– Значит так, молодой человек, – его спокойный голос был лишён эмоций, будто говорит бездушная машина. – Виталий Эдуардович не передаёт и уж тем более – не просит. Он отдаёт приказы, которые все нижестоящие по должности обязаны неукоснительно выполнять. Следующее: не появился, как Сивка-Бурка какая-то сказочная, а вас вызвали к начальству, юноша. И заметьте, вызвали по делу. Разницу в формулировках понимаете?

– Простите, – пробормотал я. – Я просто…

– Я не говорил меня перебивать! – также безэмоционально продолжил он. – И мне совершенно не за что вас прощать. Вы сотрудник Отдела тестирования нашей корпорации? Да? Вот и ведите себя подобающим для сотрудника образом!

Похоже, мне крепко повезло. Такой тип людей был мне хорошо знаком. Он сейчас разнесёт меня в пух и прах, отчитает, а только затем перейдёт к сути. Главное – не спорить, поскольку «разнос» может резко затянуться на длительный срок и продолжаться, пока я не выдохнусь. Не он, что было бы закономерно, а именно я.

Был у меня похожий преподаватель в ВУЗе. Типаж один в один. Стоит ли говорить, что он был единственный, с кем я так и не смог найти общий язык, с завидной регулярностью пытаясь исправить вечную «тройку» по его предмету. Причём, он был твёрдо уверен, что именно этой оценки я и заслуживаю, что бы я там ему не говорил. Нотаций от него наслушался в своё время изрядно.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – он достал из ящика стола стопку чистых листов, шариковую ручку и аккуратно пододвинул ко мне. – Пишите.

– Что писать? – осторожно спросил я.

Минное поле оно такое.

– Объяснительную, почему вы появились на рабочем месте не по установленной форме, почему вы опоздали, и почему вы вовремя не подали результаты двух последних игровых сессий. Пишете на моё имя. Вопросы?

Чего-чего? Мне показалось, что я ослышался. Это он решил меня со старта приголубить кнутом? Ещё и форму одежды какую-то приплёл. Интересно, что будет в качестве пряника? И будет ли вообще?

Есть у меня странное свойство характера, которое не всегда мне помогало в вот таких ситуациях. Вернее, совсем не помогало, всегда только лишь усугубляя моё положение. Но с этим я поделать ничего не мог.

Я терпеть не могу, когда меня начинают загонять в угол, не оставляя мне выбора или навязывая своё ви́дение ситуации, касающееся напрямую меня, особенно, если я не виноват. Вот и сейчас – этот хмырь, буквально двумя фразами заставил моё самообладание спешно ретироваться, дабы не быть погребённым под волной праведной ярости.

– Я могу попросить вон ту папочку? – я показал рукой. – С детства не могу писать на столе. Мне на коленке удобней намного, – и добавил, – и почерк разборчивей получается.

Получив желаемое и высунув язык от усердия, я потратил буквально несколько минут на написание требуемого. Протянув лист удивлённому хмырю, я поднялся и вытянулся по стойке смирно, застыв около стола.

Пробежав бегло глазами короткий текст, он внезапно смял бумагу.

– Вот так, значит, да?

– Не понимаю о чём речь, товарищ начальник, – неестественно бодро отрапортовал я.

– Пишите заново. И бросьте эти смешные потуги изобразить казарменные шуточки. А я сделаю вид, что вашего заявления на увольнение по собственному не видел. Вы не в том положении, чтобы так глупо шутить.

– Разрешите задать несколько вопросов?

Странно на меня посмотрев и закономерно ожидая подвоха, он кивнул.

– На чьё имя писать объяснительные? Просто мой новый начальник не соизволил даже представиться, не иначе как из-за огромного регламента, за которым стыдливо затерялась обычная людская вежливость. Следующий вопрос: на чьё имя нужно написать жалобу на своего нового начальника, уведомив оное о халатном отношении к своим должностным обязанностям? Мой начальник меня забыл уведомить о сроках подачи отчётов, о положенной форме одежды и о переводе с удалённой работы на офисный режим.

– Так, ты что себе позволяешь? – худосочного проняло.

