Они прошли по целительскому крылу и подошли к собственно лазарету. Грегор смутился, поняв, что не спросил, в какой палате устроили Айлин, но стоило пройти несколько дверей, как звонкий голос, доносящийся из полуприкрытых дверей, заставил его сердце забиться чаще.

– А он стоит рядом с палаткой в одном сапоге, представляешь?! И ругается на проклятых енотов! А у второго сапога отвороты просто в кружево погрызены и по всему голенищу дырки! Ты бы это видела!

– Могу себе представить, – фыркнула другая девица, голос которой показался Грегору знакомым. – Но ты мне уши не заливай, лопай давай! И нечего носом крутить! Вкусные пирожки, мне маменька из дома привезла! Не как в столовой – вечно там начинку не докладывают…

– Вкусные! – согласилась Айлин. – Спасибо, Иоланда! Только я правда больше не могу, это уже пятый!

– И шестой съешь, – пропыхтела девица. – И седьмой… Ты себя в зеркале видела? Молчи, знаю, что нет! И правильно! Это ж надо так себя довести – выглядишь хуже, чем коза у бедняка! Кожа да кости, а руки и вовсе ни на что не похожи! Ничего, ты у меня ещё расцветёшь…

– И распущусь. Как роза Гвендолин! – подхватила Айлин, и в палате повисла изумлённая тишина, прервавшаяся звонким двухголосым смехом, от которого на душе у Грегора стало вдруг удивительно светло.

Фраганец, что замер рядом с ним, тоже заулыбался и подкрутил усы.

– Роза… Ой, не могу… Роза Гвендолин! – смеялась девица, которую Грегор наконец-то вспомнил.

Та самая иллюзорница, флиртовавшая с Саграссом! Соседка Айлин по комнате. Что ж, значит, целители уже разрешили посещения? И что там за роза? Какая-то шутка, понятная исключительно девицам? Но ди Амбруаз так лукаво блестит глазами, словно… Впрочем, неважно. Главное, что Айлин смеётся. Он не слышал у неё такого заливистого, счастливого и свободного смеха… никогда?

Эта простая мысль резанула по сердцу острой болью. Да, он всегда был для неё лишь преподавателем, но разве могло быть иначе? Теперь всё изменится, и недельная разлука совершенно ничем не помешает.

– Я оставлю дверь открытой, – негромко сказал он фраганцу. – Если вы не против подождать меня несколько минут…

– О, конечно, – отозвался тот заговорщицким тоном. – Не торопитесь, месьор, я готов ждать, сколько требуется.

«Фраганцы, – усмехнулся Грегор про себя. – Все они таковы, когда дело касается любовных устремлений. Развратнее них только итлийцы».

Он постучал по дверному косяку, и смех в палате смолк, а потом послышался голос Айлин:

– Войдите! Ой… милорд… – добавила она, когда Грегор шагнул в палату. – Вы…

И умолкла, бросив умоляющий взгляд на иллюзорницу. Та поспешно поднялась с постели, на которой сидела, но вместо того, чтобы выйти, принялась демонстративно хлопотать: поправила подушку Айлин, натянула повыше край одеяла, прошла к окну и торопливо его открыла, впуская в палату свежий воздух. Грегор отмечал всё это краем глаза, чувствуя одновременно глухую досаду от того, что не может остаться с Айлин наедине, и странное облегчение. Разумеется, при встрече мужчины с девицей просто обязана присутствовать компаньонка, а иллюзорница, следует признать, ведёт себя с должным тактом и полным пониманием момента.

– Магистр Бреннан заверил меня, что вы вскоре будете совершенно здоровы, – вымолвил наконец Грегор, не в силах придумать ничего другого. – Как вы… как вы себя чувствуете, Ай… – он бросил быстрый взгляд на замершую у подоконника иллюзорницу. – Адептка Ревенгар?

– Благодарю вас, милорд, я чувствую себя превосходно, – откликнулась Айлин и подтянула край одеяла ещё выше, дёрнув при этом плечом столь резко и нервно, что широкий ворот тонкой рубашки скользнул вниз.

Ахнув, она поспешно прикрыла обнажившееся плечо и руку, но Грегор задохнулся, успев увидеть безобразные чёрные линии, изуродовавшие тонкую белую кожу.

– Что это? – выдохнул он.

