали отсюда нахрен, – чуть громче произнес он, давя на каждое слово злобой. – Вместе с подарком.

– Марк… – выдавила Вера пискляво.

– Вали отсюда!

Сосуды глаз набухли от ярости. Лицо раскраснелось от гнева. Он крепко сжал кулаки. Ей стало страшно. Она быстро очнулась от ужаса и побежала к дивану одеваться, бросив книгу у его ног.

Марк злился на собственную никчемность и слабость, на жестокость своей судьбы. Его бесила ее жалость. Раньше его никто не жалел, когда он отчаянно нуждался в сочувствии. Он привык к этому. И теперь ненавидел, когда его жалел кто-то, помимо него самого. Ему вполне хватало осознания, что никто не поймет его боль. Никто и никогда. А тут какая-то смазливая дура решила, что может одной книжкой избавить его от ненависти к миру и к себе. Ему сейчас не хватало боксерской груши. После выпускного он так отчаянно бил по ней, что та разорвалась, высыпав гору песка на пол. Больше он грушу не покупал, а сегодня решил сделать себе еще один подарок и заехать в магазин спортивного инвентаря.

Вера подбежала к входу в белье, растрепанная, всполошенная, со слезами на глазах. Разорванное платье валялось у порога. Рядом плащ. Она подняла его и накинула на голые плечи, застегнув лишь на одну пуговицу посередине. Ноги торопливо обула в сапоги и схватила сумочку. Девушка уже взялась за ручку двери, как вдруг раздался звонок домофона. Она вытянула голову, словно сурок в поле, услышав опасность поблизости, и повернулась к маленькому экрану сбоку, увидев знакомые лица. Внутри все сразу перевязалось. Марк неохотно подошел к домофону и выругался.

– Что мне делать? – Вера глянула в похолодевшее лицо парня.

Он смотрел не по-доброму. Марк мог бы просто не открывать дверь и переждать, пока друзья сами уйдут, но он хотел увидеть Марину. Он скучал по ее ласковой улыбке и веселому взгляду. Ее лицо было единственным в мире, что всегда вносило свет в беспросветную тьму его жизни. Он ведь сегодня отмечал день рождения. Можно было позволить себе немного радости и легкости. Даже в присутствии Игоря. Заросшая плесенью одиночества душа требовала свежести.

Хозяин квартиры ответил на звонок домофона. Вскоре Вера услышала веселые голоса брата и его половинки, кричавшие в унисон: «Сюрприииз!». Через пару минут они должны были подняться сюда.

– Блядь! – выпалила она, ища, куда бы спрятаться.

– Прям как в анекдоте про любовников и любовниц, – усмехнулся Марк, наблюдая за тем, как девушка в панике ищет убежище.

– Хватит издеваться! Лучше подскажи, куда мне себя деть?

– Я не знаю. Мне не приходилось прятаться в своей квартире. И любовниц прятать тоже.

– Спасибо за помощь! – саркастически ответила Вера, суматошно оглядываясь по сторонам и бегая от стены к стене.

Заверещал звонок, а она все еще не знала, что делать. Вдруг ей на глаза, уже в который раз, попалась дверь на балкон. Благо за шторой ее не должно было быть видно. На улице стоял не ласковый май, а поздний промозглый сентябрь, но выбирать не приходилось. Девушка пулей вылетела на балкон и закрыла за собой дверь ровно в тот момент, когда Марк открыл входную и пригласил ребят войти.

Он широко им улыбался, хотя внутри все еще кипел от злости на Веру. Только улыбчивое лицо Марины успокаивало душу. Она хорошела с каждым разом. Либо промежуток времени, в течение которого они не виделись, с каждым разом возрастал, и Марк скучал все сильнее. Марина не обладала высокой и стройной красотой, как Вера. Толстушкой она тоже не была, но за счет небольшого роста казалась полнее. И тем не менее в ее фигуре он находил больше красивого, нежного и женственного. Тонкая талия и широкие бедра притягивали  идеальной пропорцией мужские взгляды. Волосы она всегда аккуратно складывала в низкий пучок на затылке. Неправильные черты лица отличались мягкостью и выразительностью, особенно ярко-зеленые глаза. Многим людям с первого раза казалось, что она носила специальные линзы, но это был ее природный цвет. Марк всегда сравнивал их с двумя крупными изумрудами в красивой оправе из черных ресниц. И сейчас эти глаза с добродушной улыбкой смотрели на него. Марк не был сентиментален, но, как любой влюбленный без памяти дурак, таял при этом взгляде, словно лучи светящихся глаз отогревали его после продолжительной морозной зимы.

Игорь тоже дружелюбно улыбался. Красавцем его никто не считал. Скорее, он был мужественен, о чем говорили накачанные мускулы, коренастое телосложение и грубые черты лица: квадратный подбородок, широкие скулы, высокий лоб,  большой с легкой горбинкой нос. Лицо его при этом сохраняло наивность, почти такую же, как у Веры. Он всегда был сущим ребенком. И Марине именно это в нем нравилось. Марк же, напротив, всегда хотел казаться серьезным, мрачным и загадочным, будто жил вместе с графом Дракулой в его отшельническом замке за кладбищем.

