– Отнюдь, – возразил д’агнар Альдис. – Что вас смущает? Вы жаловались на то, что я отношусь к вам, как к племяннице или младшей сестре. Вам не хватает ухаживаний с моей стороны? Приношу свои извинения, но я посчитал, что мои деяния говорят намного больше, чем пустые комплименты, лицемерные и лживые признания. Разве вы не согласны со мной, агнара Берлуэн? – он вдруг устало вздохнул. – Хорошо, давайте начистоту. Мы с вами не влюблены друг в друга. Меня не сжигает страсть, когда я смотрю на вас, вы не таете при моем появлении, напротив, постоянно насторожены, ожидаете подвоха, копаетесь в мотивах моего выбора. Однако мы с вами раз за разом находим общий язык, у нас получается выстроить диалог. Конечно, если вы не начинаете смущаться и не тратите время на поиск достойного ответа. Для вас важно произвести на меня впечатление, вы ожидаете моего одобрения, я это вижу. И меня бесконечно радует, что я становлюсь вам ближе. В свою очередь могу сказать, что мне нравится заботиться о вас, думать об удобстве, и возможные нападки на вас уже заранее злят меня. К тому же, совершенно неожиданно, я привязался к вашей родне, и проводить время с семейством Берлуэн для меня стало весьма приятным занятием. Разве это не кажется вам более важным, чем громкие фразы, не имеющие под собой основания? Я уже говорил вам и повторюсь еще раз: семья, основанная на дружеской привязанности, доверии и взаимоуважении, намного крепче той, что создается в пылу страсти. Влюбленность проходит, и хорошо, если отношения перерастают в крепкую дружбу супругов. Я видел достаточно семейных пар, в которых пора пылких чувств сменяется прозрением, и рядом существуют два посторонних человека, которых связал свадебный обряд и дети. Так почему бы нам сразу не начать с более прочного фундамента, чем шаткая влюбленность? Что вы на это ответите, Флоретта?

– Вы, несомненно, правы, ваше сиятельство. За вами стоят годы и жизненный опыт, за моей спиной лишь уединение и пустые мечты…

Я замолчала. Особо сказать оказалось нечего. Диар был прав от начала и до конца. Что проку в признаниях? Всего лишь красивые слова и не более. И если бы д’агнар начал вести себя со мной иначе, разыгрывая влюбленность или говоря то, что заведомо было ложью, и я знала об этом, вряд ли бы я смогла долго сдерживать досаду и раздражение. Самолюбие мое было бы уязвлено намного больше, чем от его шуток и беззлобных подначек. И даже его холодность казалась мне предпочтительней сладкой лжи. Нет-нет, все верно. Мы можем стать добрыми друзьями и поддержкой друг другу. Я буду заботливой супругой, диар станет внимательным мужем, и это правильно. Да и учителя – это тоже забота, а не попытка высмеять. А что до того, что я чувствую себя маленькой девочкой рядом с ним, так то всего лишь разница в возрасте. К чему вообще были мои обиды? Обычная девичья глупость и мнительность.

– Я понимаю вас, Флоретта, – прервал мои размышления д’агнар Альдис. – Вы еще слишком молоды, и ваша душа желает страстей…

– Ах, ваше сиятельство! – воскликнула я. – Какие страсти? Я уже давно не мечтаю ни о каких страстях. И ваше предложение для нищей безвестной бесприданницы стало поистине даром Богини. Единственное, что меня смущало – это причина, которая побудила вас выбрать в жены именно такую девушку. В остальном я клянусь быть вам послушной женой и верным другом. О большем и мечтать не смею.

– Вот поэтому я и выбрал именно вас, – улыбнулся диар. – Вы не избалованы, не капризны. Не ожидаете от меня больше того, что я могу вам дать. Вы готовы к послушанию, и это, несомненно, радует. Я нашел супругу, которая отвечает всем моим требованиям. Надеюсь, что мой ответ, наконец, удовлетворит вас, и мы перестанем ходить по кругу, бесконечно выясняя одно и то же. В конце концов, это станет утомительным. А мне не хотелось бы думать о вас с раздражением.

– И снова вы правы, ваше сиятельство…

– Аристан, – прервал меня диар, и я удивленно взглянула на него. – Я обращаюсь к вам по имени, почему бы и вам не перейти на более домашнюю форму обращения?

