Первые две самые несложные задачи Наташе удалось решить, но на третьей она встряла, безнадежно пытаясь вспомнить формулу, которую вчера так старательно записывала в шпаргалку. Винила теперь Костина в том, что отвлек ее и помешал запомнить саму формулу. Она писала ее на автомате. Шпаргалка лежала в потаенном кармашке в рукаве пиджака. Под партой она легко могла ее вынуть и быстро взглянуть. Ей нужен был всего лишь один символ.

Наташа осмотрелась вокруг. Колесников шел по соседнему ряду справа от нее. Слева Костин усиленно грыз колпачок ручки, думая над непонятным графиком.

– Я выйду на пять минут, – бросил второй преподаватель Колесникову и направился к дверям.

Завкафедрой кивнул быстро, крепче сжав руки на груди, и осмотрелся вокруг на прилежных студентов. Наташа поняла, что это ее шанс и достала шпаргалку. Посмотрев формулу, она попыталась запихнуть ее обратно в кармашек, но однокурсник, сидящий прямо за ней, громко чихнул. Колесников зыркнул туда и пожелал студенту здоровья.

У Наташи от волнения пальцы разжались. Бумажка соскользнула с кожи, сначала осела на гладкую ткань брюк, а потом ее судорожным дыханием отнесло в сторону и на пол. Наташа зажмурилась от досады. Клочок шпаргалки упал ровно посередине между ее партой и Костина.

Друг был сильно увлечен задачей и не заметил испепелявшего его отчаянного взгляда Наташи. Она сжала кулаки, молясь, чтобы ни Колесников, ни второй преподаватель не заметили этот жалкий бумажный отрывок с ее писаниной. И уже через минуту разочаровалась в боге, потому что Колесников, прохаживаясь по их ряду, заприметил бумажку и вчитался.

– Так, – протянул он недовольно, сразу бросив взгляд на Наташу.

Она встала в ступор и выпучила глаза на красивое, раскрашенное двумя глубокими морщинами вокруг щетинистого рта, лицо преподавателя. Колесников поджал губы.

– Чье это? Признавайтесь, – спросил он, мельком взглянув на Костина, но сразу остановил взгляд на Наташе.

В его глазах читалась разочарованная убежденность.

– Это мое, – уверенно заявил Костин, переглянувшись с потерянной Наташей, а потом остановил серьезный взгляд на лице преподавателя.

Колесников изумился. Зеленые глаза из-под нависших век быстро перебегали с одного на другую и обратно. Наташа обомлела, приоткрыв рот и затаив дыхание. В голове от судорожных порывов страха носилось все то же перекати-поле, и ни одна дельная мысль не появилась на горизонте. Однокурсники вокруг навострили уши.

– С чего вдруг? – спросил Колесников, чуть откинув голову назад.

Лицо его пронзила недоверчивая усмешка.

– Ну, гос же все-таки, – помял плечами парень, не опуская глаз.

– Костин, ты же знаешь, что за такое полагается? – медленно спросил завкафедрой, словно призывая парня одуматься.

Он еще раз быстро глянул на Наташу. Та превратилась в статую ужаса. Костин тоже бросил в нее быстрый взгляд, вздохнул и кивнул.

– Костин? – в последней отчаянной попытке спросил Колесников, впившись досадливыми глазами в серьезное лицо парня.

– Да, – ответил тот и поднялся из-за парты. – Ну, значит, нет смысла больше тратить время.

Он протянул Колесникову свою работу. Тот не решался ее принять, испепеляя парня многозначительным взглядом, в котором смешалось все и сразу: досада, отчаяние, жалость и неуверенность. Преподаватель подошел к нему вплотную и шепотом проворчал:

– Как тебе с таким умом удается так тупить? Из-за девчонки всю жизнь хочешь спустить?

Колесников снова бросил в Наташу недовольный взгляд.

– Сам виноват, сам должен отвечать, – невозмутимо ответил Костин и пожал плечами, открыто посмотрев преподавателю в глаза.

Колесников зажмурился на секунду и мотнул головой, сильно сжав губы в гримасе гнева, но вмиг вернул лицу нормальное выражение. Он посмотрел на бумажку и сжал ее в кулаке.

– Тьфу ты! Пустой листок, – отмахнулся. – Костин, нечего бумагу грызть. Мозгов не добавит. А количество черновиков у нас ограничено.

Снова скрестив руки, он круто развернулся на каблуках и направился дальше вдоль рядов с ошеломленными студентами. Костин быстро сел, переглянувшись с Наташей.

Она побелела, как известь, и, казалось, даже забыла, что такое дышать. Глаза ее карие вылезали из орбит от нараставшего внутри давления.

А Колесников как ни в чем не бывало озирался на пришибленных студентов, хмурил брови и медленными шагами пересекал аудиторию.

Через несколько секунд после инцидента в дверях появился второй преподаватель и быстро оглядел всех строгим взглядом. Они с Колесниковым молча кивнули друг другу. Экзамен продолжился.

Наташа с большим трудом взяла себя в руки, чтобы дорешать хотя бы третью задачу. Нельзя было спустить только что пережитый ужас впустую. Друг быстро увлекся графиком и больше ни на что внимания не обращал.

После она нагнала Костина на выходе из университета и крепко-крепко обняла, зажмурившись. Внутри все переворачивалось под быстрый ритм сердца. Он опешил, опустив руки, но когда Наташа открыла глаза и выпустила его из объятий, увидела самодовольную улыбку.

– Я за тобой хоть на край света поеду! – выпалила от переизбытка чувств.

– Ну, Америка – не такой уж и край, – еще шире заулыбался Костин, убрав прядь ее растрепавшихся от бега волос за ухо.

Наташа вгляделась в черные глубокие глаза, за которыми кроилось что-то желанное.

На крыльцо вышел Колесников с тонкой усмешкой. Сжимая в руке набитый бумагами портфель, он бросил на Костина упрекающий взгляд и едва уловимым движением мотнул головой. Парень ответил благодарным кивком с улыбчивым прищуром. Преподаватель быстро прошел мимо, не оборачиваясь, махнул рукой вверх и бросил напоследок:

– На свадьбу пригласите только.

Наташа с Костиным смущенно засмеялись.