Выбранное издалека дерево вблизи оказалось ещё привлекательнее. Толстый ствол и низкие густые ветви создавали ощущение скрытности и защиты. Они прямо заявляли о необходимости соорудить шатёр. Сложив рюкзаки у ствола, Нина достала моток верёвки и нарезала из него несколько отрезков метра по два. Затем она начала связывать нижние ветви в два-три слоя и, притягивая их к земле, привязывать к кольям. Примерно через час-полтора временное жилище было готово. Шатёр укрывал не только от солнца, но и от дождя за счёт густоты веток.

Пространство внутри было достаточно широким, но низким, метра полтора или чуть выше. Нина не могла встать в полный рост, но у неё получилось сделать место для костра рядом с входом. Пришлось, правда, над ним вырубить часть веток, создавая тягу для дыма, чтобы он уходил вверх, а не стелился по шалашу. У ствола Нина в несколько слоёв накидала гибкие мягкие ветки и обвязала получившуюся лежанку верёвкой, чтобы не расползалась.

Аппетит давно проснулся, и желудок требовал питания, поэтому она быстро развела костерок и сунула на крайние ветки банку тушёнки. В котелок налила воды из фляжки, вскипятила воду и заварила чай, используя любимую заварку «Гринфилд».

Со вздохом облегчения Нина села у костра и, прихватив горячую банку полой рубашки, вскрыла её ножом. Вывалив половину тушенки на лист перед Малышом, сама заскребла по стенкам банки, со вкусом уплетая горячее мясо.

Весь день прошёл в ожидании помощи. Нина боялась отойти от поляны: казалось, что её вот-вот найдут, выведут из этого незнакомого леса, и она встретится с Ритой.

Прошёл день, и ещё день, и ещё несколько дней… но никто не приходил. Экономить еду Нина начала на третий день. Теперь в день она тратила только четверть банки тушёнки, разваривая её с пакетиком лапши «Роллтон». Чая тоже заваривала один пакетик на день. С утра напиток был крепким, душистым и вкусным, а к вечеру – бледным, но сладким, так как вечером Нина добавляла в него сгущёнку. Она понимала, что десяти банок тушёнки, двадцати пакетов лапши и трёх банок сгущёнки надолго не хватит. Чая же было всего тридцать пакетиков. Соль и сахар умещались в небольших пластиковых контейнерах. Они с Ритой не собирались жить в горах долго, поэтому лишнего не брали. Кто же знал, что она потеряется в таком людном, исхоженном вдоль и поперёк месте.

На одной из веток дерева, которую Нина использовала как вешалку, красовалось уже восемь зарубок. Так она отмечала дни вынужденного сидения у поляны. В последние дни Нину всё чаще одолевали мысли о самостоятельном поиске выхода из этого леса. «А вдруг меня ещё долго не найдут, а продукты закончатся? Добывать их в природе я как-то не умею, поэтому надо попробовать выходить самой. Не может быть, чтобы здесь не было какого-нибудь посёлка. Не тундра же это, и не Сибирь», – уговаривала себя Нина.

Она снова перетрясла оба рюкзака. Всё, что нашлось не первой необходимости, сложила в рюкзак Риты. Всё, что могло пригодиться в пути для ночёвок, сложила в свой. Выстрогала аккуратную палку-трость. Достаточно крепкую, диаметром примерно пять сантиметров, но лёгкую. Этот факт Нину удивил: деревце, которое она срубила под посох, было молодым, и Нина думала, что свежесрубленное и невысушенное оно будет тяжёлым, а оно оказалось лёгким и прочным. Посох из этого дерева получился очень удобным.

На палке-посохе Нина нанесла зарубки, отмечая дни с момента падения, а в найденном в рюкзаке Риты блокнотике начала вести дневник вынужденной робинзонады. Сто раз она поблагодарила судьбу за рюкзаки и за всё, что в них обнаружилось. Но, как бы Нина ни храбрилась, отсутствие помощи заставляло её тревожиться и бояться.

Псу Нина придумала кличку Дин, потому что обращаться к нему "Малыш" было смешно даже ей самой. Дин кличку одобрил и начал откликаться с первого раза. Но с тем же рвением реагировал и на Малыша, и на Паразита, и даже на Засранца, если напакостил. Они за это время настолько сжились, что, кажется, понимали друг друга без слов.