– Я… – неожиданно поняла, что не могу произнести его имени. Это казалось мне кощунством, грубостью. Впрочем, если задуматься, меня больше напугало то, что это окажется следующим шагом к сближению.

– Ну же, Флоретта, – мужчина теперь с интересом следил за мной. – Я не прошу вас сокращать мое имя, или же выдумывать милое домашнее прозвище. Всего лишь имя, данное мне при рождении. Аристан.

– А… Арис…тан, – мои слова мне самой показались блеянием. Сердито нахмурившись, я пророкотала: – Ар-р-ристан.

– Ух, как грозно, – фальшиво испугался диар, вскинув руки. – Да вы опасный зверь, Флор-р-ретта!

Он весело рассмеялся, а я… я, как обычно, поспешила залиться досадливым румянцем.

Глава 6

Волнение? О нет, это совершенно не то, что я испытывала. Трепет, помноженный на священный ужас – вот, что переполняло меня с самого утра. Еще с вечера я ложилась спать полная уверенности в себе и желания пройти это испытание с честью. Однако всю ночь мне снились конфуз за конфузом. То я подворачивала ногу, то, наоборот, наступала на ноги своему кавалеру, то падала посреди танца под всеобщий хохот. То мне снилось, что его сиятельство выгоняет с позором всю нашу семью, и затея со свадьбой оказывается всего лишь злой шуткой. А то на меня вновь неслась карета, прямо по бальному залу. Результатом всех моих кошмаров стало дурное настроение и дрожь в руках, как только я думала о том, как на меня будет смотреть множество чужих людей, для которых я, как и для агнары Керстан, всего лишь выскочка.

На завтрак я вышла бледной, мрачной и молчаливой. Его сиятельство с утра отсутствовал, занимаясь каким-то своими делами, и в столовой находились только мои родные. Без диара за столом повисла неловкая тишина. То, что мы в гостях, почти забылось, пока хозяин дома был с нами, умело создавая приятную атмосферу, сейчас же мы все чувствовали себя бедными родственниками у роскошного стола. Даже лакеи, кажется, поглядывали на нас с превосходством. Впрочем, это могло мне только казаться. Лица прислуги могли поспорить своей невозмутимостью с выражением лица их хозяина. И все-таки без д’агнара Альдиса исчезло чувство домашнего уюта. И я исподволь ожидала его возвращения.

К тому же он придавал мне уверенности, став тем стержнем, который поддерживал в минуты слабости и сомнений.

– Флоретта, переживать не о чем. Я рядом с вами. А когда мне придется уделить внимание гостям, с вами останутся ваш папенька и Артиан. К тому же все ваши танцы так же заняты мною за исключением нескольких, парой в которых вам станут ваши родные. Никто посторонний на этом балу не пригласит вас, а если пригласят, вы будете отвечать, что танец занят. Никто вас не обидит и не унизит, тем более в моем доме. Даже завистники на это не осмелятся. Держитесь с достоинством, этого будет достаточно.

Это мой жених говорил еще вечером, и я согласно кивала, уверенная в том, что все так и будет. Но вот прошла ночь, диара не было, и я начала придумывать всяческие ужасы. Завтрак я закончила первой, несмотря на то, что явилась последней. За мной вышел брат, после отец с близнецами. Не сговариваясь, мы дружно спустились вниз и покинули дворец. До приезда первых гостей оставалось еще несколько часов, и мне хотелось это время провести на воздухе, чтобы успокоиться и вернуть прежнюю уверенность. Подвести д’агнара я не желала вовсе.

Сестрицы, чувствовавшие себя в поместье диара свободней всех, поспешили к пруду, он стал их излюбленным местом для гуляния. Горничные, приставленные к девочкам и ожидавшие возле столовой, последовали за близнецами. Папенька поглядел им вслед, поджал губы и направился за сестрами и горничными. Опасения нашего родителя по поводу того, что служанки могут быть невнимательны, пока дочери играют возле воды, никак не могли оставить старшего агнара Берлуэна, и он упорно следил за близнецами, несмотря на заверения диара.

Арти взял меня за руку, и мы побрели по ухоженным дорожкам. Брат молчал, мне тоже не хотелось разговаривать. Я изо всех сил старалась казаться спокойной. Выходило не очень. Предательская привычка теребить манжет, когда я нервничала, выдавала меня с головой. И пусть я сейчас то и дело поправляла оборку на платье, но Артиану этого хватило, чтобы крепче стиснуть мою ладонь и признаться:

– Я тоже боюсь. До колик.