– Во-первых, я с вами на брудершафт не пил и пить не собираюсь, товарищ новый начальник. Поэтому, согласно так горячо любимому вами регламенту, который я в глаза не видел по вашей вине, кстати, извольте обращаться ко мне на «вы». Во-вторых, в отчёте я обязательно укажу, что вы пытались мне угрожать, оскорбили и отказали в увольнении по собственному, что запрещено законом нашей страны. Я достаточно понятно поясняю свою позицию, товарищ новый начальник, который меньше, чем через месяц прекратит им быть? И мне плевать, какие штрафные санкции вы на меня наложите.

– Да ты… – он с силой сжал кулак, за секунду поменявшись в лице, а сквозь тщательно выстраиваемую бездушную маску на миг мелькнуло его настоящее лицо, мелкой злобно оскаленной крысы.

А ведь нервишки у тебя ни к чёрту, дяденька.

В этот момент зазвонил аппарат, стоявший на углу стола. Взбешённый хмырь схватил трубку и отрывисто произнёс:

– Слушаю!

По мере того, как он слушал говорившего на другом конце провода, на его лице наблюдался целый калейдоскоп эмоций. Сначала плавно сменилась злоба недоумением, недоумение переросло в удивление, которое, в свою очередь, переросло в бледную маску очень взволнованного человека.

– Хорошо, я понял. Да, я всё правильно понял. Да, – договорив, он откинулся в кресле, оставшееся от его предшественника. – Уважаемый Владимир, приношу свои извинения, – буквально выдавил он. – Я вас больше не задерживаю. Вы свободны!

И всё? Я уволен? Что дальше? Я только собирался открыть рот, чтобы озвучить эти вопросы, как он добавил:

– Спуститесь на лифте до третьего этажа, там вас встретят. Всего доброго, больше не смею отнимать ваше время.

А вот сейчас я, кажется, доигрался.

Обуреваемый нехорошими предчувствиями, я вызвал лифт и рассеянно нажал кнопку с цифрой «три».

Двери плавно разошлись, и я сделал шаг наружу.

– Прошу следовать за мной, – меня уже ожидал подтянутый парень лет тридцати в тёмном форменном костюме охранника.

Дверь одного из кабинетов на этаже была распахнута, и мой взгляд невольно упал на огромную стену, полностью состоящую из мониторов, напротив которых в наушниках сидело несколько человек, совершенно не обративших на нас внимания, полностью отдавшись созерцанию светящихся экранов и маленьких фигурок, в них мелькавших. Похоже, диспетчерская, или комната охраны.

Мои скверные предчувствия только подтвердились, когда в конце коридора парень постучал в дверь, а оттуда донёсся знакомый голос:

– Входите, входите.

– Добрый день, Виталий Эдуардович! – поздоровался я с начальником службы безопасности.

– Спасибо, Саша, – проигнорировал моё приветствие Нойман. – Я потом позову тебя.

Дверь закрылась и в комнате повисла тишина.

– Мне вот одно интересно, Вова, – Виталий Эдуардович побарабанил по столу, отстучав незамысловатый ритм. – Как ты с таким гонором умудрился дожить до своих лет?

Его глаза смотрели цепко, отчего становилось очень неуютно.

– Нет, ну вот серьёзно! Посмотри просто со стороны! Ты работаешь здесь без году неделя, умудрился наворотить таких делов, что у гейм-мастеров волосы дыбом становятся от одного упоминания об «Объекте №16, А++». Затем ты ставишь под угрозу глобальное обновление с бюджетом маленького европейского государства, и в довершение – ты являешься к своему начальству, которого не видел в глаза никогда, и начинаешь качать свои права, прикрываясь законами и неся полную ахинею, отрываешь от работы людей, портишь им нервы. В связи с этим у меня к тебе следующий вопрос. А ты не охерел случаем?

Я молчал, понимая, что вот сейчас уже совсем печально.

– Ты о законах вспомнил? Не стоит, поскольку он всегда может обернуться против тебя. Ты кем себя возомнил, Вова? Или ты ненароком решил, что ты стал ключевой фигурой в глобальном обновлении? Спешу тебя разочаровать. Ты не первая и даже не пятая фигура. Я тебя последний раз предупреждаю и взываю к твоему благоразумию. Одумайся, Вова!

– Я понял, Виталий Эдуардович!

– Нет, пока ты ещё ничего не понял. И я знаю, о чём говорю! – он снова легонько побарабанил по лакированной поверхности. – Значит так, мой юный друг, – он сделал паузу. – Сюда больше ездить не нужно. Отчёты присылать тоже не нужно. Какого хрена ты натворил в игре, мне тоже рассказывать не надо. Всё давно выяснили. Доступ в «Даяну I» тебе разблокировали, так что полностью сосредоточься на игре, а вернее – на выполнении своей задачи.

