Алена Реброва: Легенда из подземелий

Счастливы в Трехполье

Новые друзья Леопольда

*Лекои Опоаль Л`диэн*

Настали хорошие дни. Нас вела хорошая погода и очень скоро мы оказались в Агираде, а он, если верить буклетом, был лучшей страной во всем Скаханне.

Мне было печально расставаться с морскими животными, особенно с дельфинами, – они живут совсем не так, как как звери на земле и в небе, мне будет сильно не хватать их благодушия и беспечности. К тому же, мне предстояло снова сесть на лошадь, и, сойдя с трапа, я чувствовал себя совсем не таким счастливым, как ожидал.

Мы провели в портовом городе пару недель до тех пор, пока Арланд не передал суду белых сов все сведения о «Глубинном демоне». Команда моряков, освобожденная от демона, была заключена под стражу, но потом их вроде бы отпустили, заставив ежемесячно приходить в Орден и рассказывать, как хорошо они себя вели. Корабль, кажется, достался Ордену, и на этом дело было закончено.

Вся эта история стала большой новостью, о ней подробно писали в каждой газете… только вот писали не совсем правду. Арланд сказал, что не стоит Ордену знать, что я могу превращаться в гигантского морского дракона, а Бэйр не захотела «публичности», как она выразилась, потому везде было написано, что Арланд справился со всем один и это сделало его кем-то вроде героя. Его даже узнавали на улицах!

Наверное, если бы меня стали незаслуженно хвалить, мне было бы очень стыдно, но братец просто светился от радости. Не помню, чтобы видел его когда-нибудь таким счастливым.

– Пойми, для него это большой шаг, – сказала мне Бэйр, когда я поделился с ней своими мыслями. – Он чуть не потерял все тогда в лесу, но смог вернуться к той жизни, ради которой так много работал. Самый большой его страх почти сбылся, но мы вместе все преодолели, и теперь все так хорошо… Понимаешь?

Я не понимал, но спорить не стал. С тем, что все хорошо, я тоже не мог согласиться: мы по-прежнему жили в гостиницах и никаких планов кроме как следовать за его высочество Арландом у нас не было.

Впрочем, свое недовольство я держал при себе. Однажды я уже дал волю злым чувствам и ничего хорошего из этого не вышло. Я быстро учусь.

Когда суд закончился, Арланду дали хорошее назначение. У одной очень влиятельной семьи на востоке страны случилось несчастье, и Орден направил к ним свою главную знаменитость, чтобы, как объяснила Бэйр, выразить этой семье свое уважение.

Что ж, теперь нам предстояло отправиться в один из крупнейших городов Агирада, находящийся на восточной границе с лесами диких леннайев. Добраться туда можно было на лошадях, но тогда мы бы потратили на путь целый месяц, поэтому задумались о том, чтобы путешествовать на пароходах по рекам или на поезде.

Бэйр, когда узнала о том, что в нашем мире есть поезда, работающие на магии, была без ума о счастья. Она так рвалась на вокзал, что Арланду ничего не оставалось, кроме как раскошелиться на три билета для нас и три для лошадей. Я тоже раньше никогда не видел поездов, но мне идея ехать внутри громыхающего металлического монстра нравилась совсем не так сильно, как Бэйр, приходящей в восторг от всего механического.

Два дня в тесной комнатушке с окном за шторками были похожи на заключение в темнице, только хуже! В Ордене меня хотя бы кормили как следует, а тут давали только дешевую походную еду, просто счастье, если на немногочисленных остановках удавалось выйти и купить подсохших на ветру пирожков. К тому же, я все это время не мог превращаться, потому что держать животных в купе было запрещено, а лететь за вагонами я не успевал.

Как говорил один ишимерский мудрец, все в этом мире заканчивается, и, к счастью, поездки на поездах тоже. В середине второго дня мы вышли на станции в городе со странным названием Трехполье.

Этот город разительно отличался от всех мест, которые мне доводилось видеть прежде. Дома здесь были крепче и выше, их украшала лепнина, улицы вымощены узорами из кирпича, на бордюрах ни единой трещинки, фонтаны, статуи на многочисленных мостах и очаровательные торговые лавки с изящными надписями прямо на окнах.