– Его светлость нас защитит, – слабо улыбнулась я.

– Еще чего, – фыркнул братец. – Он твой жених, пусть тебя и защищает. А я мужчина, и прятаться за спиной диара не собираюсь. Общение с д’агнаром Альдисом меня кое-чему научило, и отмалчиваться я больше не буду. Хватит.

– Арти! – воскликнула я, с тревогой глядя на него. – Ты же не собираешься устроить скандал на оглашении моей помолвки? Я и так трясусь, как осиновый лист, как только вспомню ту ведьму и ее выходку. А если…

– Успокойся, – брат выпустил мою ладонь и запустил пятерню в волосы. Это тоже была привычка, выдававшая волнение младшего агнара Берлуэна, – намерено ни на кого кидаться не буду. Но если кто-то вздумает оскорбить мою семью или меня, отмалчиваться не стану. – Он вдруг развернулся ко мне лицом, и глаза Артиана сверкнули. – Знаешь, Фло, я восхищен манерой диара держаться. Хотел бы и я быть столь хладнокровен, но уметь поставить на место одним только словом. Ты думаешь, он так мил со всеми, как с нами? Тогда ты совсем не знаешь своего жениха! Не человек, а каменный истукан.

Я усмехнулась и продолжила свое неспешное движение по дорожке. Вот уж удивил. Брат догнал меня и пристроился рядом. Он поглядывал на меня, словно желая что-то сказать, но не решался.

– Говори, – велела я с улыбкой.

– Да… – братец замялся. – Просто я хотел сказать, что… Ну-у…

– Ты испытываешь мое терпение, Арти, – раздраженно поторопила я его. – Я и так не в лучшем расположении духа.

– Я хотел сказать, что диар, кажется, испытывает к тебе склонность, – выпалил агнар Берлуэн. – И если ты сумеешь окончательно растопить его сердце…

Мой смешок остановил брата на полуслове.

– Что? – хмуро спросил Артиан.

– Он поселил меня подальше от своих покоев, предложил дружбу, как фундамент для брака и дал четко понять, что чувствам между нами нет места, – ответила я и вздохнула с нескрываемой грустью. – Я приняла условия. Арти, я даже не уверена, что у диара нет дамы сердца. Но, как жена, ему, по его словам, больше подхожу я. Однако думать о возможных любовницах своего будущего супруга я не желаю. Надеюсь только, что его связи не станут достоянием гласности.

– Какая глупость! – воскликнул братец.

– Несомненная глупость, – неожиданно раздался голос моего жениха за нашими спинами.

Мы с Артианом порывисто обернулись, и покраснели, как воришки, пойманные за руку.

– Ваше сиятельство еще и любит подслушивать? – ворчливо спросила я, пряча смущение.

– Вы же знаете, драгоценная моя, – д’агнар Альдис взял меня за руку и поднес ее к своим губам, – я совершенно испорченный человек. Боюсь, даже Мать Покровительница уже бессильна изменить меня. Значит, ко всем моим прочим грехам вы прибавили еще и блуд? Очень мило. И заметьте, я даже не дал вам повода для подозрений.

– Это было всего лишь предположение, основанное на нашем с вами договоре, – мне удалось взять себя в руки, и я поспешила сменить течение беседы в иное русло. – Как прошло ваше утро, д’агнар Альдис?

– В разъездах, агнара Берлуэн, – светским тоном ответил мой жених. – Не составите мне компанию? Нужно проверить, как идет подготовка к приему.

– У вас прекрасная прислуга, – заметила я. – Думаю, беспокойство излишне.

– Первое правило хорошего хозяина, дорогая моя, держать все под контролем. И тогда вы избежите неприятных неожиданностей, – наставительно произнес диар. – Когда мы поженимся, я с радостью переложу на вас эту часть своих обязанностей. Буду сидеть в кресле с газетой, пока вы занимаетесь домом и прислугой.

– И будете ждать от меня отчета? – улыбнулась я, понимая, что такой человек, как Аристан Альдис не сможет удовлетвориться чтением газеты, не вникая в происходящее рядом с ним. Зато теперь стали более понятны его визиты на мои занятия и разговоры с преподавателями. Контроль. Разумеется, в такие моменты я его интересовала меньше всего. Диар следил за тем, чтобы нанятые им преподаватели исправно исполняли возложенные на них обязательства.