– Я…

– Ты не перебивай пока для начала и послушай меня внимательно, – он слегка повысил голос. – Слышал когда-нибудь такое выражение: «Со щитом, или на щите!»?

– Слышал.

– Так вот – это как раз твой случай. Запомни это накрепко! А когда придёшь домой – хорошенько подумай над моими словами, – он поднялся из-за стола и, подойдя к окну, боком присел на подоконник.

Щёлкнувшая зажигалка выпустила дрожащий огонёк, который он поднёс к сигарете и глубоко затянулся.

– Знаешь, я в твоём возрасте тоже был такой молодой и горячий. Это проходит, поверь мне. И если не научишься думать и предугадывать, тебе придётся ой как несладко. А может и вообще не придётся, кто знает? Ты вот мне честно скажи: я могу на тебя рассчитывать? И каковы шансы на то, что всё у тебя получится в процентном соотношении?

Лихорадочно обдумывая, как помягче вывалить ему всю правду-матку, я поймал его ироничный взгляд.

– Что, совсем жопа, Вова?

– Не совсем. Шансы есть, но они небольшие, – честно сказал я.

– А ты сделай так, чтобы они были приемлемыми! Я тебя очень прошу! И всё то, о чём мы говорили с тобой ранее, я сделаю. Как и пообещал. Только и ты отнесись серьёзно. Не вот так, как вон там, – он показал пальцем наверх. – С этой секунды твой телефон не должен выключаться ни на секунду. В любое время дня и ночи ты всегда на связи! В игре ты каждый день не менее пятнадцати часов. Из города никуда не выезжать. Ты меня хорошо понял?

Вот это поворот сюжета. Не то чтобы хотелось, но сам факт запрета создавал иллюзию вре́менного взятия под стражу, что мне, естественно, не понравилось.

– Теперь дальше. Чтобы немного разбавить твои душевные метания, я взял на себя смелость похлопотать о хорошей денежной премии, дабы в этот период ты ни в чём не нуждался. Купи себе всё, что требуется, или скажи Александру, он всё достанет.

– Простите, какому Александру?

– Невнимательный ты, Вова, – попенял меня Нойман. – Александр – это человек, который тебя привёл сюда и потом отвезёт домой после нашего разговора. Обменяетесь с ним номерами. Всё что тебе нужно – теперь говоришь ему. И это не обсуждается! – видя, что я пытаюсь возразить, припечатал он. – Ты пойми, я сам человек подневольный. У меня тоже семья, дети. Думаешь мне это самому нравится? А так я буду знать, что с тобой всё хорошо и не будет никаких сюрпризов. Пожалей моё сердце.

Угу, так я тебе и поверил, старый матёрый зубр. Знаем – плавали. Сначала ввалить по первое число, чтобы оппонент проникся, затем поговорить, потом подмазать вроде как конфеткой, в данном случае – это та самая премия, а затем вроде как поделиться своими проблемами, чтобы собеседник хоть на миг побывал в чужой шкуре и в конце немного подтянуть аркан. Простейшая психология. Только на меня это не действует.

Разумеется, я снова промолчал, согласно кивая в некоторых моментах.

– Периодически я тебе буду звонить, так что ты не удивляйся сильно. И чуть не забыл – на этот месяц ты не подчиняешься никому, кроме меня. Понял?

– Понял, Виталий Эдуардович.

– Ну вот и хорошо. Тогда удачи тебе. Сделай правильный выбор! Больше я повторять не буду. Последнее китайское тебе!

С этими словами он выпроводил меня за дверь, где перепоручил молчаливому Александру.

Пока мы ехали домой, он вполне дружелюбно поддерживал разговор ни о чём, старательно уклоняясь от ответов, как только речь касалась его работы. Справедливо рассудив, что ничего я не выведаю, я свёл разговор на нет и просто стал смотреть в окно.

– Куда-то будем заезжать, или сразу домой? – спустя пятнадцать минут мы стояли на светофоре в двух кварталах от моего дома.

– Нет, у меня всё есть, спасибо.

– Хорошо. Мой номер запишешь, я сброшу его тебе смс-кой.