– Ба, да мы в Петербурге! – воскликнула Бэйр, озираясь по сторонам. Мы шли от вокзала к гостинице, ведя за собой лошадей с поклажей, и она все это время не переставая крутила головой. – Я будто дома!

– Так выглядит место, где ты жила? – удивленно спросил Арланд.

– Не совсем так… но есть районы в некоторых городах, где очень похоже, – ответила она, сворачивая шею за парой прохожих.

Это были мужчина и женщина, оба были одеты довольно необычно: женщина в тяжелом расшитом сарафане и легком кафтане с меховой оторочкой, на ее голове платок, стиснутый на лбу обручем. Мужчина был одет на похожий манер, только вместо сарафана широкие штаны из плотной дорогой ткани. Он носил аккуратно подстриженную бороду и волосы, отстриженные ровно по уши.

Они тоже смотрели на нас удивленно, наверняка наша одежда показалась им не менее странной, а когда заметили взгляд ведьмы, ускорили шаг и очень быстро скрылись в переулке.

– Странные они здесь какие-то, – подвела итог Бэйр, пожав плечами и продолжив путь.

Люди в Агираде имели свои отличия. Если в Рашемии мне попадалось множество русых и светлоглазых, а в Тангейе почти у всех были темные глаза и прямые каштановый волосы, как у Дейка, то в Агираде люди оказались зеленоглазыми, со слегка вьющимися волосами светло-коричневого цвета. Женщины низкого роста, с овальными пухлыми лицами и тонкими вздернутыми носами, обсыпанными веснушками. Мужчины тоже низкие, коренасты, с тонкими сгорбленными носами, низкими широкими лбами и узкими и длинными подбородками, многие носили густые красиво подстриженные бороды. Мне они все казались очень красивыми.

И вот, снова гостиница. Одно хорошо: в гостиницах, которые выбирал Арланд, всегда имелись слуги для ухода за лошадьми, и нам с Бэйр не нужно было после дороги возиться в конюшне, как было всегда.

Вместо того, чтобы снять одну большую комнату на троих, Арланд зачем-то снял три разные комнаты, что выходило намного дороже. Когда я предложил пожить с Бэйр, чтобы сэкономить, ведьма замялась, а потом сказала, что не дело нам спать вместе, раз теперь мы не жалеем денег на комфорт.

Моя комната была просторная и по-своему красивая, но слишком пустая для места, в котором можно долго жить. Одному мне в ней быстро стало одиноко, и я вышел вниз поужинать.

Ни брат, ни Бэйр все никак не спускались. Я поел в одиночестве, а потом поднялся и постучался к ведьме. Мне никто не открыл, зато почти сразу по коридору разнесся ее громкий смех… идущий из комнаты Арланда.

– Чего ты хотел? – спросил братец, приоткрыв дверь совсем на чуть-чуть, будто не собирался ни выходить ко мне, ни пускать меня внутрь.

– Мне скучно, – сказал я, без труда заглядывая в комнату поверх его головы. Высокий рост дает свои преимущества.

Я разглядел тележку с серебряными блюдами, на которых еще виднелись остатки ужина, бутылку шампанского, пирожные и корзинку с фруктами.

– А меня позвать не хотите!? – возмутился я. – По какому поводу праздник?

– А я говорила, что он обидится! – заметила Бэйр из глубин комнаты. Она сидела в своем лучшем платье, которое они купили с Кудеяром, и волосы у нее были завиты. Подойдя к двери, она оттолкнула Арланда бедром и выступила вперед. – Прости, Лео, мы увлеклись. Понимаешь, у нас почти нет возможности побыть вдвоем, и…

– То есть мне вам не мешать?

От этих слов мне самому стало грустно и холодно, и Бэйр изменилась в лице. Она сделала шаг ко мне и протянула руки, чтобы увести меня в их комнату на этот праздник непонятно чего, но я отошел назад.