– След аркана, который я использовала, – отчеканила Айлин и, помедлив несколько мгновений, добавила: – Милорд Бреннан полагает, что он может остаться навсегда.

«Навсегда? – ужаснулся Грегор. – Бедная моя девочка!»

– Я уверен, целители смогут вам помочь! – заверил он бледную Айлин. – Лично поговорю с магистром Бреннаном! Если способа лечения для… этого пока не существует, он будет придуман!

– Не извольте беспокоиться, милорд, – ответила Айлин с лёгкой, но всё-таки отчётливой прохладой. – Я не вижу причины относиться к этому иначе, чем к боевым шрамам. А их, насколько мне известно, стыдиться не принято.

– Стыдиться? – не понял Грегор и выругал себя последними словами за бестактность. Она решила, что он считает эти следы уродливыми? Ну да, так и есть… Но уродливы они, а не сама Айлин. – Вы меня неверно поняли. Я лишь хочу, чтобы у вас осталось как можно меньше неприятных воспоминаний об этой поре вашей жизни. То, что вы сделали… этим можно и нужно гордиться! Но это не значит, что вы должны принимать все последствия. Для юной прекрасной девушки…

Он замолчал, боясь и сказать слишком много, и не сказать самого нужного. Как же сложно балансировать на тончайшей грани между искренностью и этикетом. Может быть, попросить иллюзорницу принести воды или что-то передать целителям? Девица, похоже, сообразительная, поймёт всё правильно. А слухи… да плевать! Он не делает ничего предосудительного! Это его адептка, у которой он уже много лет куратор! И вообще Архимаг…

Но Айлин смотрела так скованно и настороженно, что Грегор мучительно почувствовал ещё большее бессилие, чем в начале разговора. Неужели она боится?! Чего, наказания?! И как разбить вставшую между ними стену?!

– Я говорил с лордом-канцлером о вашем поступке, – уронил он, досадуя, что девица у окна явно превратилась в сплошные уши. – Ваше мужество помогло спасти Дорвенант, и никто не поставит вам в вину некоторую… неосторожность, которую вы при этом проявили. Но мне жаль, что всё получилось именно так.

– Мне тоже, милорд, – ответила Айлин этим новым голосом, всё ещё по-девичьи звонким, но стылым, как весенняя вода. И тут же добавила гораздо теплее и мягче: – Моя заслуга не так уж велика, поверьте! Это Аластор и Лу… То есть лорд Вальдерон и синьор Фарелли! Они настоящие герои. А я сделала то, что должна была.

И снова Грегора резануло по сердцу сознание собственной вины. Никогда, никогда он не простит себе, что идти в этот страшный путь пришлось ей, такой нежной, хрупкой, юной…

– Вам надели артефакторные браслеты? – спросил он, когда молчание в комнате затянулось сверх приличного. – Сочувствую. Но это необходимо, вы же понимаете?

– Понимаю, – отозвалась Айлин, вздохнув. – Но мне сказали, что нет нужды прерывать обучение. Пока не восстановятся каналы, я могу посещать лекции и заниматься теорией. Вы же… позволите мне остаться на вашем особом курсе?

Её голос дрогнул, и Грегор возблагодарил Всеблагую за присутствие иллюзорницы. Только поэтому он не упал на колени перед постелью Айлин, покрывая руки девушки поцелуями и уверяя, что сделает всё, что угодно. Только бы она никогда не смотрела на него с таким затаённым страхом перед отказом.

Айлин – умная и целеустремлённая девушка, она желает получить перстень магессы, и это более чем достойно! И хотя обучаться в Академии для замужней женщины немыслимо, он что-нибудь придумает! Будет давать ей уроки дома, и это наверняка их сблизит… С остальными преподавателями тоже можно договориться о частном обучении. Никто не откажет Архимагу в подобной услуге. Но сейчас главное, чтобы она полностью выздоровела и восстановила силы. Бреннан – умница! Даже будь каналы Айлин в полном порядке, ей бы не помешало некоторое время носить ограничители. Меньше будет соблазна влипнуть в новую историю, хотя бы пока он не вернётся.

– Разумеется, вы сможете учиться дальше, – пообещал он с лёгким сердцем. – Ограничители – лишь временная мера для вашей пользы. Айлин, – позволил он себе отступление от этикета, вложив в это единственное слово всю накопившуюся мучительную тревогу, – вы не представляете, как я… как мы все переживали!