Дин ходил за водой – это была его обязанность. Он научился набирать воду, заходя в ручей и опуская в него котелок. Затем вынимал котелок и осторожно, стараясь не раскачивать его и не расплёскивать воду, нёс к шалашу. В обязанность Дина входило также каждый день обегать поляну и выяснять, нет ли чего-нибудь нового. Нового ни разу не обнаружилось, если не считать случайно попавшегося зайца, которого Дин благополучно задрал и принёс Нине. Она от страха и брезгливости подарок не оценила и разрешила псу доесть добычу самостоятельно. Правда, необычный вид зайца удивил Нину, но, в конце концов, мало ли в природе необычного. Может, и такие зайцы-переростки с длинными овальными ушами встречаются.

В обязанности Нины входили готовка, мытьё посуды, разведение костра и размышления о дальнейших действиях. Иногда, глядя на Дина, она справедливо подозревала, что если бы у пса вместо лап были руки, и он мог бы говорить, то легко справился бы и с обязанностями Нины.

***

Наступило утро прощания с поляной – их временным домом. Честно говоря, у Нины даже на душе стало неуютно от расставания с ней. Они уходили в неизвестность, но и продолжать сидеть на месте было глупо.

Идти Нина решила вдоль русла ручья. Не может быть, чтобы по его течению не встретились бы люди. Конечно, идти по берегу тоже оказалось нелегко: в некоторых местах он был обрывист, и ручей теснился в узком русле, а в некоторых, наоборот, разливался. Но всё-таки это было намного проще, чем идти по лесу, который здесь представлял собой мощный зелёный массив с двух- и трёхъярусным подлеском без троп и прогалин.

В первый день Нина хотела пройти как можно дальше, подсознательно надеясь, что они быстро выйдут к людям. «Ну, нет в наше время уже таких мест, где не ступала нога человека. Особенно в приморских районах», – твердила про себя девушка. Однако её смартфон упорно твердил, что сети здесь нет, а потом и вовсе разрядился и замолчал. Хорошо, что она носила механические наручные часы и теперь могла знать хотя бы время.

Пеший переход сразу показал низкий уровень её подготовки. Одно дело – обжиться на поляне, где есть кров и вода, и совсем другое – топать с рюкзаком по заросшему тальником берегу. Приходилось иногда буквально «нырять» в высоченную траву, не видя дальнейшего пути, или обходить разросшийся кустарник, отдаляясь от берега и опасаясь встречи с дикими зверями.

Нина часто останавливалась, особенно если встречалось какое-либо возвышение: пень, ствол дерева, холмик, и пыталась взглядом наметить ориентир для дальнейшего движения. Дин спокойно трусил рядом, неся на спине второй рюкзак, который она кое-как на него привязала. Иногда пёс убегал вперёд, и Нина боялась, что он уйдёт совсем, но Дин неизменно возвращался, и она была этому очень рада.

Ни в первый, ни во второй, ни в третий день похода они никого не встретили. Особенно радовало Нину, что им не встретились и дикие животные. Честно говоря, она не знала бы, что делать в таком случае. Вокруг по-прежнему простирался непроходимый лес, а ручей бежал в только ему известную сторону. Начался дефицит продуктов. Как бы Нина их ни экономила, но запасы подходили к концу. Всё чаще она вспоминала пойманного на поляне зайца и философски размышляла о том, что уж сейчас-то его ошкурила бы и приготовила без всякой брезгливости. Голод не тётка. Перед Ниной со всей остротой встал вопрос: что делать? Идти дальше, питаясь в пути подножным кормом, или найти удобное место и устраиваться надолго? Подспудно Нина подозревала, что находится совсем не на Земле, но доля надежды на возвращение домой оставалась. Она не давала предательским мыслям взять верх.

На последнем привале Нина выбрала время, чтобы взобраться на дерево и оглядеть окрестности (между прочим, не такое уж лёгкое и быстрое дело). Ничего и никого. Насколько хватало взгляда, простирался густой вековой лес с редкими вершинами старых гор, примерно, как в предгорьях Алтая и Саян.