Вера наблюдала за всем в тонкую расщелину между стеной и балконной шторой одним глазом, чтобы оставаться незамеченной. На неостекленном балконе холодный осенний ветер обдувал ее со всех сторон. Отсутствие чего-либо на теле, помимо плаща, давало о себе знать. Вера ахнула, вспомнив, что платье так и осталось лежать брошенным на полу. Игорь уже поднимал его, ухмыляясь.

– О, что это тут у тебя? – шутливо коварным тоном произнес он, демонстрируя порванное платье Марку.

Гости расхохотались. Марине при этом как будто бы стало легче.

– Где ты прячешь счастливую обладательницу этого платья? – спросила она кокетливо.

Марк смутился сначала, но потом отобрал тряпку из рук Игоря и отшвырнул подальше, куда-то за диван.

– Все понятно. Балуешься, значит, перед зеркалом? – спросил друг.

– У каждого свои слабости, – отшутился хозяин.

И все трое снова расхохотались. Марк смеялся, а сам насмехался над Игорем, над тем, что тот даже не подозревает, чье платье трогал. А Вера, как глупая любовница, пряталась на балконе. Его смешила вся абсурдность ситуации, но прожигала досада, что не с кем было этим поделиться.

Игорь с Мариной с ходу кинулись в кресла-мешки спиной к балкону. Вера, наконец, выдохнула. Почему-то до этого ей казалось, что ее легко заметить. Но теперь она могла следить за ними и оставаться в тени.

Марк глядел на девушку мечты тоскливыми глазами, стараясь не выдавать себя. Игорь с Мариной желали ему счастья, а он пропускал все мимо ушей. Дурацкие пожелания на праздники никогда не сбывались. Ему столько раз желали счастья, но он ни один день в жизни не был по-настоящему счастлив. Поздравив именинника, они стали рассказывать простые вещи о своей жизни, которые ему тоже не были интересны.

Вместо этого Марк вспоминал, как впервые увидел Марину на приветственном собрании их курса. Она стояла у доски объявлений, пухлая, растрепанная и потерянная. Искала аудиторию и с опаской оглядывалась по сторонам на толпу снующих студентов. Он первым к ней подошел. Он первым с ней заговорил. Она первой улыбнулась ему. Только в аудитории к ним подсел Игорь. Тот не сразу обратил внимание на Марину. А Марк любовался ей все собрание, восхищаясь нестандартной красотой.

Ему никогда не нравились одинаково устроенные красотки «90-60-90» с плоскими лицами и бездушными глазами, которые магнитились к его толстому кошельку, стильному внешнему виду и блеску металла спорткара. Парень всегда удивлялся, почему они тянутся к нему, ведь кошелек он набивал себе не сам. Его полностью содержал отец, стилист подбирал одежду, а автомобиль помог выбрать профессиональный дилер. Сам из себя он никогда ничего не представлял. Но красивые девушки вились вокруг него. Марк быстро научился этим пользоваться.

А Марина смотрела на него, как на человека. Марк не сразу понял, что она ко всем так относится, потому изначально принял это за симпатию. Тем больнее было узнавать потом, что он всего лишь один из множества ее хороших знакомых, которых она внимательно слушает и которым искренне сочувствует. Она грустила вместе с ним и радовалась за него без фальши. Ему было достаточно только этого, чтобы поверить в ее любовь. Оказалось, это были просто доброта и чувственность. Настоящая любовь выражалась по-другому. Он мог наблюдать ее теперь, видя, как нежно девушка смотрит на Игоря, как ласково гладит его по плечу и с каким задором смеется над его шутками. Глаза Марка сощурились. Радовала только полуголая Вера на балконе за их спинами.

Девушка уже дрожала от холода, а Игорь с Мариной все не собирались уходить. Заказанные пиццы были съедены. Все трое весело проводили время – дружный гогот раздавался с пятиминутной частотой. Вера сто раз пожалела, что вообще написала Марку вчера. Она вся тряслась. Голые бедра покрылись густыми мурашками. Ветер обдувал лицо, особенно щеки и губы, которые она периодически облизывала, отчего они трескались. На балконе у Марка валялись только велосипед, запчасти к нему и инструменты. Вера мечтала о горячей чашке чая. Заставляла себя прыгать, бегать на месте и даже танцевать, но это мало помогало. Ветер с каждым новым упражнением как будто нарочно крепчал, сбивая на «нет» все ее усилия.

Отчаявшись, девушка села прямо на бетон и начала засыпать. Но как только ее веки сомкнулись, дверь балкона открылась изнутри, и из-за шторы показался Марк.

– Ты жива еще?

Вера накинулась на парня с объятиями, повиснув на нем, как обезьянка, потому что хотелось поскорее согреться.