– Простите, милорд…

Она отвела взгляд, и Грегор, пользуясь тем, что иллюзорница по-прежнему стояла спиной, быстро склонился над рукой Айлин, лежащей поверх одеяла. Взял тёплую девичью ладонь в свою и поцеловал тонкие пальцы, а потом сразу выпрямился.

Айлин смотрела на него, распахнув глаза так, что они показались огромными на осунувшемся лице. Приоткрыла рот, желая что-то сказать, но лишь беспомощно покосилась на спину подруги, увлечённо протирающей и так чистый подоконник.

– Отдыхайте, – попросил Грегор. – Ни о чём не беспокойтесь, теперь всё будет хорошо.

И встал, торопясь выйти, пока не наделал каких-нибудь глупостей. Сердце колотилось так бешено, словно он отбивался от стаи упырей. Впрочем, с упырями он бы точно знал, что делать, это как раз не требовало беспокойства. За его спиной, пока Грегор шёл к двери, прозвучал жизнерадостный голос иллюзорницы:

– Ну вот видишь, тебе даже отработку не назначили! И вообще ты теперь героиня! Как только тебя выпустят из лазарета, устроим в комнате пирушку!

Грегор заставил себя растянуть губы в улыбке. Молодость… Чудесное спасение после подвига – всего лишь повод отпраздновать это! А кстати, ещё предстоит выяснить, как у девочки это получилось. Он точно знал, что формула верна и требует непременной смерти либо мага, либо приносимой жертвы. Но Айлин жива… Благодарение Претёмной за это чудо! Он бы и Баргота за него поблагодарил, если бы следовало…

Он вышел в коридор и вздрогнул от неожиданности. Совершенно забыл о фраганце! Но ювелир, кажется, не был в претензии. Он что-то увлечённо чёркал карандашиком в крохотном блокноте, а увидев Грегора, поднял на него невозмутимый взгляд. Грегор постарался отогнать мысль о том, сколько лишнего мог услышать излишне увлечённый своим ремеслом мастер и осведомился:

– Вы довольны?

– Чрезвычайно, – любезно поклонился тот и веско уронил: – Я возьму ваш заказ. И это будет шедевр. Если, разумеется, вас устроит цена.

«А что меня может не устроить? – с лёгким высокомерным недоумением подумал Грегор. – Если уж Райнгартены позволили себе такие расходы, род Бастельеро им точно не уступит. К тому же, насколько я знаю, дела в поместьях идут превосходно, а серебряная шахта на границе с Дильмахом становится всё прибыльнее…»

– Слушаю вас, – уронил он, и фраганец назвал цену.

– Сколько? – переспросил Грегор, искренне думая, что ослышался.

Ди Амбруаз повторил, сопровождая слова совершенно безмятежным взглядом. «Издевается! – подумал Грегор. – Нет, разумеется, подобный гарнитур – вещь огромной стоимости, но… не настолько же! Что, Фрагана решила взять реванш хотя бы в этом? Любопытно, сколько он запросил с Райнгартенов? То-то Этьен использовал именно слово «разориться».

Он вспомнил зелёные глаза Айлин на бледном личике и веснушки, проступившие от этой бледности ещё сильнее. А потом его кольнула холодная мысль, что неизвестно, каким образом закончится его недолгое бурное протекторство. Учитывая, кто взойдёт на трон и сколько счетов у будущего монарха накопилось лично к Грегору. Может статься, что его ждёт смертный приговор…

«Имею ли я право в таком случае вообще делать предложение этой бедной девочке? – отчаянно подумал он. – Остаться вдовой, так и не став женой по-настоящему – такой ли участи я ей желаю?! Но… не будем умирать раньше времени. И в любом случае, пусть у неё останется мой подарок. Вещь такой цены, которую ей вряд ли подарит кто-то другой. Что-то, хоть немного способное передать, как я её люблю!»

– Мой поверенный привезёт вам деньги завтра, – сказал он совершенно спокойно. – И я чрезвычайно благодарен, что вы согласились взять этот заказ. В ближайшее время я отбываю из Дорвенны по делам Ордена, но мы ведь всё решили, не так ли?

– Одно удовольствие иметь дело со столь щедрым месьором, – снова поклонился фраганец. – Не будете ли вы столь любезны помочь мне добраться домой?

– Разумеется, – кивнул Грегор. – Надеюсь, не покажусь неучтивым, если найду вам провожатого? У меня очень много дел.