– Я лучше пойду погуляю, – сказал я, честно стараясь, чтобы голос не звучал так сердито, но ничего у меня не вышло. Я злился на них, и они это понимали.

За мной никто не пошел, я только слышал, как Арланд пробормотал что-то невнятное вернулся в комнату, закрыв дверь.

Переодевшись в свою лучшую городскую одежду, я вышел из гостиницы и отправился на прогулку вдоль просторных городских улочек.

Лето уже заканчивалось и стемнело достаточно рано, зажглись красивые кованные фонари, и новый город в их свете стал еще необычнее. Прохожих мне почти не попадалось: видимо, в этот вечер у всех, кроме меня, имелись какие-то свои дела. Только изредка мимо проезжали черные экипажи, запряженные породистыми лошадьми, иногда – открытые повозки с дамами в богатых сарафанах и легких шубках. Все они куда-то спешили, наверное, к друзьям или семье.

Поскольку людей и интересных животных мне не попадалось, я разглядывал дома. Двери в подъезды больших домов, – днем Бэйр назвала их многоквартирными, – были строгие и однообразные, но вот отдельные дома, принадлежащие одной семье, хозяева старались украсить. Например, тут везде были очень необычные двери и на каждой непременно находилась вывеска с гербом и фамилией семьи или на худой конец с эмблемой живущего тут ремесленника.

Я прошел вдоль улиц, несколько раз сворачивал в переулки и вдруг вышел к парку. Деревья с жесткими листьями, ветвистые кусты, яркие магические свечи за мутными стеклами металлических черных фонарей… пространство было наполнено мрачной одинокой грустью, и это мне откликалось.

Мне встретилась одна из лавочек вдоль тропинки, и я решил немного посидеть, поразмышлять, поглазеть на прохожих, если такие вдруг появятся.

Хотя я старался не расстраиваться, мысли все равно находили дорогу к болезненной теме, и в конце концов я стал думать о себе и о тех двоих, что решили провести наш первый вечер в этом городе без меня.

Самое обидное было то, что я все понимал и мысленно уже простил их, но лучшего от этого мне не становилось. Это были новые, сложные чувства.

Наверное, Бэйр могла бы влюбиться в кого-нибудь получше, я ей это даже сказал, когда впервые увидел их с братцем на корабле. Поначалу мне было ее жаль, потом стало жаль, что она стала отдаляться от меня и больше времени проводить с ним. А потом я понял, что все это было неизбежно, что на месте Арланда мог оказаться кто угодно, и, так или иначе, непременно настал бы день, когда я вот так буду сидеть на лавке в одиноком парке и грустить, потому что в этот вечер у моего единственного друга нет на меня времени.

В конце концов я пришел к тем же мыслям, какие уже посещали меня несколько месяцев назад: у меня не было занятия, как у Арланда и Бэйр, у меня не было знакомых, кроме них, и не было никакой большой цели. Я, словно сувенир на память, привязанный к седлу, еду туда же, куда и они, просто потому что больше мне ничего не хочется. А им теперь часто хочется быть вдвоем, без меня, и я ничего с этим не сделаю.

Тяжело вздохнув, чтобы не позволить слезам сдавить горло, я упер локти в колени и стал внимательно рассматривать узоры из камней на дороге. Помогло.

Неподалеку раздались неторопливые женские шаги. Звук приближался, и вскоре я увидел замшевые сапожки, чьи аккуратные каблучки опускались на камни с приятным гулким звуком. Замерев на долю секунды, их обладательница подошла к моей скамье.

– Вы ждете кого-то? – спросила она.

– Нет, никого не жду, – ответил я и подвинулся на лавочке, чтобы она тоже могла сесть.

Подняв взгляд, я увидел девушку, возможно, чуть старше меня. Она была одета совсем как местные, только вот ее сарафан был черный с цветочными узорами из блестящих ниток. Ее кудрявые светло-коричневые волосы были забраны в косы и связаны пучком на затылке, но пара кудрявых прядок обрамляла круглое лицо. Зеленые глаза были подведены черным карандашом, от чего вид у нее был мрачноватый и грустный.

Впрочем, смотрела она живо и дружелюбно.