Мысли о том, куда же она попала, вновь активизировались и уже не исчезали даже под волевым усилием. Этому способствовала и незнакомая флора. Вернее, не то чтобы совсем незнакомая, но какая-то непривычная. Например, хвойные все были голубого и даже синего цвета. Иголки были покрыты дымчатым налётом. Тронешь, а под ним брызнет яркая синева. Вначале Нина не обращала на это внимания – мало ли чего в природе не бывает. Но, встречая это явление каждый день и на каждом привале, невольно начала рассматривать деревья внимательнее. Они оказались похожи на земные сосны, ели, кедры, но в то же время были мощнее, выше, имели не только голубую хвою, но и голубой мох на стволах. Странное место.

В пути она стала замечать и другие несуразности: на ягодных кустарниках висели ягоды жёлтого или чёрного цвета. Вначале Нина думала, что это неизвестные ей ядовитые кустарники, но Дин как-то сцапал несколько жёлтых ягод с нижних веток и спокойно побежал дальше. Поскольку с ним ни сразу, ни потом ничего не случилось, то на следующей стоянке Нина рискнула съесть одну ягоду. Она оказалась необыкновенно сладкой, сочной и нежной, похожей на малину, но с кислинкой. Теперь рацион путешественников пополнился ещё вкусным десертом, но им давно следовало пополнить запасы нормальной еды. Странно, что и Дин, постоянно отбегавший в сторону, ни разу не принёс никакой дичи, даже того же зайца. Для нормального леса отсутствие животных – это неправильно.

В один из дней парочке пришлось продолжить движение по другому берегу ручья, так как на их стороне заросли стали совсем непроходимыми. Ручей в этом месте поворачивал крутой дугой, и до переправы они не могли видеть, что впереди. Когда Нина вслед за Дином перебралась на другой берег и глянула вперёд, то не удержалась от удивлённого возгласа. Вдали виднелись какие-то строения, правда, явно нежилые, так как поросли вьюном и мхом.

Попутно она удивилась остроте собственного зрения: раньше так далеко Нина не видела и уж тем более не могла рассмотреть вьюны и кусты за общей зелёной массой. Однако новость о постройках настолько её взбудоражила, что на свои новые способности Нина не обратила должного внимания.

Быстро обувшись (бедные кроссовки, сколько они уже здесь перенесли, но держаться!), Нина всё-таки остановилась в нерешительности: идти сразу туда и узнавать, что это, или вначале перекусить и обдумать ситуацию?

Решила, что второе более правильно. Неизвестно, что их там ждёт, и надо подготовиться хотя бы морально. Немного успокаивало то, что Дин тревоги не проявлял и вёл себя, как обычно. Поэтому, выбрав место для привала, Нина начала обустраиваться на обед.

– Дин, сходи за водой!

Сунув псу в зубы котелок, начала собирать хворост для костра. Она вскрыла банку и выложила небольшую часть тушёнки на пластиковую тарелку, чтобы сварить жиденькую похлёбку из лапши «Роллтон». Дин втягивал свою порцию за один глоток, а у Нины рука не поднималась сократить его порцию. Пёс-то огромный, ему и этого было мало.

– Дин! – крикнула Нина. – Ты где там застрял?

Пёс не откликался, и она, встревоженная, поспешила к ручью, на всякий случай прихватив посох. Дин обнаружился на середине ручья, который давно уже стал не узенькой лентой, а вполне приличным потоком. Пустой котелок валялся на берегу, а Дин увлечённо рыбачил. Две крупные рыбины бились на берегу. Сам «рыбак», широко расставив мощные лапы, стоял мордой к течению и пытался выхватить подвернувшуюся рыбину. Не каждый раз ему это удавалось, но пёс настырно продолжал попытки, ныряя мордой в воду, и вот третья рыбина уже забилась и закрутилась на берегу. Дин, выскочивший из воды, закрутился у ног Нины и заглядывал в глаза, как бы спрашивая: я молодец?

– Да моя ты умница! Добытчик! Молодец! – нахваливала Нина пса, обнимая его и гладя по голове, несмотря на то что он был весь мокрый.

Дин радостно мазнул её языком по щеке и горделиво поднял голову: мол, видишь, как тебе со мной повезло.

– Повезло, повезло. Но сейчас хватит, больше не съедим. Давай набирай воду, а я рыбу понесу.